Эльдар Сафин - Алхимия

При этом едва отведя от квадры взгляд, Шари не мог вспомнить черт ее лица или очертаний бедер: только яркий восторг, чувство причастности к чуду. В этом точно была алхимия, и не та злая и страшная, с которой обычно сталкивался Шари, но новая — совершенная, красивая, мягкая…

— Расследование показало, что она убила около сорока человек во дворце, — граф Туардоз неслышно встал позади Шари. — Генералы, полковники, советники. Несговорчивый повар, слишком внимательные горничные. За эти преступления трех человек повесили, около десятка посадили в тюрьму, некоторых пытали. На нее обвинение не легло ни разу.

— И не могло лечь, — вступил в беседу алхимик, также появившийся бесшумно. — Она совершенна. Где мудрец?

Шари оглянулся и увидел, как входит в зал последний, пятый участник «процесса» — пугливый пожилой мужчина с седой гривой волос, спадающей до поясницы. Он оказался единственным во всей компании, кому действительно шли эти одежды из покрывал и цветы. «Придворный художник».

— Начнем, — неожиданно громко заявил алхимик. — Работа начинается в трех залах. Над нами — рай, там двадцать девственных юношей и десять девиц начитывают молитвы на разных языках. Они месяц тренировались и за последние несколько дней ни разу не сбились, в них я уверен.

Под нами — ад, там стоят семь печей, в каждой из которых варится свое блюдо, ингредиенты выверены. Там работают сержанты-ветераны, у каждого предельно ясные инструкции, страх виселицы и жажда награды от регента в звонких талерах. Я говорил с каждым из них, они не подведут — хотя через час там будет настоящий ад, без воздуха и с пламенем, все как любят ваши священники.

Что будет у нас, я не знаю. Мне известно, как начать процесс, и я знаю, как его завершить. Я уверен, что нашего состава достаточно для того, чтобы сделать все правильно, но с чем мы столкнемся, мне не известно. С этого мгновения у нас нет иных имен, кроме как Отец, Жених, Мудрец, Вор и Палач. Я как отец буду следить за порядком и последовательностью происходящего. Жених должен ждать невесту. Мудрец — рисовать ее образ. Палач — убить любого из нас, если он отклонится от своей роли. Вор должен предупреждать о том, что что-то идет не так. А сейчас закройте глаза и идите туда, куда ведут вас ноги.

Вор — а Шари сейчас ощущал себя именно Вором, а не Шари — зажмурился, сделал с дюжину шагов и замер, чувствуя удовольствие от того, что он нашел правильное место для себя.

— Откройте глаза.

Вор вздрогнул. Он стоял прямо на стене, в то время как на полу стоял Жених, на потолке — Палач и Мудрец, а Отец — на противоположной стене.

— Ман инро михарам! — крикнул Отец.

Жених пинком сшиб гнилой крест, взял заступ и начал копать. Палач оттолкнул его, перехватил заступ и с первого же удара обнажил гроб.

— Стойте, — Вор чувствовал неправильность. — Не та могила.

Серая промозглая хмарь, ряды покосившихся крестов, вороний грай. Вор огляделся и указал пальцем — там, в полусотне шагов, была могила с полумесяцем.

Палач в несколько движений заступом обнажил гроб. Жених спрыгнул в яму и легко поднял крышку. Обнажился глубокий лаз. Первым полез Жених, за ним остальные. Ползли долго, причем иногда казалось, что они спускаются, а сразу после этого — что пытаются выбраться вверх.

Первым выбрался, как ни странно, Вор. Он стоял во дворе крепости арапча, здесь были солнце и нестерпимый жар, воняло гнилью и смертью. Как только к спутникам присоединился последний — Мудрец, Отец рек: «Ловите ее».

И она проявилась: большая серая кошка, как пантера, но с кисточками на ушах, Вор с такими раньше не сталкивался. Кошка рычала, царапалась, но не убегала. В итоге Жених прыгнул на нее, а Палач и Мудрец схватили лапы.

— Левая задняя! — заорал Вор, и Отец едва успел пнуть кошку в лапу перед тем, как она располосовала бы Палача.

— Рвите на части, — приказал Отец, и четверо, ухватив кошку за лапы, резко потянули — и через мгновение у каждого в руках оказалось по котенку, три черных и один белый — у Жениха. Отец вырвал котенка у Вора и добавил: — Черных убить.

Палач мгновенно свернул голову своему, посмотрел на зазевавшегося Мудреца, протянул руку и сдавил комок шерсти. Жених же сел на корточки и выпустил белого котенка. Тот сделал шаг, второй, и стало ясно — каждый шаг его увеличивает.

— Мудрец, не спи! — заорал Отец. — Направляй!

Белый котенок перекувыркнулся через голову — и теперь это было облачко, похожее на младенца, бесполого, пухлого, как купидончики в церковных росписях. Кувыркнулся еще раз — и теперь это была, девочка, с потрясающе большими черными глазами. Глаза поменяли цвет на зеленый, почти белые волосы стали русыми, девочка шла, вырастая, обретая смутно знакомые черты лица…

И вдруг Палач прыгнул к Отцу и страшным ударом кулака впечатал его в стену. Отец упал, а Палач подобрал с виду мертвого черного котенка и свернул ему шею. Вор кинулся к Отцу — он чувствовал, что без него вырваться отсюда не получится. Палач неуверенно посмотрел по сторонам, затем глянул на свои руки и неожиданно поднял их до уровня головы и резким, отточенным движением свернул себе шею.

Отец выдохнул и приподнялся.

— Мудрец! Быстрее! Жених, помогай!

Жених встал перед девчонкой, затем отступил на шаг, зовя ее за собой. Она шагнула, он отступил, и еще раз, и еще. И каждый шаг делал ее все старше и старше, и вот она уже угловатый подросток, который постепенно округляется, раздаются бедра…

— Нет! — заорал Вор. — Не так сильно!

Жених перестал отступать, прыгнул к девушке, оперся о ее плечи, перемахнул сверху и вцепился в Мудреца. Через мгновение встал, его светлые одежды обагрились кровью.

— Уходим! — крикнул Отец.

Вор шел первым, за ним Жених с девчонкой, замыкал Отец. Тьма сгустилась вокруг, вороний грай, морось дождя, покосившиеся кресты.

— Туда, — указал Вор. Он не был уверен, но знал откуда-то, что стоять нельзя.

А потом он побежал, уже зная, что движется не туда. По пути почувствовал, куда надо, свернул, впереди показался остов старой церкви, вросшей в землю почти по крышу. Вор взобрался наверх, вскарабкался по гнилой черепице, зацепился за крест и обернулся.

Подал руку Жениху, затем девчонке — и едва не выпустил ее, настолько она оказалась горячей, сухой, чистой в этом сумрачном и промозглом месте.

— Я на крест не полезу, — сварливо заявил Отец.

А потом сверху опустилась рука Жениха, выдернула Отца, Вор прыгнул вверх, отталкиваясь от перекладин, и в следующее мгновение…

…оказался на кровати.

— Очнулся! — Крикнул кто-то. — Зовите его светлость!

«Не зовите никого!» — хотел крикнуть Шари, но не смог.

Вошел человек в черном камзоле. Лицо человека казалось смутно знакомым… Регент!