Андрей Минин - Школа [litres]

– Освободить, – отдал он приказ. Набежали дьяки из охранения и сняли кандалы, попытавшись увести учителей, но Геннадий Ильич не дал, преградив им путь.

– Что это? – Указал он на побитых учителей, жмущихся к нему. – ЧТО ЭТО, Я СПРАШИВАЮ? – поднял он голос, и я его прекрасно понимал. На уроках этих мужчин и женщин я бывал. Все они прекрасные преподаватели, добрые и с большим сердцем.

А та девушка с синими, как небо, глазами заигрывала со мной, вспомнил я, подмигнув ей. Она показала мне язык. Некоторые из совета стали оглядываться на меня, пряча улыбки.

– Это не предмет сегодняшнего разбирательства, – встал со своего места Вавула Черных, как гласила надпись, возникнувшая над его головой, стоило ему поднять задницу. Миг, и она исчезла. Я же учуял смрад того черепка. Не носом, а силой, что во мне.

– Заткни свою пасть! – выплюнул ему в лицо сын Муромца. Такой же безбашенный, как и папка в гневе. Вавула побагровел.

– Успокоились все! – Встал между Геннадием Ильичем и спрыгнувшим вниз главой рода Черных Дед Мороз. – Это священное место, не забывайте об этом! Никаких дуэлей и пролития крови между советом! Сядь на своё место, – обратился он к Вавуле, истекающему желчью. Тот неохотно послушался, проведя ребром ладони по горлу. Обещая отомстить директору.

– Чего ты хочешь? – спросил Дед злого как собака директора единственной школы в магической Руси.

– Михалыча сюда. Пусть отвечает. Хватит потакать этой мрази! – выставил он условие. Весь подземный зал зашумел, одобрительно кивая. Пара исключений не в счёт.

– Хорошо, – кивнул Мороз. Не прошло и пяти минут, как его привели. Шагал он уверенно. Не боялся.

– Пришел, тварь?!

Удержал за руку рванувшего на начальника тюрьмы директора Мороз, укоризненно покачав головой.

– Прошу засвидетельствовать, что меня оскорбили, – попросил моложаво выглядящий русоволосый мужичок с узким разрезом глаз. Китаец какой-то.

– Посмотри сюда, – указал Дед на чуть оклемавшихся учителей, понявших, что они на свободе. Голубоглазая вовсю перемигивалась со мной, нисколько не смущаясь бланша на всё лицо. – Что это значит? Отвечай! – хлёстко ударил его голос по ушам. Вздрогнули все, не только учителя.

– Я так понимаю, их освободили?

Ему кивнули.

– Хм… – Пожал он плечами. – Мне скрывать нечего. Это я их так. За племянника. За то, что не уследили.

– Да кем ты себя возомнил? – Все были, мягко говоря, ошарашены.

– Братом главы рода Гамсахурдиа. – Хмыкнул он. – Вы, видимо, забыли, что мы владеем единственной тюрьмой на Руси, где содержатся родственники многих сидящих здесь. Моё слово – и вас больше не пустят проведать их. Не передадут посылку. Да много чего, – махнул он рукой и рассмеялся в голос.

В зале стояла тишина. Он во многом был прав. Их род всегда стоял особняком, управляя Соловецким лагерем особого назначения по своему усмотрению. Все их права закреплены в Велесовой книге. Прижать их сложно, но можно.

– Кто хочет высказаться? – спросил председатель совета. Дед.

– Позвольте мне, – встал на ноги потомок Яги. Иван. Высокий костлявый мужик с чёрными волосами и злым взглядом тёмных глаз. – В происходящем сейчас по стране наша вина. Мы размякли! Боимся принимать жёсткие, кровавые меры! Потому-то Россия и потеряла половину своих территорий, на которую нам по факту плевать. Лукоморье, Буян и Тмутаракань находятся не там, как и большинство поместий и сакральных мест. Размякли! – Покачал он головой осуждающе.

– К чему ты ведёшь? – пробился голос Деда сквозь выкрики с мест.

– Пора начать действовать жестко, если не жестоко! Этого, – указал он головой на Михалыча, – казнить!

– Голосуем, – неожиданно поддержал его Мороз, не дав и слова вставить остальным. Над ним, директором и Иваном загорелись зелёные огоньки. Весь грот осветило зеленью. Брат главы рода Гамсахурдиа поднял руки, пытаясь что-то сказать, но не успел. Рука Мороза больше не сдерживала директора, оказался тот позади Михалыча, пробив ему грудь кулаком в районе сердца. Капли крови долетели даже до наших рядов, подал мне платок Акакий.

Учителей наконец вывели из зала, а директор школы занял своё место, оглядев сидящих рядом. Увидел меня, поднял бровь, кивнул и улыбнулся.

– Кхм, кхм… – Прокашлялся Дед, убрав труп мановением руки. – Ладно, – тяжело выдохнул он. – Перейдём к другим вопросам.

– Что со школой? – перебил его Ильич.

– А что с ней? – не понял его председатель, как и другие в зале.

– У нас на носу война. Мы будем её закрывать или нет?

– Нет. Надеюсь, до того, чтобы бросать в бой детей, не дойдёт, – отрицательно покачал головой Мороз. – Учебный год начнётся десятого января, как и раньше.

– Понял тебя, – хмурился в кресле директор, переглядываясь с Черных. Похоже, корит себя за несдержанность.

– Посланника Гипербореи сюда! – выкрикнул в пространство Дед. По рядам сидящих прошла волна шепотков.

В зал прошла красивая молодая девушка, одетая во всё белое. Шлейф платья, что тащился за ней метров пять, поддерживал мальчик паж, оглядывающийся по сторонам с открытым ртом.

– Приветствую совет мудрых Руси, – склонила она голову.

– Говори, что хотят от нас Яга, Пандора и Моргана? – Не оказал должного уважения ей Мороз. По полу пошла изморозь. Его посох обледенел. В гроте заметно похолодало.

– Царство Гиперборея предлагает вам заключить мир, сроком на два года, со всеми положенными клятвами, – вновь поклонилась она, передав поданный пажом свиток председателю нашего собрания. Тот развернул его, вчитался и отвернулся от безмятежно улыбающейся девушки.

– С бумагами всё в порядке, – мрачно заметил он, обращаясь к нам. – Есть у кого что сказать, или проголосуем?

– Давайте голосовать, – сказал Иван, не вставая со своего места. Остальные его поддержали. В итоге большинство голосов было за. Все понимали, что нам не выдержать битву на три фронта.

– Да будет так и так будет! – Ударил посохом об пол Мороз, вернув нормальную температуру. Все по очереди расписались кровью на этой бумажке, засвидетельствовав клятву, и посланница ушла, помахав нам ручкой на прощание. – Мы верно поступили. Не надо себя корить, – заметил Дед настроение некоторых.

– Мы дали им время окрепнуть! Теперь сковырнуть их с нашей земли будет непросто! – кричали те, кто был против.

– Зря, очень зря!

– Это ошибка!

– Хватит! – приказал Дед, отмахнувшись от недовольных. – Обсудим это на следующем собрании. В июне. Сейчас же более важно отменить утратившие свою силу законы. Например, тот, в котором говорится, что простецы не должны знать о нас, а также ряд других.

– Меня и всех остальных более волнует, что мы будем делать с людьми? С Россией, что вступила в войну против нас на стороне церковников и ведьмаков? – спросил старик со шрамом через глазницу, которого я как-то видел у директора. Его поддержали хлопками.