Сергей Барк - Каста [СИ]

В имперской канцелярии велись последние сверки потерянного за год, пересчёт оставшихся съестных припасов и оброка, причитающегося Касте с собранного за сезон урожая; его станут свозить в город после празднеств. Всё это требовалось, чтобы определить точное количество детей, необходимых раджанам в этом году. Чиновники согласовывали решения со старшими субедарами: те часто спорили, требуя большего пополнения, и не соглашались с возрастом детей. Спорили с пеной у рта и обращались к жрецу, чтобы тот их рассудил. Лиадро Годрео, пользуясь мудростью пращуров, терпеливо выслушивал обе стороны, кивал и задавал вопросы, уже зная, чью сторону примет. В прошлом году верховный жрец признал справедливость доводов канцелярии, в этом — поддержит своих субедаров. И те, и другие знали о существующем порядке, но никто не желал упустить возможность заткнуть несогласным рот, даже если для этого предстояло дожидаться следующего года.

Лето отсчитывал дни до свадьбы. Он уже решил, что как только женится на Виро, тотчас поговорит с ним и попытается заключить мировую. По сути, Лето хотел внести устойчивое равновесие в их союз с самого начала. Для этого требовалось публичное выражение уважения друг к другу и законный наследник. Дальше Лето был готов на любые уступки. Если Виро потребует выполнения супружеских обязанностей, Лето не станет перечить, однако он готов обсудить возможность выбора Виро другого альфы по вкусу. Он был готов закрывать глаза на что угодно, пока никто не станет вмешиваться в его личные дела с Хюремом.

О Хюреме Лето думал постоянно. Его волновал вопрос о том, где станут жить Хюрем и Виро. В конечном итоге, он решил отвести своим омегам по личной комнате. Так приличия будут соблюдены. Где станет проводить ночи Лето — его дело. Отец поддержал такое решение, назвав его мудрым. Мудрость принадлежала старшему субедару, единственному человеку чьё вмешательство в свои дела терпел Лето.

Как только новая жизнь немного устаканится и Виро понесёт, Лето собирался поговорить с Хюремом об их собственных детях. Этот вопрос отчего-то не давал Лето покоя. Сам альфа совсем не заботился о том, чтобы сдерживаться или следовать некоторым правилам, как делал это в Доме радости. Если бы Хюрем понёс, это было бы счастливейшим из событий. Но этого так и не случилось. Конечно, Лето знал, что у омег существует сотни секретов, но знал он и Хюрема, и, пожалуй, плохо понимал, что ответит ему омега, заведи он этот разговор. Для этого непременно придёт время, пока же Лето пытался безукоризненно справиться с ролью жениха и почти мужа.

Хюрема, казалось, нисколько не заботило надвигающееся событие. В минуты ночных свиданий он страстно отдавался альфе, не говоря о будущем. Несколько раз Лето пытался поговорить о предстоящей свадьбе — сразу, как Виро дал согласие, но разговор сворачивался, сам собой перетекая в более интересное времяпрепровождение. Лето не удавалось прочесть настроение Хюрема и приходилось довольствоваться непоколебимым спокойствием, исходившим от омеги. Возможно, будучи старше и увереннее, Хюрем догадывался, что всё, шаг за шагом, разрешится само собой, и потому не считал нужным зря мутить воду. Проведя с омегой почти год, Лето мог точно сказать, что Хюрем не докучлив языком, и предпочитает использовать эту часть тела не для пустой болтовни.

Перед самым праздником Лето получил распорядок караула наряду с остальными. В этом году у него было три утренних и дневных патруля, один караул на воротах, и весь вечер после отсеивания новобранцев он был свободен — вечером должна была состояться его свадьба.

Скромная церемония с торжественным возлиянием на главной площади была назначена сразу после вознесения благодарностей великому Ауму. Проходи событие отдельно, порядок бы не изменился. Раджаны начинали любое важное событие с посещения храма и только после позволяли себе пировать и веселиться.

Никто из непосредственно вовлечённых в торжественное событие лиц не желал лишнего внимания — трагедии хватило с лихвой, и потому Годрео и Дорто избегали суеты. Последние были бы и вовсе рады отложить свадьбу, но Виро упёрся, и день был назначен.

Мидаре прилагал огромные усилия, стремясь избавиться от Хюрема до праздника. Своим необъяснимым упрямством Виро оставил им с отцом слишком мало времени, и оно стремительно уходило. Дотянуться до заговорённой напасти, звавшейся Хюремом, которую никак не брала сталь головорезов, в доме жреца будет гораздо сложнее, потому Мидаре решился попробовать другой надёжный способ лишить омегу жизни — яд.

Мидаре мог воспользоваться им раньше, но Хюрем ел исключительно под крышей дома Дорто. Отравить Хюрема дома значило открыто заявить, кто именно повинен в смерти. И хотя Мидаре не видел в этом ничего предосудительного, коль скоро тот лишил его родной крови, обстоятельство истинности с Лето создавало на этом пути некоторые сложности.

Ссориться с Лето открыто было не в интересах Дорто. Лето мог с лёгкостью превратить жизнь Виро в агонию. Этого Мидаре не мог допустить. Если бы Хюрем лишился жизни где-нибудь в Барабате, гадать о том, кто стал причиной смерти — обстоятельства или конкретные недоброжелатели, можно было бы сколько угодно. Догадки, всего лишь догадки, не более. К тому же, Лето был достаточно молод, и Мидаре не сомневался, что его можно было бы убедить в собственной непричастности, действуя только словами и клятвенными заверениями. И тогда, возможно, у Виро бы появился шанс если не стать счастливым, то хотя бы прожить жизнь не хуже, чем многие омеги, так и не встретившие истинного.

Но вопрос, где и как отравить Хюрема, оставался нерешённым, пока Мидаре вдруг не понял, что пир после храмовой церемонии — великолепная возможность подсыпать яд в чашу Хюрема. Нельзя сказать, что момент был идеальным, лучше бы Хюрему отравиться и сдохнуть где-нибудь подальше от верхней анаки, но нельзя требовать у жизни слишком многого. В течение праздничного дня можно отсылать Хюрема с поручениями, чтобы тот провёл в Барабате как можно больше времени, а после, отравив во время свадебного застолья, намекнуть, что Хюрем жаловался на боли в животе задолго до того, как началась церемония. Яды, в конце концов, бывают разные и не все срабатывают мгновенно.

Поразмыслив над этим, Мидаре решил, что сможет положиться на пару слуг и подбросить им эту мысль, а когда станут расспрашивать, они наверняка припомнят нечто имеющее к делу непосредственное отношение; скажут, что весь день Хюрем был в отлучках в городе и там, должно быть, что-то съел. Естественное отравление, в таком случае, тоже нельзя было полностью исключить. Лекари, даже самые опытные, не всегда признают некоторые из ядов. Те, например, которые не оставляют видимых следов.