Ирина Нельсон - Кома. Первая и вторая книги. [СИ]

— Может, хватит уже? — жалобно спросил я, переступая с ноги на ногу; пол был каменным и холодным, а из одежды на мне были лишь кулон с ящерицей, плед да тапочки, и они совсем не спасали. — У меня насморк, я все равно ничего не чувствую.

Локонс на правах борца с темными силами с вдохновенным видом скакал вокруг меня, размахивая тлеющим пучком каких-то трав.

— А так? — он сунул «благовония» мне под нос, и я глотнул порцию дыма.

— Апхчи!

— Достаточно! — не выдержала профессор Спраут. — Совершенно очевидно, что мальчик жив, здоров и не превратился в нежить.

— Насчет «здоров» я бы поспорил, — буркнул я.

В горле першило, голова наливалась тяжестью, меня начинало лихорадить. Я заболевал. После шести часов лежки голой попой на холодном мраморе это не удивляло. Наконец, маги сжалились и отвели меня в Больничное крыло, где при виде меня мадам Помфри чуть не грохнулась в обморок.

Насчет своей победы над василиском я успел хорошенько подумать во время проверок и в первый же час после воскрешения сбежал к Локонсу.

— А, вот и наш герой! — кисло улыбнулся мне обладатель самой очаровательной улыбки. — Поздравляю тебя, Вадим, прекрасная победа! Прекрасный трофей!

Выражение лица учителя ЗоТИ было унылым. Конечно, столько свидетелей, столько сильных магов. Только попробуй заколдовать на забвение и так огребешь!

— Здравствуйте, профессор, — я сел в кресло напротив и кашлянул в ладонь; лечение самого себя мне пока давалось с трудом. — У меня к вам деловое предложение по вашей профессии.

— Хочешь, чтобы я описал твои подвиги? — в глазах писателя мелькнул расчетливый огонек.

Я кивнул.

— Самые интересные подробности, самые невероятные предположения и несколько практических секретов. Надеюсь, вы понимаете, что этот материал не должен искажаться в угоду сюжету?

— На какой процент от гонорара ты рассчитываешь? Будут еще какие-то условия? — Локонс взмахнул своей мантией, материализовал откуда-то контракт и с бодрым видом заполнял строчки. Видимо, ему не в первый раз заказывали книгу.

— Мои условия таковы — один флакончик яда василиска, три метра его шкуры и моё имя среди благодарностей за консультацию. Моё имя должно быть только там. Надо же как-то объяснить ваши знания о друидах?

Локонс потрясенно распахнул глаза. Рот у него раскрылся, а перо выпало из рук. Я улыбался.

— Я правильно понял тебя, Вадим? — слабо спросил он. — Ты хочешь отдать свою славу мне? Всю?

— Именно так, профессор, — я закинул ногу на ногу и расслабленно откинулся в кресле, копируя Люциуса Малфоя. — Василиска, награду, орден и прочее, что там полагается, тоже забирайте. Мне не жалко.

Локонс смотрел на меня, и в глазах его безо всякой магии читалось: «Мальчик, ты совсем дурак?»

— Но… Ты хоть понимаешь, какая это огромная сумма? Это не только деньги, это еще слава и власть в определенных кругах!

Я переплел пальцы по примеру Дамблдора и посмотрел его фирменным взглядом умудренного жизнью старца.

— Меня это не интересует, — четко сказал я. — Я ненавижу шумиху вокруг себя. Я и эти танцы вокруг моего дара выношу с трудом, а слава подобного толка сведет меня с ума. Меня безумно нервирует внимание. Деньги и славу я ценю гораздо меньше своего покоя. Гораздо меньше. Скажу больше, это прямо противоречит заветам моего рода. Понимаю, для вас это звучит дико, но мне хватает проблем из-за моего дара. А еще я не представляю, что делать с целым василиском. Вы же, как я успел убедиться, человек достаточно тщеславный. Вам этот подвиг нужнее. Я помогу вам сочинить убедительную историю, а взамен попрошу очень и очень немного: флакончик яда, три метра шкуры. Вы согласны?

