Дарья Беляева - Воображала [СИ]

Аэций смотрел на меня, его бесцветный взгляд препарировал мое тело и мои слова. Наконец, он сказал:

— Ты хочешь отдохнуть у моря, вот и все?

Он спросил таким тоном, словно все уже знал, словно у меня не было от него никаких секретов, ведь даже тайны, скрытые в моем теле были видны ему.

— Вот и все, — сказала я. Я робела перед ним, перед его психотическим вниманием к каждой мелочи и сопутствующим этому вниманию спокойным молчанием. Он казался мне могущественным, потому что я не знала, что именно он знает. Может быть, это была иллюзия.

— Возьми с собой Ретику и Кассия.

— Что?

— Ты возьмешь с собой Ретику и Кассия, — повторил он, словно всерьез думал, что я его не расслышала. — Ты носишь ребенка, поэтому я хочу, чтобы они носили твой багаж и помогали тебе во всем. Кассий, кроме того, преторианец.

Я сомневалась в том, что кто-нибудь нападет на меня. Даже варвары не настолько безумны, чтобы разрушать все, что построил Аэций моей смертью. В императорской семье не было принято ждать опасности извне, в основном мы воевали с собственными родственниками, и защиту от них чаще всего обеспечивали преторианцы.

— Ему шестнадцать.

— И ей шестнадцать. Считай, что они твои маленькие помощники.

— Мне не нужна личная прислуга в отеле.

— Кроме того им будет полезно отдохнуть у моря, — продолжал Аэций. И я поняла, что его занимает не только идея слежки за мной, но и возможность отправить своих маленьких друзей на курорт. Ему доставляла удовольствие забота о них, и это казалось мне смешным и мелочным, словно он завел себе домашних зверьков.

Но я уже понимала, что на самом деле в этом его качестве, в предельном желании сделать чужие жизни лучше, нет ничего плохого. И ничего смешного — оно явно имело визионерскую, безумную основу.

Я встала из-за стола, и он тут же встал следом.

— Я могу идти? Мне нужно забронировать номер в отеле и взять билет на самолет.

Он в пару от шагов оказался совсем близко от меня. Я хотела сделать шаг назад, но Аэций взял меня за локоть, привлек к себе. Я задрожала всем телом, почувствовала, что глаза жгут злые слезы.

— Что ты делаешь? — спросила я. — Я беременна от тебя, чего ты еще хочешь? Ты думаешь, что я тебе лгу?

Но он только коснулся губами моей макушки, и оттого, что он был намного выше меня, даже это казалось угрожающим.

— Что тебе от меня нужно? — спросила я.

Аэций поцеловал меня во второй раз, на этот раз в лоб, и я поняла, что это был какой-то варварский, грязный обычай. Я замерла, позволяя ему коснуться губами моих губ. Когда я решила, что это просто традиция, его нежность стала переносимой.

— Ты носишь в себе часть меня. На время, пока у тебя внутри мое продолжение, ты, я и ребенок — единое целое.

— Варварские глупости, — сказала я. На этот раз, когда я чуть дернула локтем, он тут же отпустил меня.

— Будь осторожна. У тебя внутри величайшее сокровище на свете.

— Я ознакомлена с традициями своей семьи и представляю, как это быть императрицей и матерью будущего императора, — холодно сказала я. Аэций неожиданно посмотрел на меня почти смешливо, выражение его лица никак не вязалось со всем, что я знала о нем. Полуулыбка на его отстраненном лице выглядела жутковато.

— Нет, — сказал он. — Я имею в виду моего сына или мою дочь.

Я почувствовала себя неловко, словно оттого, что он желал безопасности и благополучия своему ребенку, слиянию нашей крови, я выходила за рамки политического обязательства и становилась матерью для его ублюдка.

— Что ж, — сказал он. — Я распоряжусь, чтобы мне дали номер твоего отеля.

— Ты так уверен, что я не скажу его тебе?

Он прошелся к окну, заложив руки за спину, посмотрел на опустевший сад.

— Я, безусловно, не уверен. Потому что в мире нет вещей, в которых можно быть уверенным. Закажи номера в отеле, а я закажу билеты на самолет.

— Почему ты? Ты полагаешь, я решу покинуть страну и искать политического убежища, к примеру, в Мецаморе?

— Нет. Просто я знаю номера паспортов Кассия и Ретики наизусть, а тебе придется спрашивать.

Диалог получился даже комичный. Я усмехнулась и понадеялась, что не скоро увижу его. Скорее всего, у него снова найдутся дела и до моего отъезда мы не столкнемся. Моя ненависть к нему все еще горела, но теперь она не была такой болезненной. Боль из острой превратилась в тупую, и я знала, что однажды она затихнет вовсе. У меня не было иллюзий о вечности страданий. Все проходило.

Я поднялась наверх и велела Сильвии собрать мои вещи.

— Это правда? — спросила она.

— Что именно, милая?

Сильвия смутилась, затем ее щеки тронула клубничная, девичья краснота.

— Что вы возьмете сестру с собой?

Я улыбнулась ей. Мне стало приятно, потому что я увидела в ее глазах восторг от того, что Ретика увидит и почувствует то, чего никогда не знала Сильвия. Наверняка она, как и все девочки, фантазировала о роскошной жизни у моря.

— Знаешь, — сказала я. — Летом, может быть, я поеду в свое поместье под Делминионом. И тогда я возьму тебя с собой. Ты оказываешь мне неоценимую помощь.

В голове закрутилась мысль, не заехать ли мне в наш дом у моря. Однако одно представление о том, как снова увидеть пляж, комнату, сад и фонтан, все места, которые мы с сестрой так невыносимо любили в детстве, наталкивалось на стену безразличия.

Вот что я сделала со своей болью. Я выжгла все, что любила, чтобы не чувствовать связи с сестрой.

Нет, решила я, пока рано. Однажды я вернусь туда, летом, как мы прежде, и мое сердце будет наполнено светлой печалью и нежностью к ушедшим временам. Я сяду на качели в саду и буду любоваться на иллирийское солнце, взрастившее нас. А мой собственный малыш будет играть у фонтана, как я когда-то.

Я не ненавидела ребенка внутри себя. Я запрещала себе чувства по отношению к нему, но когда они все-таки прорывались, это было скорее любопытство, чем что-либо еще. Ненависть была обращена к Аэцию, стыд — к себе самой.

Пока Сильвия собирала мои вещи, я заказала три номера в отеле «Флавиан». Мне захотелось показать Ретике, как могут и должны жить принцепсы, поэтому я и для них с Кассием велела готовить императорские комнаты.

Ретика пришла, пока Сильвия собирала вещи. Я ощутила ее присутствие, привычное дуновение ветра коснулось моей кожи, когда она села рядом, жадно слушая, как я заказываю номера.

— Ретика, — сказала я, положив трубку. — Если ты хочешь отправиться со мной, тебе, прежде всего, надлежит быть замеченной.

— Прошу прощения, госпожа Октавия.

Я наугад протянула руку, и Ретика засмеялась.

— Вы мне чуть в глаз не попали.

Было странно держать руку на пустом воздухе и ощущать ее теплую щеку. Живая маленькая девочка посреди абсолютного ничего.