Сергей Барк - Каста [СИ]

Ночь хрустела обледенелыми ветками, поддававшимися резким порывам ветра, пока в покоях Лето полыхал пожар. Альфа вылизывал обожаемое тело, уже знакомое до последнего изгиба, с той же страстью с какой делал это каждую ночь. Горьковатые капли шафрана, базилика и корицы давно въелись в нёбо, делая присутствие Хюрема осязаемым даже в те минуты, когда они с омегой были не вместе.

Лето давно поймал себя на том, что с той поры, как Хюрем стал вырастать за его спиной с очередным уроком бдительности, он словно бы стал чувствовать расстояние, отделявшее его от омеги. И вместо того, чтобы воспринимать Хюрема как врага, стерегущего подходящий момент для нападения, инстинкты Лето реагировали на него, как на нечто родное, всё меньше позволяя альфе ощущать себя обособленно, отдельно от своей пары. Был ли это изощрённый обман чувств или нет, но за последнюю неделю Хюрему не удалось подобраться к Лето незамеченным ни разу.

Лето всё ещё пытался свыкнуться с такой метаморфозой, словно ожидая, когда сплавленное б о льшее наконец остынет, позволяя принять это новое Я. И всё же, какими бы пугающими не казались перемены, делавшие из Лето Лиадро, преданного сердцем и душой Касте, Лето, принадлежавшего целиком и полностью Хюрему, любовь — тот градус, что оплавлял привычную альфе сущность с той единственно верной скоростью, что не позволяла Лето погрузиться в растерянность, раствориться в хаосе преображения.

До того, как его раздавило неотвратимостью желаний Хюрема, Лето привык получать короткое удовольствие, словно набивал пустой желудок в минуты необходимости. Хюрем же показал новые грани близости, растягивая мгновенья на долгие часы; причинял бесконечным промедлением столько же муки, сколько и томительного исступления. Чем дольше длилась пытка, тем глубже в пучине наслаждения тонул Лето, забывая обо всём. Время и пространство превращались в никому не нужные понятия, оставляя рядом единственно необходимое условие существования — омегу. Его пару.

Хюрем сводил Лето с ума, объясняя языком тела, что означает любовь, под покровом ночи и при свете дня, в стенах крохотной комнаты и под открытым небом, когда спина содрана о промерзшую кору деревьев.

Тела отдыхали, прижимаясь друг к другу. Поверх них лежал сытый взгляд Лето, получая бесконечно тихое упоение очертаниями любовника, чья голова покоилась рядом с его собственной на подушке. Грудь Хюрема вздымалась, замедляясь по мере того, как влага исчезала с гладкой кожи, тая в червонном золоте свечей.

— Тебе нужно поспать, — произнёс Лето. — Лучше подняться раньше. Снег в лесу по колено, а в низинах доходит до бедер. — Угодья вокруг Барабата Лето знал, как свои пять пальцев, и прекрасно понимал, как нелегко придётся Хюрему на охоте.

Лис мог прятаться в пределах десяти вёрст в любом направлении от города. Однако из этого не следовало, что Хюрема бросятся искать повсюду. Раджанов учили читать следы. Как только альфы почуют запах, то ринутся по незаметной глазу тропе. Вопрос поимки станет вопросом времени. Об этом, как и о некоторых других нюансах охоты, рассказал Хюрему старший субедар накануне.

— Ты уже определился, где станешь меня искать? — протянул Хюрем, слегка обернувшись в сторону Лето.

— Я не буду тебя искать.

— Не будешь? — Хюрем казался искренне удивлённым.

— Я чувствую твой запах лучше остальных, — «ведь мы пара» — не произнёс он вслух. — Так будет нечестно.

— И это причина не выиграть? — Хюрем явно не понимал мотивов Лето.

— Конечно. К тому же, даже если бы у меня не было преимущества, отыщи я тебя первым, всё равно бы сказали, что мы схитрили.

— Так важно, что скажут другие?

— Дело не в этом…

Лето переживал не за себя. Ему было плевать на мнение товарищей, с любым из них он был всегда готов встретиться на поляне и выяснить, чья правда крепче, но Хюрем… Альфа ни за что не хотел, чтобы кто-то смел говорить о Хюреме дурно, не важно, будет ли это насмешка, пренебрежение или подозрение в плутовстве. Нет, это было недопустимо. Лучше проиграть заранее, не позволив досужим языкам разойтись всласть, ведь Хюрему жить бок о бок с раджанами в качестве товарища, а — позже — его избранным омегой. Но объясниться как следует Лето не мог.

После того, как он открыто признался в том, что обручён и сделает Хюрема наложником, они не возвращались к этому разговору. Пусть Хюрем и не противился предложению, но в истинности так и не признался, как и не говорил слов любви, предпочитая бередить сердце альфы молчанием, пока тот не переставая грезил о словесной капитуляции пары.

Насколько свободно Лето ощущал себя в постели с Хюремом, общаясь на языке тела, настолько же неуверенным становился, обмениваясь с ним словами, будто ступал по раскалённым углям.

— К тому же, у тебя ведь наверняка заготовлен хитроумный план, — попытался ускользнуть он от неудобной темы.

— О чём это ты? — откликнулся Хюрем, как ни в чём не бывало, однако Лето не обманулся, заметив, как сверкнули глаза омеги.

— Разве стал бы ты бравировать перед всеми, если бы не собирался обвести нас вокруг пальца?

— Ты слишком высокого мнения о моих скромных способностях.

Лето насмешливо фыркнул.

— Всё собирался тебя спросить, — неожиданно припомнил он давно мучивший вопрос. — Когда ты сбежал… я хотел сказать исчез, в тот первый вечер в Барабате, где ты провёл ночь? — На самом деле он хотел спросить: где ты спрятался от меня так умело, что даже роя носом землю, я не сумел тебя отыскать.

— В одной из таверн.

— Я уверен, что обошёл их все, — недвусмысленно намекал Лето на то, что Хюрем темнил. — Думаю, эта таверна была особенной.

— Уже не помню, — легко откликнулся тот, прильнув к Лето ближе и позволив альфе почувствовать затвердевшее естество.

Хюрем часто пользовался запрещёнными приёмами, чтобы уйти от ответов. Но одного омегу винить в том было сложно: немудрёное предложение увлекло Лето с лёгкостью.

— Раз уж я не нашёл тебя в Барабате, — Лето повернулся к обнажённому любовнику, прижимаясь ближе и выдыхая слова тому в лицо, пока его рука прошлась по боку омеги, остановившись на ягодице, — в лесу мне не на что надеяться. Так что я буду отдыхать.

Лето лукавил. Он бы с удовольствием попытал свои силы, и внутренне был уверен, что сумел бы отыскать Хюрема. Но решение было принято. К тому же, у сдачи без боя была ещё одна причина, которую, благодаря подвернувшемуся случаю, он собирался проверить прямо сейчас.

Ладонь огладила округлость, и Хюрем слегка выгнулся, давая их чреслам соприкоснуться. Лето обхватил бедро омеги с наружной стороны и повёл выше, отводя в сторону. Хюрем не отрывал взгляд от лица альфы, позволяя опасный манёвр. Медленно, чтобы не спугнуть, Лето перекатился, занимая высоту, пока Хюрем лежал, распластавшись под ним, выглядя особенно аппетитным в те бесконечно редкие моменты, когда позволял Лето вести в танце любви.