Сергей Барк - Демон [СИ]

— Осколок мой, — говорил он. — Он принадлежит мне, — острые ногти оцарапали кожу. — Как и твоя жизнь. Ты согласился отдать мне её, ведь так?

Я не мог пошевелиться, пригвождённый к месту. Господин только что пообещал мне смерть.

— Так, — сорвалось с моих онемевших губ.

— Я возьму его, когда придёт время, — не сводя с меня глаз говорил демон. — До этих пор ты будешь рядом со мной. Столько, сколько потребуется. Отныне твоей жизнью распоряжаюсь я.

Я вдруг осознал, как когда-то наивно верил, что смогу уйти.

— Вы ведь не отпустили бы меня, господин? В любом случае.

— Конечно, нет, — спокойно ответил Эйриг, позволив тонкой улыбке скользнуть по губам. — Но тебе было бы гораздо легче, останься ты рядом по собственной воле. Я бы заботился о тебе, как делал всё это время. Ты был бы, наверное, счастлив. А потом, когда настал час, я сделал бы всё быстро. И ты бы, наверное, даже ничего не понял. Жил и радовался до самого конца. Разве плохую жизнь я для тебя выбрал? — шептал демон, гладя мои волосы. — Но ты жаждал правды. И ты её получил, Тэг. Тебе стало легче? — спросил господин с нескрываемой насмешкой. — Вот видишь. Тебе всего только и нужно было быть послушным мальчиком. Но теперь поздно, — с этими словами он склонился к моему лбу и поцеловал, едва ощутимо касаясь губами кожи.

Я действительно хотел правды, и вот она у меня была. Я стану жить с демоном, потому что у меня его сердце — его слабость. И его недостающая часть. Однажды, когда Эйриг решит, что пришло время, он вырвет сердце из моей груди. Мне оставалось только ждать.

Требовалось лишь время.

Эйриг давно ушёл, а я всё продолжал сидеть неподвижно, глядя за окно. Всё, что со мной происходило дальше, происходило только в урагане собственных мыслей. Я чувствовал себя угодившим в смертельный шторм. Ещё не мёртвым, но уже не совсем живым. Там я старался сделать невозможное: упорядочить всё то, что свалилось мне на плечи, и не лишиться рассудка.

Мне казалось, что стоит только пошевелиться, и меня унесёт шквальным ветром сумасшествия, которое — я чувствовал, подкрадывалось всё ближе, толкая меня к краю.

К пожирающему ужасу.

Кулаки сжались. Я закрыл глаза и выдохнул.

«Тэг, — обратился я сам к себе. — На самом деле ты умер. Умер пять дней назад. И только благодаря господину всё ещё дышишь».

Сердце немного отпустило. Я ещё раз медленно выдохнул, а затем вдохнул.

«Тэг, — продолжил я. — Твоя жизнь и до встречи с господином была похожа на трепет одного-единственного листка на дереве. Ты всегда знал, что любой случайный порыв может закончить твоё жалкое существование в единый миг. Такова была… и осталась твоя жизнь».

На душе стало тише. Разразившаяся буря схлынула, оставив за собой низкий рокочущий гул, который отдалялся всё дальше, оставляя меня в покое.

«Тэг, — в последний раз обратился я к себе. — Ты ведь и сам знаешь, что никогда не сможешь от него уйти. И это случилось не потому, что в твоём сердце осколок его собственного. И не потому, что ты пообещал отдать себя всего, ещё не зная, какой ужасный конец поджидает впереди».

Вот и всё. Всё закончилось, будто и не было. Я снова мог продолжать дышать.

Чему я хорошо научился за шестнадцать лет существования? Пожалуй, одному. Я научился смирению, зная, где моё место, и никогда не виня в этом никого вокруг. Просто по-разному бывало в жизни. У каждого своя дорога и своя судьба.

Я снова достал амулет и снова смотрел в его зелёный омут, не уставая поражаться, что вот так могу держать в своих руках чьё-то сердце.

Сердце господина.

Взяв себя в руки, я понял, что Эйриг наказал меня за то, что на секундочку я позабыл своё место, отважившись требовать. Он был действительно добр ко мне, скрывая правду. И, должно быть, по-своему хотел отплатить за тот ужасный день, который ждал меня впереди. Отплатить хорошей жизнью под крышей собственного дома.

Поэтому он молчал. Поэтому ничего не рассказывал. Тайны демонов были здесь ни при чём. Я бы и так не выдал господина даже под страхом смертных пыток, ведь я…

Интересно, как давно он заметил, что я не могу дышать ровно в его присутствии? Были ли его поцелуи ответом на моё собственное желание? На немую просьбу, в которой я не признался бы даже на смертном одре. Всё это было просто утешением?

Эйриг знал, что я ничего не расскажу и даже не помыслю о том, чтобы причинить ему вред. И потому, когда я сам потребовал правды, он рассказал мне её без утайки. Рассказал больше, чем мог бы.

Мне совсем не нужно было знать, что сердце возможно уничтожить. Ведь тогда я, наверное, мог бы попробовать это сделать, лишь бы избежать ужасной участи. Но… нет, не мог. Даже спасая собственную шкуру.

Эйриг знал об этом. Уже давно. Возможно, понял раньше, чем я сам. Но не давил, позволяя блуждать в блаженных потёмках, к собственному удовольствию. Позволял считать себя свободным. Позволял считать, что у меня есть выбор. Это было милосердно. Я ведь просто прислужник, подобранный с улицы. Никто.

Мне стало почти хорошо. Хорошо, значит спокойно.

Моя жизнь на самом деле не изменилась. Просто теперь я видел некоторые из сторон, о которых не подозревал раньше. Жаль, что время нельзя было повернуть вспять.

К собственному удивлению, я поймал себя на мысли, что хотел бы не знать о сердце, но не подумал о том, чтобы вовсе не встречаться с господином. Нет! Эта мысль мне совсем не понравилась. В моей жизни — простой и пустой — не было ничего ярче и ослепительнее, чем эти пара месяцев рядом с Эйригом.

Пожалуй, унывать действительно не стоило.

В тот день мне ничего не хотелось делать. Я приходил в себя, и только к вечеру спустился к ужину. За столом был только господин. Он ничего не сказал, когда я пододвинул стул ближе, чтобы прислуживать ему во время трапезы, но настоял на том, чтобы поел и я. Голода не было, и я отказался, но Эйриг попросил сделать это. Вместо просьбы я услышал напоминание, что с этих пор господин решает, что и когда мне делать.

Я немного поел через силу.

На следующий день я заметил, что наши гости снова отсутствовали. Аржен, должно быть, всё ещё хворал, но почему не было Эссиенте?

Подозревая, что оборотню так плохо, что фея боится оставить его одного, после завтрака я отправился в половину, ведущую к гостевым.

Я постучал, но мне никто не ответил. В комнате было тихо. Разволновавшись, я тихонько толкнул дверь, заглядывая внутрь.

Кровать была занята. В ней лежал оборотень — его огромную фигуру я с лёгкостью узнал под простынёй. Рядом, сидя на стуле, спала фея. Она, должно быть, оставалась рядом с любимым до поздней ночи, а затем, склонившись к его груди, уснула.

Петли скрипнули, и Эссиенте приоткрыла глаза.