Сергей Барк - Демон [СИ]

Я онемел.

Внутри ничего.

За окном тихо падал снег, собираясь у стекла неровной кромкой. Крошки почти неслышно разбивались вдребезги и исчезали. За ними неслись другие. Серое небо наполняло глаза. Было холодно.

Не знал, что бывает так паршиво, и пустой желудок или поломанные кости здесь ни при чём.

Господин Эйриг больше не сидел рядом. Стоял у стены, сложив на груди руки, склонив голову. Стоял так уже какое-то время. Долго ли, коротко — я не знал.

— Тэг, — собственное имя кольнуло слух, заставив перевести потухший взгляд на господина. — Что ты сделаешь, если я попрошу отдать мне собственную жизнь?

Он пристально смотрел на меня в ожидании, пока в его тёмных нечеловеческих глазах клубилась тьма.

— Она ваша.

— Ты можешь пожалеть о своём решении завтра, — продолжал упорствовать он, будто бы не веря.

Разве не он сам рассказал мне, что знает, что творится у меня на душе. Что я чувствую…

Я отвёл взгляд.

Разыгравшаяся метель сильнее билась в окно сотнями крошечных иголок. Она не могла разбить стёкла, но ей было по силам похоронить всё живое. Требовалось лишь время.

— Что ж, Тэг, как пожелаешь. Хочешь знать правду? Она такова, — натянуто произнёс господин. — Ты знаешь, что я привёл тебя в дом, потому что на тебе моя собственность…

Дыхание замерло всего лишь на мгновенье.

— Но дело не просто в том, что на тебе амулет.

Я ждал, когда он продолжит, не смея пошевелиться.

— Беда в том, — напряжение скользнуло в чужом голосе. — Что амулет не снимается.

Это я понял ещё в таверне, и господин только что уверил меня в моих догадках — похоже, он действительно не мог избавить меня от подвески.

— Сначала я решил, что здесь какое-то недоразумение. Какая-то нелепая случайность мешает мне снять цепочку. Амулет мой и подчиняется мне целиком и полностью за исключением одного случая.

— Вы не можете снять его с собственной шеи, господин, — тихо произнёс я.

Он вдруг рывком оттолкнулся от стены и решительно пересёк комнату, остановившись у подножия кровати, напротив меня.

— Ты прав. Глупым я тебя никогда не считал, — фыркнул Эйриг, припоминая мои же собственные слова, вылетевшие в запале. — Но древние хроники рассказали мне больше. Существует и второй случай.

— Второй?

Эйриг медленно кивнул.

— Камень нельзя снять самому, и… — он запнулся на мгновение. — Нельзя снять с шеи Омэ.

— Омэ? — загадочно прозвучало неведомое слово.

— «Омэ» — на языке пращуров означает «осколок сердца».

Слова Эйрига скользнули вдоль по коже.

— Осколок? — я хотел знать больше, и я знал, что хочу спросить, хочу всей душой. — Осколок какого сердца?

Эйриг не шелохнулся. Он медлил с ответом, и я не винил его. Я был в ужасе от того, что мне вдруг показалось, будто я знаю — знаю заранее, что он скажет.

— Осколок Моего сердца. Того, что висит на цепочке. На твоей шее.

Не отдавая себе отчёта, я положил руку на грудь. Там, под тонкой тканью таился амулет — «сердце демона».

Эйриг мне рассказал. Признался, чем именно являлась драгоценность. Сказал гораздо больше, чем я мог надеяться. И прежде, чем я успел подумать, взвесить все за и против, чтобы решить правда ли это или очередной обман, я знал, я чувствовал, что каждое слово Эйрига — истина. Так же, как почувствовал, что та чёрная, высасывающая души тень — тень, вернувшая меня с другой стороны — не кто иной, как господин Эйриг.

Причина его внимания… в том… что я… Омэ.

Я — осколок сердца.

Сердца Эйрига.

Его часть.

Всё дело действительно было в амулете. Но и во мне тоже.

Я отчаянно захотел знать больше.

— Почему сердце лишает вас сил?

— Такова жизнь рождённого демоном, — недовольно протянул Эйриг. — Чистокровный демон — демон по рождению, не обращённый и не по собственной сути, появляется на свет с сердцем, как самый обычный человек. Сразу после рождения родители извлекают сердце из груди ребёнка и хранят его до совершеннолетия. После этого каждый из нас сам несёт ответственность. Многие, как и я, предпочитают хоронить камень там, где его не отыщут. Но, как ты помнишь, это не такая непосильная задача, — говорил Эйриг, вспоминая о случившемся в подвале; похоже я оказался прав, и алхимику действительно удалось найти сердце.

— …Некоторые отдают сердце близким. Члену семьи, лучшему другу или возлюбленной. Тому, кто достоин называться Хранителем. На моей памяти таких я видел всего лишь дважды. Демоны не привыкли доверять никому кроме себя. Как ты понимаешь, сердце — это изъян. Надень его на шею демона, и он ослабеет. Ослабеет настолько, что его можно будет убить. Мы, — мрачно произнёс Эйриг, — не любим слабость. Тем более собственную.

— Почему его не уничтожить? — Такое решение казалось очевидным: нет сердца — нет причин для опасений.

— Это возможно. Но камень не так прост. Пусть этот недостаток способен низвергнуть нас до жалкого удела смертного, — с гадливостью поморщился Эйриг, — есть и некоторые преимущества.

Господин метнул на меня внимательный взгляд перед тем, как продолжить:

— Сердце позволяет окончить собственную жизнь. Если демона тяготит вечность, всё, что требуется, это надеть амулет и прожить остаток отведённых дней. Состариться и умереть.

Я впервые слышал, что демоны, а значит, и господин, бессмертны. Каково это — знать, что проживёшь вечность? И всё же, как бы притягательно это не звучало, даже демоны не были лишены участи конца.

Размышляя над словами господина, я не убирал руки от камня. Сам того не замечая, продолжал сжимать его пальцами. Эйриг смотрел.

— Простите, — отдёрнул я руку, словно обжёгся.

Меня будто застали за чем-то непотребным.

— Тебе не за что просить прощение. Пока сердце твоё.

Эйриг смотрел так пристально, что я стал ощущать собственное дыхание глубоко внутри.

— Но почему? — я понял, что я Омэ, и каким-то непостижимым образом связан с камнем — с сердцем господина, и всё же никак не мог понять. — Почему я?

Эйриг молчал, и вот, когда я совсем отчаялся получить ответ, его губы наконец дрогнули:

— Сердцу не прикажешь, — отголоски обречённости кольнули слух. — В твоей груди камень отыскал недостающую часть.

Я так часто держал его в руках…

— Но ведь он совершенен?

— Ты ошибаешься. Изучив его внимательнее, ты бы заметил, что с одной из сторон не хватает крошечного осколка.

Я прижал руку к груди.

— Верно. Он в твоём сердце.

Как странно — ощущать себя связанным с кем-то…

— И однажды, — прервал ход моих не родившихся мыслей Эйриг, и голос его прозвучал набатом, — я заберу его. Вырежу из твоей груди.

От страшного обещания кровь застыла в жилах.

Господин Эйриг приблизился неслышно, взял меня за подбородок и стал рассматривать моё лицо.