Макс Мах - Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба [сборник litres]

– Да, – согласился Карл, мучительно переживая по новой каждое мгновение этой краткой встречи. – Да, я поднял голову.

Он был полон недоумения, почему ему даже не пришло в голову коснуться ее руки? Что стоило протянуть руку и…

Великие боги!

При мысли о том, что упустил единственный шанс еще раз почувствовать под пальцами нежный атлас ее кожи, вдохнуть ее выдох, сжать Стефанию в объятиях, поцеловать, он испытал стыд и раскаяние. Куда же подевалась та страсть, что сжигала сердце и заставляла кипеть кровь? Что, кроме слов и окрашенных грустью воспоминаний, осталось от той любви?

– Время, – сказал он, едва справляясь со своим языком и челюстью, но Март, смотревший на него с недоумением и тревогой, разумеется, не понял.

«Один поцелуй, – с тоской подумал Карл. – Всего один…»

И в этот момент, ему в голову пришла совсем другая мысль.

«А что, если?..»

Что, если протяни он тогда руку, Карл не нашел бы того, что ожидал найти?

– Продолжайте, мастер Март, – попросил он. Молчание, повисшее у костра, становилось невыносимым.

– Ближе к вечеру, – пожав плечами, продолжил рассказывать Март. – Рядом с вами появилась еще одна всадница…

– И еще один человек посетил меня у этого самого костра, – устало закончил начатую Мартом фразу Карл.

– Да, – кивнул Март. – Я видел здесь два силуэта.

Итак, слово было сказано. Гостей Карла видел не только он один. Вероятно, их могли видеть и, возможно, видели и другие люди. Но, в любом случае, один несомненный свидетель этих встреч сидел сейчас перед Карлом у тихо потрескивающего костра и ждал. Чего? Что мог ожидать от продолжения разговора Строитель? А сам Карл? Чего ожидал он?

– Это действительно был маршал Гавриель, – сказал он, не без труда преодолевая не свойственную и едва ли даже знакомую ему робость. – Если не считать того, что маршал умер от удара отравленным кинжалом почти сорок лет назад, это, несомненно, был он. Разве что одет Гавриель был так, как одевались сразу после переворота Яра, но в остальном…

Что еще сказать? К нему приходил Гавриель, и Карл знал это так же точно, как и то, что встреча состоялась сегодня утром, а сейчас уже наступила ночь. А возможно ли такое, и как это возможно – совсем другие вопросы, ответа на которые у него пока не было.

– Вы знаете, мастер Март, что мы с Гавриелем были друзья? – спросил Карл.

– Я это понял из ваших рассказов о маршале, господин мой Карл, – ответил Март.

– А та женщина в синем…

«Боги, – подумал Карл с яростью и смятением. – Что бы это ни было, это была Стефания!»

– Эта женщина … – Карл посмотрел на потухшую трубку и стал ее выбивать, чтобы вновь набить табаком. – Это была герцогиня Стефания Герра, мастер Март, моя жена.

«Моя покойная жена. Стефания!»

– Должно быть, нелегко встречаться со своим прошлым, – Март не спрашивал, но Карл воспринял его слова, как вопрос, и ответил искренне.

– Да, – сказал он, доставая кисет. – Да, это тяжелое испытание, мастер Март.

– Они говорили с вами? – тихо спросил Март.

Карл поднял взгляд.

«Говорили?»

– Они не просто говорили, мастер Март, они рассказывали о таких вещах, о которых я даже не подозревал, о том, о чем мне никогда не приходилось слышать, чего я не знал, но что, вполне возможно, могли знать они.

– Они делали это добровольно? – казалось, Март пытается понять, что на самом деле произошло сегодня на старом тракте, но Карл не исключал и такой возможности, что, заранее зная ответы на собственные вопросы, Март лишь хочет…

Чего? Уж не того ли, что на все свои вопросы отвечу я сам?

«Ну, что ж, – решил Карл, обдумав это предположение. – Если я должен знать ответ, но не могу его найти, тем хуже для меня».

– Вы полагаете, что я должен знать, что это было? – прямо спросил он.

– Полагаю, что да, – коротко ответил Март. – Но, если вы, по каким-то причинам, все еще не можете этого сделать, помогите себе. Расскажите мне, как вы сами видите то, что произошло, и, возможно, в конце вам удастся получить ответ.

Итак, Март был уверен, что Карл должен знать о случившемся больше, чем думает.

«Должен или действительно знаю? Но тогда почему я не могу этого вспомнить?

– Рассказать, – сказал он и, усмехнувшись, покачал головой. – Вспомнить… Не много ли вы от меня хотите, мастер Март? Но рассказать я, конечно же, могу.

Что ж, возможно, это хорошая идея. Если решение лежит настолько близко, как, видимо, полагает Март, то слова могут вытянуть за собой и то, что пока в руки не дается.

– Слушайте, мастер Март, – сказал Карл после короткой паузы и, уже не колеблясь, стал рассказывать о том, что произошло в течение дня пятого октября на Гуртовой тропе.

Карл не торопился и ничего не скрывал, так как считал, что, во-первых, утаивать ему от Марта нечего, а во-вторых, незачем. Он лишь старался не ограничиваться одними только фактами, но и передать внимательному слушателю то, что стояло за содержанием этих странных встреч, как происходили случившиеся разговоры, как выглядели и вели себя его неожиданные собеседники, и наконец, что чувствовал при этом он сам и как оценивал произошедшее теперь, когда все закончилось.

– Я все еще не могу понять, что это было, – сказал Карл, завершая рассказ. – Но одно могу сказать вам, мастер Март, со всей определенностью, даже моего таланта недостаточно, чтобы образы воображения обрели плоть. Я этого делать не могу, да и никто другой, насколько я знаю, тоже.

– Вы правы, господин мой Карл, – чуть склонил голову, обозначая поклон, Март. – Да и не похоже это на фантомы. Тех, как и духов, можно видеть, но у них отсутствует признак телесности. В тумане или ночью их, конечно, можно принять за людей, но при свете дня? Сомневаюсь. Тем более, вряд ли могли ошибиться вы, мой господин, с вашим-то талантом. Да и не могут фантомы так говорить. Нет у них этой свободы.

– Тогда что? – спросил Карл.

Март смотрел на него, чуть прищурив глаза. Выражение его лица было скорее выжидательным, чем разочарованным.

– Неужели не знаете?

– Нет, – с сожалением покачал головой Карл, уже смирившийся с тем, что память отказывается дать искомый ответ. Он был готов даже признать, что у него могут быть для этого особые причины. Однако каковы они и в чем здесь дело, он не знал.

– Знаете, – не согласился Март. – Не можете не знать. Ведь вы, господин мой Карл, очень долго жили среди убру, не так ли?

«Убру? – удивленно подумал Карл, и в то же мгновение стена забвения рухнула, и он вспомнил. – Боги! Но этого не может быть!»

Карл содрогнулся, как от удара. Переход от незнания к знанию был столь стремительным, а само знание – настолько ошеломляющим, что охватить все разумом и, тем более, принять душой, было почти невозможно.

– Жеста? – Губы у Карла пересохли, и голос едва пробивал путь сквозь выжженное русло горла.