Кирилл Берендеев - Поход Мертвеца

– Ничего меня не берет. – продолжил он. – Не знаю, кого в том винить, тебя или того змия в подвалах Метоха, – голова закружилась внезапно. Неструганые доски поплыли перед глазами, голос отшельника то приходил, то уходил. Последнее, что он услышал было:

– Я же сказал, не трогай. Болван самодовольный, теперь столько времени потеряем. А нам надо спешить.

Мертвец очнулся в постели, рывком поднялся и огляделся. Кажется, тот же дом, знакомые некрашеные доски, наспех вбитые меж бревен – будто хозяин приходил домой лишь переночевать да сменить одежду. Грубая мебель – лари, полки, сундуки – да потухшая курительница в углу. Потянувшись, он глянул в окно: через бычий пузырь смутно виделась дорога, уходящая в недалекий лесок, взъерошенный недавним снегопадом. Он отворил крохотное оконце, в комнату ворвался колючий северный ветер. Окраина города, если это действительно Шат, как говорил Ремета, вчера или… да, верно, вчера. День только зачинался, сквозь прорехи облаков виднелось тусклое зимнее солнце, никак не желавшее греть студеную землю. Вдали стояли кособокие, вросшие в землю домики, за покосившимися заборчиками, пашни. Значит, он действительно в сотне миль от того места, где он находился вчера, самозабвенно прорубаясь…

Мертвец покачал головой. Зачем Ремете понадобилось срывать его вот так вот, когда наемник видел себя почти у цели? Или действительно его могли убить, а хитрый схимник боялся снова вытаскивать его из междумирья, опасаясь потерять договорщика? И, когда он вырвал стрелу – ныне от глубокой рваной раны даже следа не осталось – были то чары самого сына божьего или действительно яд закружил голову? Вряд ли Ремета ответит на этот вопрос.

Схимник возник подле кровати, будто из-под земли вырос. Спросил о самочувствии, пригласил за собой, на завтрак.

– Вовремя очнулся, – произнес он. – Все уже собрались. Жаль, что вчера так неловко получилось, не надо тебе вырывать…

– Меня выискать, да за сотни миль из одного места в другое щелкнув пальцами, перетащить. Что какая-то ядовитая стрела тогда, коли в тебе такая сила. И откуда только она, Ремета?

Схимник не ответил, вернее, наговорил много, но пустого. А затем лестница кончилась. Ремета отворил дверь, приглашая наемника к трапезе. В небольшой комнате на первом этаже разместился широкий дубовый стол, заставленный мисками, чугунками, ендовами, кувшинами. Будто на три десятка народу наготовили, хотя сидело всего пятеро. Одного из едоков наемник узнал тотчас: магистр ордена Багряной розы в черных одеждах паломника, сидел во главе стола, заметно выделяясь среди прочих. А он-то тут какими ветрами?

Ремета подошел поближе, провожая Мертвеца к его месту, с краю стола. Когда дверь открылась, сидевшие одновременно подняли головы, молча приветствуя вошедших, и тотчас вернулись к еде, размеренно работая челюстями. Пока наемник пробирался к своему месту, его провожатый произнес:

– Рад, гости дорогие, что с нашим собратом по охоте все в порядке. Я вырвал его, – кивок в сторону приглашенного, – известного нам под именем Мертвец, из самой гущи сражения, опасаясь, и как видите, не напрасно, за его жизнь. К счастью, яд не успел подействовать, я вовремя вмешался. Так вот этот тот самый человек, которого вы будете сопровождать и которому проложите дорогу в Метох.

– Я его знаю, – произнес магистр. – Не лично, но видел несколько раз. По моему зову он приехал в Кижич и отыскал в пустошах к югу от столицы твоего брата, схимник. Жаль, что и для брата и для моей братии закончилось его путешествие печально, – он отхлебнул из кружки и продолжил есть.

– Что ты можешь сказать о Мертвеце, почтеннейший? – не дал ему закончить с куриной ножкой Ремета.

– В своем деле он хорош. А вот в твоем, схимник… не берусь сказать.

– И на том спасибо, – ответил за старца наемник. – Скажи, почтеннейший, что же стало с орденом, когда Пифарь покончил с собой?

– Это не застольная беседа, наемник, – холодно отрезал магистр. – Но если тебе так хочется, поговорим позже.

– А я представлю тебя гостям, избранник, – подхватил Ремета, садясь напротив наемника, примостившегося на краю лавки рядом с мощным воином, не один десяток боев прошедшим и не одну сотню людей в тех сражениях положившим, – Тот, подле кого ты устраиваешься, центурион Лонгин. Да, не смотри на него, верно, ты встречался с тем, кто именует себя так же. Это его дезертиры напали на ваш неф в поселке Фика.

– Хочу поблагодарить тебя, наемник, за работу, – ответил центурион, отставляя опустевшую тарелку. – Я слышал, как ты ловко расправился с главарем заговорщиков и окоротил остальных.

– Сколько ж всего сбежало от тебя, командир?

– Не так и много – около шестидесяти человек.

– И ты говоришь немного? – изумился наемник. – Две трети это немного?

– Да, я не смог их удержать от грабежей и насилия, но пытался, сколько мог. Если б не опцион, подговоривший бежать…

– Ты так и не разыскал своих, выходит.

– Меня опередили.

– И ты все еще жив, – на это Лонгин ничего не ответил. – Тогда я понимаю, почему ты не в Фике и вообще не в Урмунде.

– Каждый из нас потому и не в том месте, где должен быть, включая меня и тебя, наемник, – отрезал Ремета. – Садись, приступай к трапезе, а же представлю тебя остальным.

– Ты присоединишься к трапезе, схимник? – спросил магистр. Ремета качнул головой, нарочито отставляя пустую тарелку.

– Не стариковское дело начинать день, наедаясь. Я уж выпил квасу, помолился, мне этого достаточно, – и продолжил представление: – За Лонгиным сидит Узашлив, загдиец из племени Южных волков, местности, что уж давно закрепилась за Кривией. Он должен был стать новым Дориношей у царевича Пахолика, после того, как ты убил прежнего. Вчера я спас вас обоих. – Мертвец долго глядел в глаза белокурому высокорослому загдийцу, но ничего не сказал. Отшельник продолжил: – Напротив Узашлива – Врешт, славный молотобоец из тех добровольцев, что ушли в Кривию из Кижича, на помощь тогда еще князю Бийце. С ним рядом – Маля, женщина для вас всех. Она поможет вам дойти до цели.

Некоторое время Мертвец молча набирал снеди на тарелку, наливал квасу из кувшина. Слуга, едва слышно шагая по неровным доскам пола, унес опустевшие блюда. Перед стариком оказалась полная кружка кваса.

– Четыре воина, бежавших от себя и своего долга, – подвел итог наемник. – Один магистр без ордена. Одна женщина за пару монет. И ты, удравший из схимы. Что за команду ты собрал, Ремета?

Старец недовольно глянул наемнику в лицо, потер подбородок.

– Нехорошо ты говоришь с соратниками своими. Не дело так знакомство начинать.

– Вытащи ты меня из боя на четверть часа позже, был бы смирен и тих, – тут же ответил Мертвец, вдруг почувствовав как они поменялись местами с отшельником. Прежде балагурил и злоязычил именно Ремета, наемник терпел его выходки, понимая, что стоит за ними вовсе не желание унизить или оскорбить. Теперь Ремета взялся за несвойственную ему роль старшего с еще более непривычной строгостью.