Сергей Куц - Вор и убийца

Собравшись, тряхнул головой. Это помогло: я вновь смотрел на небо. Затем, сделав глубокий вдох, перевернулся на живот. Стало чуть легче, ко мне вернулась жизнь, пусть я по-прежнему почти не ощущал в себе сил, чтобы двигаться. Однако смог подняться.

От головокружения качнулся, едва не упал наземь. Я стоял, согнувшись и упирая руки в бедра, кончики пальцев кололо крохотными иголочками. Выпрямившись, растер лицо, размазывая снег под ладонями и разгоняя в сосудах кровь.

Наконец окончательно пришел в себя и даже немного согрелся. Пальцы ног и рук щипало, от холода хотелось то ли согнуться, то ли, наоборот, разогнуть спину, но я скинул с себя морозную сонливость, вернулась ясность. Похлопав по одежде, стряхнул с камзола снег и, стукнув пару раз зубами, завернулся в плащ. А еще не мешало бы отвлечься от мыслей о холоде: тогда стужа переносится легче.

Посмотрел на примятый снег, где очнулся несколько минут назад.

— Вот так да… — невольно пробормотал, усевшись на корточки и ощупывая бугор, о который опирался спиной.

Я принял за земляной нарост тушу крупного зверя. Медленно провел ладонью по темной жесткой шерсти. Под шкурой улавливался слабый след остывающего тепла. Зверь испустил дух недавно, тлеющая в нем жизнь согревала меня. Видимо, я пробыл без сознания недолго.

Обойдя тушу, посмотрел на морду мертвого зверя. Волк или что-то очень похожее на волка, только в два раза больше. Огромные клыки в оскаленной пасти также выглядели не по-волчьи длинными. Я непроизвольно дернул шеей и потянулся к воротнику; как оказалось, он разодран в клочья. Меня тащили за шкирку, как кутенка. Пальцы ощупывали шею. Удивительно, но я был цел, ни царапины.

Зверя убили, кто-то или что-то проломило ему голову, тем самым избавив меня от участи быть съеденным заживо. Стало не по себе. Нечто, убившее чудовище, могло быть рядом, вряд ли оно сражалось со зверем ради моего спасения. Может, чтобы отнять добычу? Меня? Я лихорадочно шарил по ремню замерзшими руками. Дьявол! Вспомнил, что ножны с бракемартом отстегнул еще в телеге и спрыгнул вниз с парой кинжалов. Должно быть, потерял их, когда эта чертова тварь кинулась на меня.

Я ощущал себя практически голым, беззащитным, беспомощным. Нужно отыскать кинжалы или любое другое оружие. И согреться! В сторону проселка вела уже почти засыпанная снегом колея — след, оставленный телом, когда зверь тащил меня к деревьям.

Пронзительный человеческий вопль разорвал ночную тишину. Кто-то кричал за поворотом дороги, где осталась бо́льшая часть крысоловов. Чужое отчаяние проняло сильнее холода, я оцепенел и слушал, крутя головой в разные стороны. Страх, как гусеница, заползал в душу. Так кричат только перед лицом лютой смерти. Вопль перешел в истошный визг и в один миг прервался.

Я побежал к трем холмикам у дороги, оставляя на снегу следы в два дюйма глубиной. Три растерзанные мертвые лошади лежали там же, где я видел их в последний раз. Трупы рвали клыками и когтями, снег вокруг был истоптан и залит кровью, в двух местах темнели куски вырванной плоти. Я вдыхал морозный воздух, перемешанный с запахом скотобойни, и убеждал себя, что вокруг только конская кровь. Ведь, кроме лошадей, тут никого не было.

Где же кинжалы? Я вспахивал ладонями снег и после каждого удара сердца ждал смертоносного рыка за спиной. Однако округа вновь погрузилась в тишину, лишь изредка в лесу поскрипывали деревья да собственное дыхание нарушало легшее на дорогу безмолвие.

Не найдя ничего, я выпрямился. Сердце немного успокоилось. Куда идти и что делать? Следы колес нашей повозки вперемежку с круглыми отпечатками лошадиных копыт уходили в ночь. Рой не мог угнать телегу слишком далеко, они должны остановиться и ждать меня, в конце концов! Но, чтобы идти за повозкой, нужно хоть что-то держать в руках. На случай встречи с местным зверьем.

Я направился к повороту на Бранд, где лежали мертвецы; те, кого прикончили стрелы эльфа и мои аркебузы. Шел крадучись, не по дороге, а у деревьев. На проселке я виден, как на пустом столе с белой скатертью. Ступал осторожно и тихо, магия воровского бога наполнила меня. Я видел сквозь мглу, я превратился в слух.

Добравшись до поворота дороги, нырнул под ель у обочины, чтобы укрыться от постороннего взгляда. Мертвых крысоловов здесь не было, только трупы их лошадей и отметины на снегу. Людей утащили по дороге. Туда, где кричали и куда требовалось идти. Нет, я не собирался лезть на рожон, но я должен был представлять, с чем мы столкнулись, и мне требовалось оружие! Я найду его там, где лежат мертвецы. Магия дала прилив сил и притупила страх.

Обогнув заросли, поспешно сделал несколько шагов назад. Под ветви и в темноту! О Харуз! Я потянулся к магии, сливаясь с мглой ночного леса. Картина, представшая в трех дюжинах шагов впереди, была достойна кисти безумного художника! Дьявольское пиршество в глубинах ада!

Восемь тварей терзали человеческое мясо. Мертвых крысоловов стащили в одно место на обочине дороги, и теперь волкообразные чудовища отрывали от трупов куски плоти, набивая человечиной свое нутро.

Язык не поворачивался назвать их волками. Мертвая тварь, что обнаружилась рядом со мной, весьма напоминала серого, но она была бездыханной и мало впечатлила меня. Эти же, в холке высотой с мастифов, с изогнутыми колесом спинами, совсем не походили на волков. В страшном безмолвии они разрывали крысоловов на куски: без звериного рыка, оскаленных клыков и стычек за лучшую часть добычи. Иногда окровавленное мясо кидалось под ноги ближайшего собрата, который с жадностью набрасывался на него. Мне было не понять, зачем они подкармливают друг друга, любой хищник ведет себя иначе.

Казалось, вижу жуткое сновидение, только эти твари находились здесь, предо мной, наяву. Одна из них даже испустила дух, ее тело согревало меня, но была ли в ней жизнь? Та жизнь, которая в груди у всех смертных? Этих существ породило нечто противоположное жизни, хотя их сердца тоже гнали по жилам теплую кровь. Я вспомнил о крике, который совсем недавно разорвал тишину. То был пронзительный вопль обреченного, узревшего пред собой оживший ночной кошмар.

Мысли о несчастном посеяли внутри ростки паники, меня охватил страх, захотелось бежать, прижимаясь к земле, скуля и не оглядываясь. Попытался совладать с собой и ненадолго утратил ощущение времени. Опустив голову, боролся с липким страхом. Сейчас требовалось только одно: сдержаться и не побежать! Я справился с собой, когда понял, что по-прежнему остаюсь на месте.

Я тянулся к магии воровского бога всем своим естеством. Мог слышать, как невозможно человеку; шагать, не издавая ни звука; видеть в ночи, сливаться с темнотой — но не раствориться перед лицом смертельной опасности, как бы ни хотелось этого сейчас! Хорошо хоть ветер дул в мою сторону, не тревожа пирующих тварей запахом живой добычи. Благодарение небесам! Я бесшумно, фут за футом, отходил вглубь леса, однако до опушки было все еще близко.