— Вы очень странный человек, мистер Волхов, — наконец, обрел Локонс дар речи.

— Я часто слышу это от своих пациентов, — я безмятежно улыбнулся.

— А как же Колин Криви? Он всё видел.

— Колин Криви наверняка в моих действиях ровным счетом ничего не понял. К тому же, тот факт, что он не видел вас, не доказывает того, что вас там не было. Ведь такой прославленный чародей наверняка знает множество способов стать невидимым.

— Что ж, тогда я, пожалуй, потребую с вас клятву, мистер Волхов — сказал Локонс. — Я должен быть уверен, что вы не передумаете.

— Конечно, — я с легкостью кивнул. — Мы договорились?

Локонс колебался. Понимаю, он впервые видел, чтобы человек отказывался от того, что являлось смыслом его жизни, и подозревал подставу. Вот только в чем она заключалась, понять никак не мог. Я смотрел в ответ спокойным, слегка отрешенным взглядом старого деревенского пастуха и терпеливо ждал. Правильное молчание — лучшее средство убеждения.

— Договорились, — наконец кивнул он.

Мне не жалко, а человеку приятно. Я дал клятву, рассказал костяк сюжета его героических приключений, обсудил с ним его показания в суде, поспорил над моментами с моим участием, раскрыл пару секретов и со спокойной душой ушел лечиться. Теперь ему либо повезет, либо судьба его все-таки накажет. К тому же, несмотря на его непомерную любовь к заклятью Забвения, он неплохой писатель, эдакая Донцова магического мира. Интересно будет почитать то, что выйдет из-под его пера. Локонс охотно согласился высылать мне черновые варианты глав.

Я три дня не вылезал из кровати и отбивался от посетителей вместе с медсестрой. Она надо мной тряслась, как орлица над орленком, но её попытки отогнать от меня народ были безуспешны. Сначала меня допросили авроры с Дамблдором, которым я ничего внятного рассказать не смог — нечего было. Затем клан Уизли слезно умолял меня повлиять на попечителей и отмазать их младшенькую. Следом слезами и соплями облила Золотая троица. Потом затискали Грей, Флинт и прочие во главе с четой Малфоев. Ну, как затискали? Высокопарно жали руки, радостно сверкая глазами. Я не запустил в них подушкой только из-за их щита — корзинки с киндер-сюрпризами и российским шоколадом. Как чистокровки узнали, что я его люблю и где они его достали, история умалчивает. Так что когда в Больничное крыло просочился младшекурсник с громоздким фотоаппаратом наперевес, я был уже доведен до точки кипения.

— Привет, — Колин ослепил меня вспышкой. — Я Колин. Колин Криви. Я пришел сказать тебе спасибо, что ты спас мне жизнь. Ты так круто этого василиска уделал! Прям с закрытыми глазами! Ты долго тренировался? Ты такой герой! А правда, что ты умер, а потом воскрес?

Я минуты три слушал восторженные вирши героическому мне, чувствуя, как начинает дергаться глаз. Боги, как же хорошо, что я отдал василиска Локонсу!

— …Я все-все рассказал аврорам! Ты видел авроров? А можно тебя сфотографировать?

— Мадам Помфри, спасите меня!!!

А еще в Хогвартс вместе с аврорами просочились журналисты, возглавляемые скандальной Ритой Скитер. Наше с ней общение меня позабавило. Она пыталась высосать из пальца какие-то грязные подробности об ужасном русском, а я с любезной улыбкой перехватил контроль над Прытко Пишущим Пером и написал им в ответ грязные подробности о безопасности Хогвартса и болячках Скитер, посоветовав их не множить. Рита оценила предоставленный материал и проехалась по мне лишь краем своего острого пера, обозвав «дремучим сибирским шаманом, неспособным на настоящее колдовство».