Алексей Келин - Семейные обязательства

Элиза улыбнулась и пошла к замку. Предстояло много работы.

Герда в новом доме была счастлива. Кошка сначала немного опешила от количества прекрасных, интереснейших закоулков, по которым можно лазать и прятаться, но быстро освоилась. Белые лапки, живот и грудка пятнистой кошки мгновенно стали пыльно-серыми. Она с восторгом гоняла по полу разную мелочь, собирала на себя паутину и грязь и точила когти о ветхую банкетку.

От обивки во все стороны летели клочки, Герда победно выгибала хвост и с боевым «мррря!» кидалась ловить качнувшуюся кисть завязки портьеры.

Утром на третий день жизни в замке Элиза обнаружила на коврике у кровати два трупика. Она почти наступила на длинный голый хвост крупной мертвой мыши (или это была мелкая крыса?) и от неожиданности заорала так, что с подоконника взлетели голуби.

Настя вломилась в спальню Элизы секунды через три. Она сжимала в руке кинжал и оглядывалась – кто барыню обидел?!

- Из-звини, - с трудом выговорила Элиза, стоя на кровати. – Т-тут… Вот. Справа.

Настя, едва сдерживая смех, вложила кинжал в ножны, подошла к креслу и погладила между ушами свернувшуюся клубком кошку. На хозяйкины вопли Герда и ухом не повела, зато сейчас вытянула вперед тонкую лапку, продемонстрировала длинные острые коготки с застрявшим клочком серой шерсти и зевнула во всю зубастую пасть.

- Заботится о вас котейка, - сказала Настя. – Подкормить хочет. Вы же охотиться не умеете, вот она и помогает.

- Д-добытчица, - фыркнула Элиза, спускаясь с кровати подальше от мышей. – Выкинь это, пожалуйста.

- Хорошо, - кивнула Настя. – Мышей – в мусор, а что прикажете подать на завтрак?

В другое время Элиза, возможно, разозлилась бы на неуместную иронию, но сейчас только улыбнулась в ответ. Все было слишком хорошо, чтобы раздражаться по пустякам. Вот только не было ни одной идеи, где искать родник с живой водой. Не у крестьян же спрашивать? Не ответят ведь. Ничего, в библиотеке должно что-нибудь найтись. Или она сама обойдет всю округу, когда сойдет снег. Пешком. В сказках говорится, что надо стоптать три пары железных сапог, сгрызть три железных каравая и сломать три посоха – вот этим она и займется. Только все-таки в удобной обуви. А посох можно и сделать.

И пора подумать о возможных способах дохода с земли.

Когда-то здесь была неплохая винодельня.

Вообще-то, виноград в этих местах вызревать не должен. Никак. Это вам не предгорья в солнечном Шотэ и не Роген с их огромными виноградниками. Тем не менее, в километре от Замковой скалы, на склонах предгорий, серебряный виноград прекрасно себя чувствовал.

«Чудо!» - восторгались наивные ботаники.

«Эндемик», - поправляли их образованные коллеги.

«Специфический выход энергии земной стихии из скального разлома», - заключил пару веков назад гостивший у предка Элизы маг. Но развивать мысль не стал, а отправился восвояси, пока местные охранители не начали проявлять к нему слишком пристальный интерес.

«Да всегда оно тут росло, - равнодушно пожимали плечами деревенские, - виноград мелкий, псы у сторожа злющие, неча там делать».

Элиза прошлась по зимним виноградникам больше для порядка. Там ей было на удивление хорошо. Несмотря на январский холод — странно тепло. Нет, земля и воздух оставались промороженными, но было что-то еще, живое, будто дышащее. Только словоохотливый виноградарь портил все удовольствие.

Новая хозяйка обсудила с ним перспективы производства, посетовала, что очереди желающих купить «самый северный сорт» что-то не наблюдается, и обещала подумать, как бы это исправить. Виноградарь был счастлив поговорить с кем-то, кому не наплевать на перспективы дела всей его жизни. Он замучил Элизу подробностями, нытьем и посулами великих свершений «вот только мне бы такую штуку… и вот такую…»

Названия «штук» Элиза не запоминала. Велела к началу марта написать подробный план действий, прихватила бутылку урожая лучшего, по мнению виноградаря, года и поспешила попрощаться.

Хотелось посидеть и помолчать. В замке непременно кто-нибудь привяжется с вопросами о распоряжениях или еще с чем-нибудь, там сейчас половина деревни работает – отмывают, ремонтируют то, что можно починить без особых затрат на материалы, красят, отстирывают пыльные портьеры…

Ноги сами понесли Элизу к фамильному склепу. Вопреки традиции, он был не в подвале церкви, а отдельно, неподалеку от замка. Входом была небольшая часовенка, а сама усыпальница располагалась под землей, как и положено могилам. Раньше, наверное, вокруг склепа было что-то вроде парка или сада, теперь не угадаешь. Мощеную камнем дорожку к часовне слегка расчищали, чтоб не заросла травой, но над ней сплетались ветви диких зарослей.

Настя шла за Элизой, в двух шагах, за правым плечом. К счастью, не говоря ни слова.

Элиза уже привыкла к тому, что кто-то из охранников все время рядом. Стоит или идет где-то неподалеку. Подхватит, если она споткнется. Подаст руку на крутой лестнице. Спасет от вампира, протянет платок – утереть слезы, выкинет мертвых мышей…

В склепе не было никого, близкого Элизе. С тех пор, как семья почти век назад переехала в Гетенберг, все Лунины находили свое последнее пристанище на кладбище у Кафедрального собора. Даже тело тетушки (мамы?!) Павел Лунин привез хоронить в столицу.

Здесь покоились отчаянные рубаки и прекрасные дамы древности. Элиза видела их портреты, слышала семейные легенды и предания, о многих читала, но никто из них не был в полной мере родным.

Просто – предки. Род. Стоило оказать им уважение, не более того.

Элиза с Настей вышли на широкую поляну. Разросшийся лес не добрался до усыпальницы, она стояла одиноко и величаво, как сказочный дворец. Очень маленький изящный дворец, облицованный редким серебристым мрамором.

Здесь ведь было Серебряное царство, вспомнила Элиза. Основатель рода женился на царевне, так что все мы, Лунины, потомки еще и местной нечисти.

Дверь открылась с трудом, замок проржавел, им давно не пользовались. Перед порогом выросла довольно высокая трава, сейчас пожухлая и припорошенная снегом. Здесь никого не хоронили почти полвека, поминать усопших было некому, только церковный служка пару раз в год проверял и смазывал замок с дверными петлями, да протирал кованые узоры на створках.

Настя осталась ждать снаружи.

Склеп оказался на удивление просторным, намного больше часовни на поверхности. Элиза спустилась по вытертым ступенькам в большую залу с высоким потолком, от которой вглубь отходили три подземных коридора. В центре залы стоял резной стол из белого и черного мрамора, его окружали каменные скамьи. На столе стояла посеребренная каменная чаша с искусно выточенными гроздьями винограда.