Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

Так. Макс говорил, что родовая магия признала Элизабет как наследницу, хотя в этом роду наследуют только мальчики. Колдомедики сказали, что у неё нет женских органов. Ощущается она как парень. Следовательно…

— Так. Подожди меня здесь.

Я выскочил за дверь и нос к носу столкнулся с мисс Гросс. Старуха едва успела отдернуть волшебную палочку, чтобы не выколоть мне глаза.

— Чаво бежишь, как ошпаренный?

— А вы чего подслушиваете? — вопросом на вопрос ответил я и встряхнул головой. — Ладно, неважно. Где все?

Хозяйка фыркнула и махнула рукой, указывая направление.

Темный лорд и его приспешники сидели в столовой и чинно пили чай с печеньем. Я подлетел к столу, краем сознания отметил невероятно счастливое лицо Бродерика и выпалил:

— Кто из вас может определить пол у эмбриона?

Темный лорд и Пожиратели дружно поперхнулись печеньем.

Заклинанием, как выяснилось, владел только отец Элизабет. Максу оно было незачем, а Барти никогда не интересовался медициной.

— Ну, и? — хмуро глядя на символ Марса над головой дочери, спросил Бродерик. — Колдомедики уже сказали, что магия воспринимает её как мужчину.

Я оторвал руку от его живота и хмыкнул.

— А вы не задумывались, почему?

— Проклятье? Моя жена говорила, что у неё была бесплодная тетушка.

Я закатил глаза. У волшебников всегда во всем были виноваты проклятья.

— Не проклятье. Синдром Морриса.

— Это название должно мне о чем-то говорить?

— Все мы в начале внутриутробного развития несем в себе и женские, и мужские половые признаки. Мальчик становится мальчиком под действием определенной комбинации гормонов. Но бывает так, что гормон вырабатывается, а организм эмбриона его не чувствует. И генетический мальчик появляется на свет в виде девочки. У Элизабет нет матки и прочих органов, предназначенных для вынашивания детей. Зато у неё в паху есть недоразвитые семенники.

С таким я еще не сталкивался! Я вертелся вокруг парня в теле девушки, с энтузиазмом прикидывая варианты. Мне не под силу вырастить у неё то, чего не было и не должно было быть изначально. Можно удалить семенники, сделать пластическую операцию на половых органах, но тогда Элизабет будет бесплодной, а им кровь из носу нужен плодовитый наследник. Можно сделать химеру, пересадив матку и остальное, но неизвестно, как отреагирует на такой финт мужская магия. А можно пойти еще более сложным путем и сделать из недоженщины полноценного мужчину: убрать нечувствительность к андрогенам, развить недоразвитые яички до нормы. Это, кстати, проще для меня как целителя, но дольше по времени. И без хирургической операции здесь не обойтись — некоторых органов я не смогу сформировать при всем желании. Но в принципе, если Элизабет как следует захочет… А если у них в роду по мужской стороне найдутся метаморфы или анимаги…

— Что? Что вы сказали? — просипел Бродерик, вырывая меня из мыслей.

Он выглядел так, как будто его огрели по голове тяжелым мешком. Глаза у Элизабет были с пятак. Я вздохнул.

— Ваша дочь на самом деле ваш сын!

Бродерик секунду стоял с раскрытым ртом, потом выругался и рухнул в обморок.

Противное, тянущее ощущение под ребрами то усиливалось, то ослабевало, заставляя дергаться, внимательнее вглядываться в окружающих, искать глазами проблему. Я всматривался в Макса, прислушивался к Барти и Бродерику, но предчувствие насчет них молчало. Незнание того, откуда прилетит удар, заставляло меня нервно вздрагивать от резких звуков и мешало сосредоточиться на пациенте.

Элизабет, оказалось, носила славную фамилию МакНейр. А Бродерик оказался тем самым МакНейром, который натравил дементоров на Поттера. Как я узнал? Так Макс рассказал.

После того, как я обрисовал МакНейрам варианты лечения, разразился скандал. Бродерик решительно отказался признавать генетический пол Элизабет и потребовал от неё не позорить их славное семейство трансформациями, а перенести операцию по пересадке матки с прочими органами и выносить наследника. Ну, в общем-то я его понимаю. Сложно воспринимать как сына нежную девочку. В ответ Элизабет вскочила, одним взмахом палочки отхватила свои роскошные каштановые локоны под корень и заявила, что будет мужиком, хочет того папа или нет. МакНейры орали друг на друга так, что мне пришлось вмешаться. И выступил я, разумеется, в пользу своего пациента. Бродерик скрипнул зубами и, велев своему ребенку до конца лечения не показываться ему на глаза и жить у мисс Гросс, принялся за маскировку.

Он лично перекрасил неровно обстриженные волосы в светло-русый цвет, поколдовал над лицом, изменив черты, превратил платье в симпатичный костюм и переименовал Элизабет в Алоиса. Я сплел проверенный еще на Малфоях амулет, наварил настоек для увеличения выработки тестостерона и завел привычку сбегать раз в неделю в Хогсмид, чтобы хорошенько пнуть мутацию и проехаться по мозгам будущего лорда. Ибо самовнушение в случае волшебников работает покруче эффекта плацебо.

Надо сказать, уже через неделю Алоис приобрел вполне мужские черты. Бродерик посмотрел на счастливую мордашку сына и молча кивнул в ответ на мои слова, что через месяц потребуется хирургическая операция. Магловская операция. Ибо яйца я ему отращу, а вот сиськи убрать не смогу.

М-да… Учитывая моё происхождение, во всей этой ситуации была какая-то злая ирония.

Всё было хорошо…

Но чем ближе становилось Рождество, тем громче интуиция била в колокола. А я всё никак не мог понять, куда бежать и что надо сделать. Будто перед глазами стояла стена.

Пятый год. Нападение на Артура Уизли в Отделе Тайн? Нет. Это не по его душу. Это что-то другое, более острое, жуткое, болезненное, которое пройдет совсем рядом. Вроде массовой гибели учеников, как в том сне. Только теперь это чувство выматывало меня наяву.

Я в раздумьях шел на урок чар, когда навстречу мне попалось Золотое трио. Честно говоря, в последние дни меня мало что могло отвлечь от этой беспрерывной внутренней сирены, но вид у Поттера был уж очень одурелый и озадаченный. Он шел по коридору к Большому залу так, как будто не вполне понимал, куда и зачем идет. Гермиона брела рядом, остекленело пялясь куда-то за пределы этого мира. Улетевшей парочке не давал споткнуться Рон. Улыбка при этом у него была пакостная и самодовольная, прямо как у Фреда с Джорджем.

Трио выглядело до того странно, что я невольно заинтересовался и подошел ближе.