Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

— Что на сей раз потрясло вашу хрупкую психику? — вкрадчивый тихий тон с интонацией, которую ученики называли «замогильной», всегда отчего-то действовал на ребенка прямо противоположно тому эффекту, которого добивался Северус.

Вадим помолчал, глотнул из кружки и опустил глаза.

— Я скоро умру.

— И с чего вы сделали столь мрачное умозаключение? Очередной дурной сон? — Мерлин, пусть это будет какая-нибудь ерунда!

— Сэр, не надо, пожалуйста, меня успокаивать, — тихо попросил Вадим. — Правда, я скоро умру. Я уже умираю.

Тон у мальчика был такой, что Северус с силой сжал челюсти, сдерживая накатившую злость и горечь. Всё было очень серьезно.

Ну, почему, почему судьба вечно так играет с ним: поманит надеждой, а затем безжалостно её отбирает? Почему именно этот потерянный сирота с невероятным даром к исцелению? Почему это должен быть именно тот, без кого Северусу будет тоскливо?

— И ничего изменить нельзя? — отрывисто спросил он.

— Нет. Я сглупил, и теперь менять что-то поздно. Я знал, что однажды это случится, но не думал что так рано. Надеялся, что смогу побыть рядом с вами подольше, — Вадим посмотрел ему в глаза, провел рукой по лицу, запоминая черты, и со вздохом уткнулся в плечо. — Передайте Люциусу, что я его прощаю. Он поймет, за что.

— Неужели так скоро?

— Осталось совсем чуть-чуть.

— Так, — Северус отстранился и внимательно посмотрел на Вадима. — А теперь признавайся, что ты принял? Я видел твою медицинскую карту, я знаю о попытках суицида. И если ты наглотался какого-то яда…

— Профессор, честно, я ничего не принимал — у меня ведь была причина оставаться в этом мире, — улыбнулся Волхов. — Я пришел предупредить вас. Второго мая девяносто восьмого года в Визжащей хижине огромная ядовитая змеюка разорвет вам горло. Яд змеи не дает сворачиваться крови и растворяет швы. Вы будете умирать на глазах у свидетелей. Противоядие к яду вы сможете получить в девяносто пятом, когда она покусает Уизли. Пожалуйста, подготовьтесь. Я не хочу, чтобы вы умирали. Это мое желание. Запомнили?

— Второе мая девяносто восьмого, — повторил Снейп. — Запомнил. Вадим, совсем ничего сделать нельзя?

Вадим поставил чашку на стол, подобрал ноги и прижался к Северусу покрепче.

— Сэр, обнимите меня, пожалуйста.

Северус обнял, зарылся носом в золотистые кудри, провел рукой по худенькой спине. А ведь этот мальчишка единственный, кто смотрел на него с восхищением и принимал со всеми заскоками и сволочным характером…

— Северус!

Он открыл глаза.

Кабинет был пуст. Он сидел не в кресле вместе с мальчишкой, а за своим рабочим столом. Стрелки часов показывали совсем другое время. «Сон», — накатило облегчение. — «Всего лишь дурацкий сон».

— Северус! — раздался взволнованный голос от камина. — Ты спишь?

— Уже нет, спасибо, — Северус встал из-за стола и размял затекшую шею. — Что такого случилось, что не могло подождать до утра, Поппи?

Он обогнул кресло и увидел лицо медсестры, плавающее в пламени. Выражение его было таким, что сердце сковало холодом.

— Северус, — Поппи кусала губы. — Тебе стоит зайти в Больничное крыло. Срочно.

Снейп не стал терять времени — просто зашел в камин, едва Поппи оборвала связь.

В Больничном крыле было полно народа: Минерва, Поппи, Альбус, зареванный Колин Криви с Джинни Уизли и абсолютно разбитый Поттер, угодивший на койку как раз после сегодняшнего матча. А на кровати… Северус споткнулся, разглядев знакомую светловолосую шевелюру, и медленно подошел ближе. Посмотрел и сжал руки в кулаки.

— Как это случилось?

— Мы с Альбусом нашли его у лестницы…

— Я не спрашиваю, где вы его нашли, Минерва, — перебил Снейп и перевел взгляд на детей; голос у него был очень и очень спокойный. — Я спрашиваю, как это случилось. Мистер Криви. Мисс Уизли. Отвечайте. Немедленно.

— Я-а… Я не ви-виновата! — икнула Уизли, трясущимися руками протягивая черную, выжженную насквозь тетрадь. — Я не понимала, что делаю! О-он меня подчинил! Он хотел напасть на Колина, а тут этот слизеринец как выскочил и… и прямо… Ааа, я не хотела!

Снейп перевел взгляд на Колина.

— Я вообще ни при чем, сэр! — затараторил он, шмыгая носом. — Я шел навестить Гарри Поттера, сэр! А тут эта, — он ткнул в Уизли пальцем. — Стоит такая в коридоре. И врешь ты всё! Всё ты понимала!

— Нет! Я ни при чем! Я была одержима!

— При чем! «Ты не нравишься Гарри», — передразнил Криви, злобно сверкая глазами. — «Ты его бесишь, а значит, бесишь и меня» Фанатичка и дура, вот ты кто! Психованная! Такую анаконду в школу привела! Слава богу, он её убил! Не верьте ей! Всё она отлично понимала!

— Нет!!!

— Да! Не знаю, чем этот слизеринец по ней шарахнул, но он спас мне жизнь. Выскочил откуда-то, эту отшвырнул, а тут змея каак кинется! А он каак сунул ей тетрадку в зубы! Он упал, а у неё башку провернуло кругом с хрустом таким — и всё, — Криви погладил Волхова по руке и жалобно спросил: — С ним ведь всё будет хорошо? Вы ведь поможете ему, правда?

— Это был василиск, Северус, — сказал Альбус. — Мне очень жаль.

Снейп был уверен — Вадим высказался бы насчет сожалений Дамблдора, грубо и прямо проехавшись по безопасности школы, по которой ползает василиск. Но Вадим смотрел в потолок полуоткрытыми пустыми глазами, а в его губах притаилась усмешка, будто он торжествовал и наслаждался всем, что обрушится на голову директора этим утром. Он вновь сам защитил учеников. О, Снейп всласть хотел наорать на него, снять сотню баллов за прогулки после отбоя босоногим и в одной пижаме, назначить столько отработок и дополнительных занятий, чтобы мальчишка света белого не видел за учебниками, чтобы по ночам он лежал и спокойно спал в постели, а по утрам желал доброго утра, и трясти, трясти…

Но Волхову уже было все равно, и Северус молча стоял над его мертвым телом. Что теперь говорить? Они ведь уже попрощались.

Я шел за водой. Колодец, старый «журавль», стоял в центре деревни и уже давно зарос высокими деревьями. Бабушка всегда плевалась, что из-за этих кленов колодец и пересох, но сегодня послала меня за водой именно туда. «Он особенный» — сказала она с улыбкой и вручила мне ведра с коромыслом.

Клены окружали колодец со всех сторон, отчего внутри круга было сумрачно. С одной стороны стояла рассохшаяся скамейка. Один конец доски подпирал заросший мхом и кленовыми побегами толстый пень, уходящий корнями в землю. Под другой подсунули криво срубленную колоду, на которой пробивался одинокий мягкий росток. Я поставил ведро на землю, завязал веревку на дужке второго и открыл скрипучую, посеревшую от времени деревянную крышку. Темная вода плескалась далеко-далеко внизу, отражая кусок неба и древесных крон. Круглые камни блестели от сырости. Скользкие, наверное.