Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

Когда соратники покидали город, то обогнали две повозки, возможно, ретичей, потянувшихся на запад, в поисках лучшей доли в княжестве, предназначенном им самим родом, но никогда прежде не виданном. Со стороны отряд выглядел странно – все в белых накидках, как настоял Ремета, но только четверо заметно крепче и мускулистей остальных. Еще один, по осанке и манере езды, высокого звания, с ним женщина из низов и старик, непонятно каким ветром попавший в эту компанию. Разношерстная команда, она и по дороге, пусть и короткой, не сумела определиться ни с вожаком ни со скоростью передвижения. Отшельник вставать впереди не захотел, отряд вел Лонгин, не привыкший к долгим конским прогулкам. Через четыре часа его сменил Мертвец, постаравшийся ускорить бег лошадей. Последними ехали Врешт и Маля, женщина на удивление свободно держалась в седле, о чем-то полушепотом переговариваясь с молотобойцем. Тот то похохатывал, то замолкал на полуслове. Затем ее подманил магистр.

С последним наемник переговорил уже по въезде в деревеньку. Темная глухая ночь, даже собаки попрятались, не брешут, они медленно продвигались мимо первых, пустых домов, стараясь не шуметь. Мертвец подвел лошадку поближе, коснулся плеча. Маг обернулся настороженно.

– Что-то случилось?

– Мне одна мысль покоя не дает. Тот монах, что нас проведет по крепости – он из твоих, почтеннейший?

– Нет, я его не знаю, – для убедительности магистр покачал головой, движение едва угадывалось. – Был бы мой, сам бы сговорился и, может, куда раньше. А так тоже наощупь бреду.

– Ты с Реметой прежде часто виделся? – тот кивнул. – Значит, заметил, как он переменился.

– Кто из лесу выйдет, все переменится, – осторожно произнес маг. Впрочем, отшельник уехал далеко вперед, в кои-то веки возглавив отряд, видно, указуя, у какой избы надо останавливаться. Колдун вгляделся, заметив лошадь Реметы, пожал плечами. – А что ты спрашиваешь?

– Я был учеником схимника. Часто навещал. А сейчас его будто подменили.

– Вижу. Прежде он бы посмеялся сам над собой. А теперь не до смеха. Видать, много потерять боится и много получить хочет.

– Ты думаешь, отец взял в оборот сына?

Магистр усмехнулся, цокнул языком.

– Это еще мало сказано. Со мной в беседе Ремета обмолвился, что уже год сам не свой. Отец его не только одарил, но и припер к стенке. Могу быть не прав, но полагаю, громовержец решил снова пойти с козырей и вернуться к старшему сыну. Тем более, раз его хотят сместить – тут все средства хороши. Мне вот тоже деваться некуда – не пойду, так орден развалится вовсе, а получится история, так подниму его заново по-своему. Так и отшельник.

– Никогда бы не подумал, что этого острословца так легко взять даже ежовыми рукавицами громовержца.

– Отец мог пообещать либо бездну, либо небеса. Только так человек переменяется до невозможности. Сколько раз такое видел. Да и сам пожалуй, таков же. Поманили небом, вот и поскакал. Тебя ведь тоже не земными дарами хотят жаловать?

Мертвец кивнул, вглядываясь в дом, у которого остановился схимник. Большая изба, пятистенок, в нем они, незамеченные селянами и заночевали. Вышли до света, не шумя и не затеплив огня. Будто и не было ночных гостей, а следы скроет медленно падавший снег.

К восходу он прекратился, облака чуть поднялись, но посветлело не сильно. Дорога, миль на пять уходившая на северо-восток от деревни, вдруг кончилась, уткнувшись в поле. Недолго думая, отшельник велел ехать напрямую – следов человеческих или звериных окрест не наблюдалось. Проехав с пяток миль, Ремета обернулся:

– Пересечем поле, а дальше вдоль реки пойдем, так и незаметней и быстрее доберемся до места. Времени у нас немного, надо поторапливаться.

– Поторопимся, раз так, – подхватил Врешт, он один охотно отзывался в притихшей компании на любое слово. Не то выказывал свою жизнерадостность, не то и впрямь радовался походу, обществу, предстоящей схватке, всему, что происходило с ним. Мертвец пригляделся к молотобойцу – взаправду живет полной грудью, довольный всяким прожитым днем.

Наемник глянул на руку, вытащив ладонь из перчатки, пошевелил пальцами, царапнул ногтем подушечку большого пальца. Вроде ничего не переменилось – или он еще не замечает? Слова магистра подействовали на него обжигающе, повертевшись ночь, он едва смог успокоиться мыслью, что в Метохе, в его обширной библиотеке, непременно должно найтись что-то, посвященное яду. Если только маг и схимник не врут. Хотя зачем им? В любом случае, он обо всем узнает, добравшись.

Кобыла загдийца запнулась, нога попала в кротовину. Узашлив мгновенно спрыгнул, бережно подхватил и осмотрел сустав, нет, даже не вывих. Но все одно, перевязал тряпицей, добавив в нее мазь из седельной сумки. Врешт пристально разглядывал молодого человека.

– Сразу видно, загдиец, – произнес он, – Ваша же пословица: конь захромал, дороге не быть. Вроде пронесло.

– Не их, урмундская, – вмешался доселе молчавший Лонгин. Центурион так редко и неохотно принимал участие в любой беседе, что его голос прозвучал, будто совершенно чужого человека, проезжавшего мимо да вот остановившегося полюбопытствовать. – Если на то пошло, Врешт, произнес ее царь Мутат, отправившийся воевать с вами. Его любимый конь захромал, переправляясь через пограничную реку да так сильно, что пришлось убить. Первое же сражение оказалось проиграно, да и дальше Мутата преследовали одни неудачи. Он вроде отогнал воинство загдийцев к дальним пределам, но потерял почти все свое воинство. Отсюда еще и говорят – мутатова победа, – и помолчав чуть, прибавил: – Прости, Узашлив, надеюсь, без обид.

– Без обид. Только знай, Лонгин, то были венеды, не загдийцы. Хоть мы и дикари, но разные.

Центурион кивнул, подъехал к молодому человеку и молча похлопал того по плечу. Узашлив ударил ладонью по металлу доспеха ответно. Он так же старался не выделяться, не встревать в разногласия, коли те вдруг возникали, держался ближе к Ремете, подобно его тени и лишь изредка посматривал назад, на самый хвост отряда, где обычно двигались молотобоец и услада. Вот и сейчас он обернулся, вглядываясь в раскрасневшееся от мороза лицо Мали. Спросил:

– Здесь неподалеку граница с Ретью?

– Да, где-то тут, – отвечал заместо нее схимник. – Она не по реке проходит, а пересекает ее. Ехтар знает, где она проходила, с той поры ведь ни межи, ни колышка. Но наверное, дальше, мы от Шата в двадцати милях всего.

– Будем считать по реке, – сказал магистр, привставая на стременах, – до нее всего ничего осталось. И надо с поля сходить, вон к тому леску, а то второй раз может и не повезти.

Лошадь Узашлива немного прихрамывала, но к опушке разошлась, теперь он ехал последним, стараясь ни на кого не глядеть, да и свою кобылу не понукать излишне. Скорость упала, но брод отряд нашел быстро, переправился спокойно, и далее, опушкой двинулся по землям ретичей.