Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

– Я буду не один, – отвечал бог. – Ночью сюда приедет Жнец душ, мы разгоним ретичей вместе. А вы проберетесь…

– Сиромах, даже не думай о подобном, – наконец, вклинился в разговор наемник. – Я очень рад, что ты жив и здоров, но ты должен остаться здесь, под присмотром Реметы.

– Но, Мертвец…

– Не обсуждается.

– Обсуждается. Крепость это бесконечная путаница закоулков, вы не доберетесь до сокровищницы, даже если я подробно расскажу, где она и как пройти. Ход закрыт потайными дверями, а стража чутка. Я буду отвлекать ее, ведь меня хорошо знают. И, Мертвец, пожалуйста, не думай, что я ничего для тебя не смогу.

– Спасибо, родной, – он сморгнул невольную слезу. Как же изменился Сиромах, а ведь это всего лишь верхушка, внутри его перемены, наверняка, куда значительней. – Обсудим, когда дождемся Жнеца. Ремета, где нам предстоит хорониться в его ожидании?

И пока громовержец, сокрытый в человеческом теле провожал их с дороги до крохотной пещерки, где едва смогли разместиться и люди и лошади, наемник, крепко ухватив мальчика за плечо, брел вслед за остальными, с вниманием оглядывая спутника, ростом едва достигавшего его плеча. Не выдержав наступившего молчания, стал спрашивать:

– Скажи, как ты? Чем занимался в монастыре? – Сиромах плечами пожал, на мгновение Мертвецу показалось, что он хочет скинуть руку наемника, но лишь на краткий миг. Мальчик снова вцепился в полу плаща, наемник перевел дыхание.

– Не спрашивай. Все три года мне определяли истинное назначение. Опрашивали людей в городе, откуда я, как предполагалось, родом, потом в соседних селениях, потом еще где-то в Рассеянии. Искали, но так ничего и не нашли. Не больно-то и искали. А я пока служил переписчиком, готовил во множестве одни и те же святые тексты. Мертвец, ты не представляешь, насколько они ужасны. Никогда прежде не читал подобного. Люди в них как муравьи и начальником у них всемогущий и всеведающий господь, деспот и самодур. Приказывает одно, сам делает другое, наказывает за это рабов своих, да, люди у него рабы божьи, и требует восхваления за свои безумные поступки. И все пророки и провозвестники его, что пишут эти святцы, так и поступают. Начиная и заканчивая одними и теми же словами. Радуйся, Реть, господь бог наш, господь един есть. Как заклинание какое-то.

– Да, брат взялся за дело решительно, – пробормотал наемник, покосившись на Ремету. Но тот вроде бы не слышал. Или делал вид, что не слышит ни наемника, ни мальчика.

– А потом я стал чтецом вот этого кошмара. Потом меня испытывали послушанием год, ибо в книгах мой наставник, – а им стал тот самый чиститель Лива, который приказал убить моих родителей, – так вот, он углядел, как и зачем я должен возвысится. Мне предстояло стать провозвестником воли господней. То есть тем самым рабом божьим, только повыше чином, что ходят от дома к дому и наущают людей страшиться и любить бога – именно так, Мертвец, страшиться и любить. Я знаю, что многие страшась, любят, но то женщины, мне мама рассказывала. Но и они становились рабынями по своей воле. А тут…, как же я противился этому. Лива сказал, что я могу избрать себе путь, еще когда сказал, что изберу сам, три года назад, ты еще не ушел из Метоха. И в итоге, все одно обязали. Говорят, голос у меня такой и держусь я с достоинством и покорством. Ложь все это. Нужен я им зачем-то, а зачем, я понять не могу. Вот даже провели обряд совершеннолетия в конце осени, когда мне тринадцать стукнуло, но и тогда ничего не поменялось. Все равно провозвестник.

– Поэтому Ремета? А как он тебя нашел?

– Меня посылали в далекие села на окраине Рети, почти до самого Шата. Вместе с другими священниками, конечно. Это называлось укрепить веру. Я должен был омывать им ноги, брить, стричь и бегать за едой и питьем, словом, прислуживать так, ровно я еще и их раб. Мне говорили, это укрепит веру, ведь господь вывел из меня демона, что напустили мои родители в меня, ложь, снова ложь… Ремета пришел ко мне из Шата, пока святые отцы дрыхли, мы поговорили. Он рассказал о своем отце и его плане. Я согласился. Ведь ты знаешь, господь собирается стать чудовищем, по-настоящему, Мертвец, то есть быть богом-чудищем и раздвинуть границы Рети. Будто мало вокруг войн.

Он посмотрел в лицо наемника, тот медленно кивнул.

– И еще он сказал, что нанял тебя тоже. Я столько времени ждал, когда ты придешь, мы хоть встретились. Как я мог отказать почтенному, когда он говорит, что с ним придешь ты.

– Я тоже очень рад видеть тебя, Сиромах.

– А я как по тебе соскучился. Столько времени прошло, знаешь, я думал, ты не сейчас придешь, а к новому году, весной. Лива сказал, тогда мне можно будет определиться – уйти или нет. Но вот как закрутилось.

Наконец, они вышли на берег озера. Холодный ветер сдул тонкий налет снега, путникам предстал черноватый бугорчатый лед, с частыми белесыми изломами. Магистр подошел к самому краю, согнулся, разглядывая покров, положил руку. Затем взглянул в сторону крепости. Невольно и все перевели взгляд на нее.

От этой стороны озера до твердыни расстояние пролегало, верно, самое большое – около мили. Небеса хоть и поднялись, но вызвездиться не сумели, плотное полотно облаков давало надежный укров спешившим добраться до замка. Быстро темнело, чернильная тьма наползала с востока, затапливая лес, озеро, погружая замок в холодный мрак. Солнце, верно уже село, сама крепость едва виделась на фоне темноты леса. Безмолвная твердыня – ни одного огня, ни в одном из редких окон. Будто замерла, готовясь к неизбежному. Будто всё замерло.

– Лед очень ломкий, по нему не пройти, не то, что на лошади проскакать, – произнес магистр, так и не повернув головы к собеседникам; вид зачерневшего замка привораживал. – Странно, что так, морозы давно устоялись.

– На дне озера сильные ключи, они хотя и холодные, но долго не дают льду сковать поверхность, – отвечал Ремета. – Да и магия бога огня делает свое дело. Здесь все пропитано ей. Потому, почтеннейший, твои заклинания будут действовать вполсилы. Особенно внутри.

– У меня есть меч и топор, – спокойно ответил тот, наконец, отходя от края. Кажется, магистр, мог бы пройти по льду, ведь он даже следов на прибрежном снегу он не оставил. – Буду пробиваться, как смогу.

– Готовьтесь, я прикрою ваш прорыв, вернее, мы с Жнецом. Мертвец, сколько ему еще скакать до нас?

Наемник вздрогнул. Обернулся к говорившему, странно, что тот спрашивал, или просто хотел показать свое равенство перед другими?

– Он движется по окраине Рети, по заброшенному тракту. – браслет не мог сказать в точности, сколько именно осталось времени, мог лишь определить местоположение колдуна. – Скоро минует окраины сожженного Истислава и уже тогда направится к нам. Часа три еще, я так думаю.