Эльдар Сафин - Алхимия

— Ничего я не пускаю, — обиделся Шари.

— Хорошо, — согласился арапча. — Завтра меня спросят: «Кто такой Шари?». Я отвечу: Шари — это слова «Ничего», «Я», «Не» и «Пускаю». Это будет правдой?

— Нет.

— А если я скажу: «Это глупый солдат, ввязавшийся в опасное дело»?

— Это правда, — Шари поежился. — Но я не солдат, я студент.

— Мир не воспринимает тебя студентом, — отмахнулся арапча. — Кстати, об этом. Алхимия отрицает случайности. Все, что происходит — происходит почему-то. И понимать, почему и как оно происходит, — и есть алхимия. Солнце восходит каждое утро. Птицы поют или молчат. Государства воюют. Вода мокрая. Ты голоден. Это все — алхимия. Если убрать алхимию — ничего не останется.

— Его светлость регент об этом знает? — усмехнулся Шари.

— Его светлость регент знает обо всем, что ему нужно, — пресек шутку арапча. — Мира не существует без алхимии. Если я представляю мир без нее, я представляю мир, которого нет.

— Глупость!

— Важное упражнение. Каждый вечер перед сном я постепенно в своем мысленном взоре убираю из мира всю алхимию, а когда мир стирается и исчезает, возвращаю алхимию в него. И я верю в то, что солнце взошло благодаря тому, что я не забыл вчера его продумать.

— С попами не говорил об этом?

— С епископом Носским говорил, и он прекрасно меня понял, цитировал эллина с подобными мыслями. Шари, сейчас мне будет достаточно, если ты осознаешь: алхимия — это основа. Ты — это алхимия, я — это алхимия, епископ — это алхимия.

— Хорошо.

На войне хватает сумасшедших. Нельзя постоянно ходить под смертью и остаться полностью нормальным, это не нормально.

— Теперь о нашей цели. Ты говорил, что сталкивался с квадро?

— С квадрами, да… Их еще «кадаврами» кличут и «злобниками». На поле боя если с таким столкнешься — надо прикинуться мертвым или тяжело раненным, иначе верная смерть.

— Сразу видно ветерана, — улыбнулся арапча. — Как они рождаются, знаешь?

— Слухи ходили, что с помощью алхимии из четырех воинов делают одного, и он получают мощь, ловкость и умения всех четверых. И еще я видел, как пойманный в яму квадра на следующий день после боя издох, хотя ран у него почти не было, а лейтенант нам запретил трогать его даже пальцем. Но я думаю, сержанты его отравили.

— Нет, — арапча помотал головой. — «Квадры», как вы их называете, не живут долго. Это смертники, однодневки. Действительно, из четверых создается один, но не из четверых воинов, это было бы слишком расточительно. Трое пленных или каторжников, и четвертый — подготовленный, умелый и преданный воин, который согласился стать основой для «квадры». Добровольно. Сам вызвался.

— Так вы из наших пленных?..

— Да, — арапча спокойно ждал, и Шари сумел подавить порыв кинуться на собеседника и слегка придушить его. — Но это уже часть истории. Мы не собирались создавать «квадр». Мы пытались найти способ усилить воинов алхимически. Сделать их бессмертными, сверхсильными, быстрыми. Все было тщетно. В алхимии применяются специальные устройства, они бывают небольшие, средние, громадные… И однажды в такое устройство завели не одного человека, а четверых. А вышел один — безумный, но сильный и быстрый. Потом алхимики разложили произошедшее на составляющие и поняли процесс. Дальше присоединились мы — старшие. Мы смогли не только повторить успех, но и закрепить его. Должна быть основа — преданный воин. И должны быть три агнца. Мы убиваем всех четырех, смешиваем их до однородной субстанции, а потом воскрешаем из этой субстанции того одного, который был основой. Затем его надо обучить, настроить, зажечь — это тоже непросто, но возможно.

— Я убью тебя, — спокойно сказал Шари.

Он точно знал, что убьет арапчу, и чувствовал, что не простит себе, если не скажет это сейчас. Сказал — и стало чуть легче.

— Вернемся к этому завтра, — отмахнулся арапча. — Создание «квадры» — долгий и дорогой процесс, но один такой стоит десятка обычных воинов, убить его можно только ядром в упор, да и то не всегда. К тому же ваши ветераны быстро поняли, что убить квадру очень сложно, и при встрече на поле боя прикидывались мертвыми.

— Это не трусость, — вызверился Шари. Арапча ему нравился все меньше.

— Не трусость, — согласился собеседник. — Это единственный способ выжить. Мы бы все войско перевели на «квадр», особенно в конце, когда проигрывали. Но часть ингредиентов закончилась, и добыть их оказалось невозможно. Не мгновенно. И тогда мы придумали сверхквадру.

— Мать вашу, — прошипел Шари. — Что за тварь вы придумали?

— Помнишь ли ты Наулию, дочь регента? — внезапно перевел разговор арапча.

— Погибла полтора года назад.

Ее рисованные портреты многие солдаты носили с собой. Кто молился на нее, кто передергивал… Молодая красивая девушка, да еще дочь регента! Самые отчаянные и дурни считали, что смогут совершить подвиг и жениться на ней, те, что слегка поумней, — надеялись на ее взгляд или просто увидеть. Девчонка часто ездила с отцом, а отец нередко бывал то в одном полку, то в другом. И однажды на обоз напала арапча, всех вырезали, она тоже погибла.

Многие в бой после этого шли с ее именем, чтобы отомстить. Шари вспомнил тот момент — если до ее смерти было ощущение, что можно победить, то после этого — что не победить нельзя.

— Не погибла. Стала частью алхимического существа, которое создавали не как обычную квадру, а просчитывая все мелочи. Время, место, лучшие ингредиенты, самые сильные алхимики. Четверо девушек, каждая из которых была в чем-то хороша. Мы создали совершенное существо. Красавица, умница, сверхсильная, сверхбыстрая. И она не начинала гнить через несколько часов после создания — мы учли все прошлые ошибки.

— Я точно тебя убью.

— Это завтра, — как-то совсем уж равнодушно отозвался арапча. — И мы послали ее к вам. Мы проигрывали. Вас было просто больше! Не в пять, не в семь, а в десять раз! Мы послали ее, и она смогла подобраться к высшему командованию.

— К кому?

— К тому, кого Наулия знала лучше всего. К регенту.

— Мать вашу, вы вообще люди? — заорал Шари. — Вы подложили дочь под отца?

Арапча некоторое время молчал, потом покачал головой. В темноте кареты было непонятно, то ли он переживает, то ли просто подбирает слова для продолжения рассказа.

— План сработал. Она смогла убедить регента в необходимости мира.

— Молчи! — снова заорал Шари. — Меня повесят! Я не должен такое слушать!

Он кинулся к арапче и попытался ударить его — но тот словно перетек в сторону, и удар пришелся в стенку. Шари попробовал еще раз и еще, он считал себя ловким, но на этот раз столкнулся с особенным противником — немолодой арапча легко уворачивался от ударов, и было непонятно, как это ему удается в тесной карете.