Сергей Куц - Вор и убийца

До поворота с десяток футов. Если там люди, что скажу, как объясню свое присутствие около бойни? Притом вооруженным до зубов! Я опять, как ночью, решил продвигаться вперед вдоль опушки. На мокром снегу виднелись мои собственные следы, оставленные прежде.

Людей на дороге не обнаружилось, чему в нынешних обстоятельствах я был даже рад. У припорошенных холмиков — трупов наших коней — стояла еще одна лошадь. Оседланная пегая кобыла с понуро опущенной головой. Сделав несколько шагов, я был встречен очередным, теперь уже приветственным ржанием. Тряся головой и фыркая, лошадь скорым шагом направилась прямиком ко мне.

Возбужденное животное била мелкая дрожь. Прислонив стволы к осине, я взял кобылу под уздцы и, тихо приговаривая, погладил по морде. Лошадь успокаивалась на глазах. Ночью тоже натерпелась лиха, но как будто была цела и не загнана. Она для меня что дар небес, на двух ногах далеко не уйти.

Успокоив лошадь, приступил к более тщательному осмотру. Простая добротная армейская упряжь, чуть припасов на пару дней в дороге и пустой чехол для аркебузы на деревянном каркасе, обтянутом кожей. Кобыла принадлежала кому-то из крысоловов. Я отвязал притороченный к седлу мешок с овсом. Торба была полна наполовину; как раз, чтобы покормить коня. Надев мешок на голову лошади, вскрыл другой, поменьше, который привязали к седлу с другого бока. Немного вяленого мяса, нарезанного продолговатыми полосками, и краюха ржаного хлеба — очень кстати. Я с удовольствием завтракал, изредка запивая маленькими глоточками бренди из второй фляги.

Когда нет мороза, под шерстяным плащом почти не холодно, только немного зябко. Недостаток тепла компенсировался бренди. С ветки на голову упала большая капля, я провел рукой по волосам. Не хватало капюшона на плаще или шляпы, которая осталась в укатившей повозке. Было очень влажно, казалось, скоро дорогу и лес затопит туманом. Тишина, окутавшая округу, скорее умиротворяла, чем нагоняла тревогу или тоску.

Когда с едой было покончено, снял с лошади торбу. Кобыла совершенно успокоилась и смирно стояла, опустив шею. Я тоже нагнулся, зачерпнул немного мокрого снега и положил в рот, от соленого мяса хотелось пить.

Куда направиться? Я размышлял над дальнейшими действиями, перезаряжая аркебузы: за ночь порох должен был отсыреть. Идею пуститься по следам инквизиторской телеги отмел сразу. Прежде чем нагоню их, туман съест колею в снегу, да и сам выпавший снег. У обочины уже темнели первые проплешины.

Как там говорил Рой? Идем на северо-восток к стоянке Манрока, что у местечка Дорнок? Я хорошо запомнил слова толстяка, только название городка ни о чем не говорило. Пожалуй, стоит вернуться в Бранд, чтобы оттуда добраться до цели. Это лучше, чем блуждать незнамо где, не представляя, куда ехать. Без денег, в конце концов! Не грабить же мне встречные хутора, а в большом городе я легко устроюсь и даже найду проводника, коль будет нужно.

Нисколько не беспокоило и наличие в столице Загорья стражи, которая после побега из тюрьмы арестантов и двух убитых надсмотрщиков всяко злее, чем в обычные дни; при том, что до города еще не дошли вести про отряд крысоловов. Но я ночная крыса и точно отыщу крысиные ходы в Бранд, там переведу дух и потом отправлюсь дальше. К тому же ищут пару беглецов, один из которых приметен лишним весом, а я буду один.

Есть еще одна причина для возвращения в Бранд. Это Джон Шрам. С ним не заладилось с первой встречи, но арниец не пожалел своей головы, чтобы Акан и я ушли. Теперь у меня новый долг, а Харуз не прощает неоплаченных обязательств. Шрама нужно выручать!

— В Бранд! — произнес я, устроившись в седле, ударил стременами по бокам кобылы, и та послушно тронулась в путь.

Минуя злосчастное место страшной смерти губернаторских наемников, смотрел только вперед. Внимание привлек торчавший из снега предмет с круглыми краями. Я даже спешился и не ошибся! Это была шляпа моего любимого фасона: с широкими круглыми полями. Следов крови на черной ткани не обнаружилось. Стряхнув снег, я немедленно взгромоздил ее на голову и вернулся в седло.

В плаще и шляпе чувствовал себя превосходно! Кожаные сапоги тоже не подвели, за все время ни разу не промокли. Недоставало перчаток, зато в чехле дремала заряженная аркебуза, другая, в руках, была перекинута через круп лошади, а поясной ремень приятно отягощала сталь.

Смеркалось чересчур быстро, я с беспокойством смотрел на небо и понукал кобылу скакать быстрей. Проводить вторую ночь в Загорье без крыши над головой решительно не собирался.

Днем я часто возвращался к воспоминаниям о пережитом кошмаре и не мог найти ответа на вопрос, почему испытывал такой страх. Несколько раз моя воля едва на сломалась, я обливался холодным потом и шептал слова молитвы! А ведь я вор! Пират! Не раз доводилось смотреть смерти в глаза и драться за собственную жизнь, стоял перед трибуналом на ревентольской площади Правосудия, но никогда меня не пронимала столь леденящая жуть. Разве что упокоение упыря по дороге в Бранд опалило душу таким же ужасом. И там, и здесь нежить. Признаться, трусом себя не считал, но страху испил полную чашу. Страх. От живых мертвецов веет страхом, который парализует и лишает сил к сопротивлению.

C досады крепко выругался. Кровь и песок! Не о том сейчас думать надо. По моим прикидкам, Бранд недалеко, однако признаков близости большого города не появлялось. Я давно ехал по дороге, связывающей Бранд и аббатство инквизиторов. Еще утром свернул на Путь проклятых с проселка, на который увел Рой, но с тех пор на дороге не встретилось ни одного человека. Кабы не несколько приметных мест, которые случайно отложились в памяти, показалось бы, что заблудился.

Но нет, я был уверен, что еду в обратную сторону именно по дороге на Маунт. Отчего же она пуста? Я не успевал добраться до темноты! К полудню большая часть выпавшего снега растаяла, дорога размокла. Я пускал лошадь рысью гораздо реже, чем этого хотелось бы.

Неожиданно грохнули выстрелы. Сначала два, практически одновременно, потом еще несколько. Я осадил кобылу и с тревогой проверил, как выходит из чехла вторая аркебуза. Стреляли рядом; даже показалось, что ветер донес до меня отголоски чужих криков. Загорье — опасное место, а когда оружие есть у каждого, попусту не стреляют. Впереди что-то происходило, и дорога вела именно туда. Так или иначе, темнело на глазах, а ружейная пальба означала, что там люди. Люди лучше одинокого путешествия под луной к северу от Долгого хребта.

Передо мной лежал сухой участок дороги, и лошадь снова перешла на рысь. Ехал недолго, прямо по направлению к месту недавней пальбы. Путь проклятых в этой части другими дорожками и тропами не пересекался, и скоро я услышал возбужденные голоса. Когда за очередным поворотом дорожной колеи показались два десятка спешившихся всадников, одетых в охотничьи куртки, перевел кобылу на шаг. Меня пока не заметили.