Сергей Барк - Демон [СИ]

Она перевела затравленный взгляд на дверь, её грудь часто вздымалась, на коже выступили мурашки.

— Тэг, — Эссиенте резко наклонилась, схватив меня за плечи. — Пожалуйста, умоляю, не говори ему, что я проболталась! Он убьёт меня. Или выбросит нас за дверь в тот же миг!

Эссиенте продолжала молить, чтобы я оставил всё в тайне. Мой взгляд невольно вернулся к камню. Я видел его сотни раз, но теперь смотрел по-другому.

Каждая мелкая грань, каждый угол придавали камню неповторимый вид завершённости. Слегка вытянутый вверх и вниз, он покоился в золотой оправе. Кружево металла переплеталось замысловатыми узлами, крепко держа в сердцевине сокровище. Само совершенство.

Прекрасный без изъяна изумруд всегда вызывал у меня восхищение, распуская множество огней, когда бы не был явлен свету дня. Но до этого мгновения я и понятия не имел, в чём заключается его истинная ценность.

«Сердце Демона», — так сказала Эссиенте.

Сердце Эйрига хранилось на моей груди.

— Тэг, ты не выдашь меня? Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь?

Мне нужно было спросить у Эйрига, что всё это означает, но Эссиенте казалась не на шутку перепуганной. Её возлюбленный не бросил меня на дне реки и теперь не мог подняться с кровати…

— Я ничего не скажу.

Как только Эссиенте получила ответ, она выдохнула и откинулась на спинку стула, плечи её опустились с облегчением — а ведь она боялась господина до смерти.

— Но взамен ты расскажешь мне всё, что знаешь об этом камне.

Фея выглядела рыбой, выброшенной на берег. Говорить она не хотела, но я не оставил ей выбора. Она затравленно огляделась по сторонам, словно всерьёз ожидала увидеть притаившихся в тенях доносчиков или, может быть, самого господина.

— Я расскажу. Правда не так уж много и знаю. Демоны для фей загадка.

— Тогда откуда тебе известно об амулете?

— У меня был дедушка. Он часто баловал меня и моих сестёр историями. В детстве я думала, что дед отличный сказитель, такими яркими и интересными были его слова, но узнав от мамы, что в молодости он долго путешествовал, желая посмотреть мир, я поняла, что заблуждалась. Однажды он и сам признался, что придумывать умел неважно, а вот помнил многое.

Я так часто слышала его сказки, что до сих пор помню всё наизусть. В одной рассказывалось о незадачливом демоне, который потерял собственное сердце. Помню, как мы все возмутились, услышав эту сказку впервые, как же можно было потерять собственное сердце? Где это видано? Но дед объяснил, что сердце демона — камень. Демоны хранят его в укромном месте, подальше от любопытных глаз. И вот один рогатый умудрился забыть, где припрятал сокровище. Искали его не один год, и демон уже было отчаялся обрести собственное сердце. Решив залить собственное горе вином, он принялся опустошать собственные погреба, бутылка за бутылкой, и так тянулись долгие десять лет, пока не осталась одна-единственная стекляшка. Та самая, первая, с которой начал собирать вино ещё его прадед. Думаю, ты уже догадался, где прятался злосчастный рубин. Мы, дети, были в восторге и, конечно, задавали множество вопросов: как, да почему, да зачем?

Насколько я помню из дедушкиных рассказов, потерять сердце считалось огромным позором. Я спросила ещё тогда, почему бы демонам не хранить его в груди. Дед не знал ответа, но был уверен, что так не принято. Сердце полагалось прятать или подыскать подходящего Хранителя. Такого, которому можешь доверить собственную жизнь. Это всё, что он рассказал, — развела руками Эссиенте. — Я понятия не имела, что ты Хранитель, Тэг, пока не увидела камень на твоей шее в тот день, когда ты провалился под лёд. Я помогла освободить тебя от одежды и натереть настойками, — сбивчиво продолжала рассказывать фея. — Поверь, Тэг, если бы мы только знали, насколько ты важен для господина, Аржен бы ни на шаг от тебя не отошёл. Я бы ему всё объяснила.

— Я не виню ни тебя, ни Аржена, и давай больше не будем об этом. Ты действительно больше ничего не помнишь?

Эссиенте покачала головой; причин не верить фее у меня не было.

— Я бы хотел побыть один.

Девушка всё поняла. Поднялась и, не проронив ни слова, направилась к двери. Только перед тем, как оставить меня в одиночестве, она обернулась и ещё раз бросила полный мольбы взгляд.

Я уже пообещал, и не собирался нарушать слово. Но это также означало, что я не мог ни о чём спросить Эйрига напрямую. По крайней мере сейчас.

Вернувшись в кровать, натянул одеяло до самого подбородка и задумался. События давно минувших дней понеслись перед моими глазами, складывая стекляшки калейдоскопа памяти в новые узоры.

Амулет действительно оказался не простым, и то, что демон не мог «хранить его в груди» было понятным. Эйриг не мог справиться с цепями, пока на нём камень был. И те наёмники говорили о том, каких трудов им стоило повесить украшение на шею пленника. Должно быть, люди… тот алхимик узнал секрет демонов и решился на кражу, имея умысел. Возможно, господин Эйриг прятал камень, а алхимику удалось его отыскать. По какой-то неизвестной причине, стоило сердцу занять должное место, как его хозяин слабел — сердце лишало демона сил.

Я не мог удержаться и снова достал изумруд.

Конечно же, я не был Хранителем. Или не совсем. Господин не отдавал мне Сердце. Я его попросту украл.

Вот только почему же цепочка больше не расстёгивалась?

Я был уверен, что Эйриг смог бы ответить на мой вопрос. Он никогда не рассказывал мне о том, что действительно означал амулет, и наверняка хранил ещё множество секретов.

Может, он нарочно не стал снимать его с меня?

Я нахмурился, посчитав мысль глупой.

Господин меня не знал, и речи быть не могло чтобы доверить незнакомцу такую ценность. А вот причина, по которой он появился в лавке, а затем спас от Нерме наконец стала ясной как день. Я и раньше подозревал, что господин беспокоится о амулете, но и наполовину не догадывался о его значимости.

Я вдруг вспомнил о том ужине, когда к нам пожаловали те чертовки. Эйриг называл меня всякими словечками, вроде «драгоценный» и «сокровище». А после, когда поцеловал, ещё и амулет показал. Должно быть, он сделал это, желая убедить пигалицу в серьёзности своих намерений. И она, эта Изольда, всё поняла. В отличие от такого дурака как я. Сам же господин не потрудился всё как следует объяснить.

Сейчас я припоминал, что изредка Эйриг спрашивал об амулете, должно быть, волнуясь о его сохранности. Но ни разу он не сделал попытки растолковать что к чему. Всё потому, что он… мне нисколечко не доверял.

Приходилось принять такую правду, какой бы обидной она не была. Даже зная собственное место, и то, что господин не обязан мне ничем, и уж тем более не должен держать отчёт перед такой букашкой, как я, я расстроился. Сильно.