Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

Брызги соленой воды окатывали ее с головы до ног, волосы мокрыми прядями обленили лицо, свисали на плечи. Из виду исчезла последняя полоска береговой линии Ализона. Она так мало знала о море. А вдруг этот свирепый ветер заставит их свернуть с курса, и они потеряют с таким трудом найденный курс?

Джелит высказала эти сомнения капитану.

— Шторм,— до нее едва донесся его ответ.— Нам приходилось видеть непогоду и похлеще, но мы все же не теряли курса. Мы сделаем все, что в наших силах. Что же до остального, то все во власти Старой Дамы! — и он суеверно сплюнул через плечо, как того требовал морской обычай.

Джелит не нашла в себе сил спуститься снова вниз. Она все стояла на корме, вглядываясь вдаль так пристально, словно этот взгляд мог помочь ей укрепить возникшую связь.

В подводной лодке, где день не отличается от ночи, трудно было представить себе, сколько прошло времени. Саймон лежал на рундуке, стараясь удержать нить, мысленно связывающую его с Джелит и с Лойз. Это была своеобразная цепочка, и Саймон понимал, что разорвать ее нельзя. Лойз была где-то недалеко на корабле, но где, Саймон не знал.

До сих пор Саймон не видел еще никого из тех, кто захватил его. Вскоре после начала их путешествия появилась Ал-дис и увела с собой Лойз. От одной из стен каюты откидывалась узкая койка, от другой — стол, на котором стояли питье и еда. Этого было достаточно, чтобы голод и жажда не слишком его донимали. Он немного поспал, потом мысленно соединил Лойз и Джелит. Он знал, что Лойз теперь живет в одной каюте с Алдис, но та оставила девушку в покое, радуясь, что Лойз так пассивна и ко всему безразлична.'

Пища появлялась восемь раз за это время, но Саймон все равно не мог составить представление о времени — он не знал, сколько дней и ночей провел в этой каюте. Его кормили, возможно, два раза в день, а возможно, только раз. И все мучительнее было бесконечное и томительное ожидание: Саймон был человеком действия, и это ожидание превращалось для него в настоящую пытку. Только раз в своей жизни он испытал подобное — это был год, который он провел в тюрьме, томясь ненавистью к тем, по чьей милости он терпел такую муку. Он вынашивал планы мщения. Но теперь он был в полном неведении, кто же такие его враги. Все, что он знал о колдерах, это передавшиеся ему мысли умирающего главаря при осаде Горма, вернее, даже не мысли, а какой-то визуальный образ: узкая долина, по которой мчатся странного вида экипажи, а по ним стреляют люди из таких же экипажей. Значит, колдеры — пришельцы из какого-то другого мира, где дела шли негладко для них. Каким-то образом они тоже открыли временные и пространственные ворота в совершенно иной мир, где цивилизация Древней Расы Эсткарпа находилась на ущербе: пыль веков уже начинала засыпать древний Эс и такие же древние города и деревни. А на побережье варварские государства Ализон и Карстен постепенно набирали силу, оттесняя в сторону Древнюю Расу, хотя они все еще страшились легендарных колдуний и поэтому не осмеливались бросить им открытый вызов. До тех пор, пока не появились колдеры. И если сейчас не вырвать с корнем колдеров, то н Ализон, и Карстен тоже попадут под их чудовищную власть, как это уже случилось с

Гормом. В Эсткарпе всегда были твердо убеждены в том, что колдеры сами по себе малочисленны, поэтому им необходимо захватывать пленников — «одержимых». И теперь, когда Горм пал, а Айль эвакуирован...

Айль эвакуирован! Глаза Саймона широко открылись, он уставился в потолок. Откуда ему стало известно, что Айль эвакуирован, что единственная твердыня колдеров на побережье — всего лишь пустая оболочка? Ему об этом никто не рассказывал, но он был в этом уверен.

Быть может, колдеры стягивают сейчас силы, чтобы защитить свою основную базу? Ведь при осаде Горма они нашли всего пять мертвых колдеров... только пять, и все они погибли не от меча или стрелы нападающих, а словно бы расстались с жизнью по своей воле, будто погасла искра, обогревавшая их тела! Но было-то их всего пятеро! Неужели потеря пятерых человек могла так ослабить военную мощь колдеров, что им приходится стягивать все силы в одно место? Сотни «одержимых» погибли в Горме, а кроме них были еще агенты в Карсте не, и кое-кто из них, например, Алдис, были еще живы и занимались своим черным делом. Это не настоящие колдеры, а местные, которые стали служить врагу не как лишенные собственного разума «одержимые», но как вполне сознательные помощники. Никто из потомков Древней Расы не мог попасть в подобные сети, поэтому-то колдеры и решили ее уничтожить.

И снова Саймон подивился тому, откуда у пего такая твердая уверенность. Они давно уже знали, что колдеры никогда не используют потомков Древней Расы. Но им не приходило в голову, что причина очевидна. Только теперь ему это стало ясно, будто услышал это он от самих колдеров.

Услышал? Неужели у колдеров есть свои средства общения, подобно связи, возникшей между ним и Джелит? Эта мысль потрясла его. Саймон мгновенно послал мысленное сообщение той, которая следовала за ними. Она ответила, и в ее ответе тоже ощущалось беспокойство.

— Мы теперь совершенно уверены в курсе, Саймон,— сказала она.— Отключайся. И не вызывай меня снова, если не будет большой нужды.

— Большая нужда... — Эти слова эхом отдались у него в мозгу, и почти сразу же Саймон ощутил, что вибрация, слегка сотрясающая стены его каюты, прекратилась, а гул мотороз утих, превратившись в ровное гудение, означавшее, что лодка замедлила ход. Неужели они уже достигли порта?

Саймон сел на койке лицом к двери. Оружия у него не было, но он имел опыт рукопашных схваток. Как только открылась дверь каюты, он сразу же понял, что снова больше не владеет своим телом, как и перед посадкой в лодку. Им опять распоряжались колдеры. По чужой воле он медленно поднялся и вышел в узкий коридор.

Здесь стояли двое мужчин и, взглянув на них, Саймон не смог подавить невольной дрожи: это были «одержимые»-мертвецы, которых колдеры использовали в качестве рабов, хотя на самом деле они оставались живыми. Один, судя по его волосам, росту и стати, был салкароы другой принадлежал к тому изжелта-смуглому народу, что и тот офицер, который сопровождал Саймона на лодку.

Они не дотронулись до него, молча стояли и ждали, устремив на него безжизненные взгляды. Потом один из них повернулся и пошел к выходу, другой прижался к стене, пропуская Саймона, а затем двинулся вслед за ними. Вот так между ними он подошел к трапу, поднялся на поверхность субмарины.

Над головой у него был скалистый грот. Вода тихо билась о причал. Саймону сразу же бросилось в глаза сходство между этой гаванью и гаванью Сипиара. Все еще повинуясь чужой воле, Саймон спустился на берег по узенькому трапу.