Сергей Барк - Демон [СИ]

Впрочем, это так же означало, что господин мог действительно не знать, как снять амулет, раз уж тот всё ещё был при мне.

И что думать о тех поцелуях?

Я подтянул одеяло ещё выше, до самого носа. Демон ногу сломит в происходящем. Хотелось просто узнать правду. Обо всём. Сразу… Но захотел бы Эйриг поделиться хотя бы толикой истины, если бы я отважился спросить? Если бы не дал Эссиенте обещание молчать?

Словно в насмешку над моими тревогами в дверь постучали. Ещё час назад я был бы счастлив увидеть господина. Теперь же меня терзали глубокие сомнения.

Господин медленно сократил расстояние, приблизившись ко мне вплотную.

— Рад, что тебе уже лучше.

Он опустился на край кровати, накрыв ладонью мою руку. Я не смог справиться с собой и тут же высвободился. Стоило мне это сделать, как я устыдился собственного поступка. Эйриг спас мне жизнь. Вернул с того света. Я должен был быть ему благодарен, но… Но я не мог забыть о том, что он утаивает правду. Пусть у меня и не было гордости или, может быть, права знать о демонах больше, чем я уже знал, но всё же червь обиды едва позволял оставаться на месте.

— Что-нибудь не так? — Эйриг внимательно поглядел на меня.

— Все хорошо, господин, — я бросил короткий взгляд в ответ и снова отвёл глаза. — Спасибо, что вернули с того света.

Он промолчал.

Я старательно изучал покрывало, скомканное в руках, будто не было ничего важнее в эту минуту. Тишина продолжала висеть над нашими головами, давя всё сильнее. Господин перехватил обе мои ладони и подтянул ближе к себе, заставляя посмотреть на себя.

— Что не так, Тэг?

Я вдруг почувствовал, что загнан в угол. Деться я никуда не мог. Не мог ускользнуть от этого проницательного взгляда. Не мог испариться из комнаты. Не мог уйти из дома прямо сейчас.

Внутри всё закрутилось в напряжении, закипело. Лежать стало невозможным. Дыхание сбилось. Голова была готова разлететься на части от желания вывернуть всё прямо на Эйрига и необходимости держать язык за зубами.

— Я хочу знать, почему вы меня спасли.

— Я должен был позволить тебе умереть? — вопросом на вопрос отозвался Эйриг.

— Почему бы и нет? Я просто помощник, и совсем недолго служу у вас. Пользы от меня никакой. А если бы я умер… вернее, если бы не ожил, вы бы спокойно забрали амулет себе, и дело с концом.

Эйриг помедлил с ответом, а я испугался, что сказал лишнее и, может быть, невольно выдал Эссиенте.

— Ты спрашиваешь, почему я тобой дорожу?

Я замер, не ожидая такого вопроса.

Кровь всё быстрее неслась по жилам от того, что мы оказались так близко. Мне хотелось кивнуть, но было стыдно и волнительно. Я так и не смог пошевелиться.

— Какой ответ ты хочешь услышать?

— Я хочу знать правду.

— Она тебе может не понравиться.

— Всё равно.

Эйриг чуть заметно сощурился, его челюсти едва заметно сжались.

— Ты же понимаешь, что я целовал тебя не просто так?

«Постыдные оплошности» понеслись перед глазами одна за другой. Щёки предательски вспыхнули.

Вместо ответа я уронил взгляд и подёрнул плечами.

— Конечно, понимаешь, но упорно продолжаешь делать вид, что это не важно.

— О чём это вы?

— О том, что я тебе нравлюсь, — прошептал Эйриг в тишине комнаты, заставив меня вздрогнуть от волнения. — Как и ты мне. И всё же не позволяешь мне приблизиться. Что бы я ни делал.

— Не понимаю…

— Ты всё прекрасно понимаешь, Тэг, — не стал слушать Эйриг. — Уже давно. Хотел сбежать. Думаешь, я тогда не понял?

Я чувствовал, как краснеют уши. Именно так я и собирался поступить, когда нагрянули Аржен и Эссиенте.

— Может, хватит прятаться от меня и себя самого… Такое объяснение тебя устроит?

— Нет, — поднял я наконец глаза, желая показать, что обвести меня вокруг пальца не получится. — Вы пудрите мне мозги. Ничего такого и в помине нет.

Глаза Эйрига потемнели. Мои ладони сдавило сильнее. Я хотел высвободиться, но мне не позволили — Эйриг держал крепко.

— И зачем мне это, позволь спросить?

— Я бы и сам хотел знать.

Мы столкнулись взглядами — Эйриг не собирался уступать. И, в кои-то веки, я тоже.

— Ты просто невыносимый мальчишка.

— Вот-вот. Это уже ближе к истине. Так что не нужно со мной играть в кошки-мышки, — в голосе зазвенела обида.

— Играть? Да я образец выдержки и терпения. Жду, когда ты наконец уступишь, — скрипнул зубами Эйриг.

— Именно! Зачем ждёте-то?

Внутри вдруг отыскалось столько обиды, и надежды, которая с самого начала была неоправданной, и потому я предпочитал попросту её не замечать.

— Пусть я и правда вас… Ну целовал! — голос сорвался на сдавленный крик. — И мне понравилось! Вы же господин! Красивый и образованный. Манеры, вон, точно монетка начищенная. Кому вы вообще не нравитесь? Бабы на вас горстьми сыплются, хоть веником разметай. Да ещё какие. Но я? Без роду, без племени. У меня и мнения-то своего нет. Только господское. Таких, как я, не спрашивают. Берут если надо, а затем за дверь вышвыривают, — голос оборвался, я старался отдышаться, чувствуя, что не остановлюсь пока не закончу. Умру, но закончу. — И я понимаю. Правда же, господин, понимаю. Такие порядки. Так жизнь устроена. Так зачем вы со мной играете? Ходите по пятам, домой привели, работу дали, даже ни одного подзатыльника не отвесили, и семью мою кормите. Словно я важный. К чему? К чему всё это?! — не просил, но требовал я ответа. — Что я должен думать? Что я, дырка от бублика, — вам вдруг важен? С чего бы? — горло сдавило. — Конечно, вы себе на уме. Я — балбес, понятно, но не последний же идиот. Не блаженный. Не нужно говорить, что вам от меня потребно, но и смотреть на меня так, будто… будто… — я так и не смог подобрать слово. — Не надо! Жестоко это. Я же не сделал вам ничего плохого! — ничем хорошим кроме соплей моя тирада не кончилась.

Но я, как бы сильно не презирал себя за никому не нужную истерику, не мог с собою ничего поделать. Не справился. Болело. Болело у меня в груди.

Я не знаю, что понял из моих слов господин — слишком много я тут наплёл, но мне просто-напросто было мучительно больно от того, что он хочет не просто мною воспользоваться, но заставить поверить (!), что всё это — вся эта забота и внимание — по-настоящему!

Кем стал для меня господин, когда не побоялся отправиться на тот свет, чтобы вернуть мою жизнь?

И я теперь чувствовал Это. И у этого нового чувства не было предела и не было конца. Это навсегда. Пути отрезаны и мосты сожжены.

Для меня всё по-настоящему.

Но не для него.

Я понимал это.

Не могло быть по-другому.

Я — слуга, он — господин.

И я смогу с этим жить. С правдой, какой бы горькой она ни была. Смогу быть верным псом. Таким же, как Содар. Вечность. И после неё.

— Не нужно, господин, — тихонечко прохрипел я, глядя на свои руки в чужих ладонях. — Я и так сделаю всё, что пожелаете. Только не нужно этого, — я отстранился, больше меня не удерживали.