Марина Бишоп - По воле тирана

- Я не избегала тебя. Все как раз наоборот.

- Как наоборот?

Коутрин проигнорировала его вопрос, не желая объяснять очевидное.

- Зачем ты пришел? Я в порядке.

- Потому что я позаботился об этом.

Принцесса медленно подняла голову. Ей необходимо было удостовериться, что она не ослышалась.

-Что ты имеешь в виду?

Над лицом Сокола будто нависла грозовая туча, наполненная молниями гнева. Такого брата Коутрин не знала.

- Я - принц и полноправный наследник - не допущу, чтобы ты со своими языческими идеалами встала у меня на пути. Я читал все записи ваших встреч и откровенно тебе сказать опечален.

Коутрин быстро оказалась на ногах, почти вплотную подлетев к брату.

- О чем ты говоришь?

- Милая сестрица, тебе не нужно притворяться. И я не стану делать вид, что ничего не знаю.

- Ты сию же секунду скажешь мне, что ты натворил?

Фалькор вышел из тени, и его лицо без единой эмоции осветило бледное мерцание свечей.

- Ты не заметила, как твой маленький брат вырос, в этом проблема, Коутрин.

- Я не вижу никакой проблемы. Перестань заговаривать мне зубы, отвечай на вопрос!

- Я забыл вопрос, повтори, пожалуйста.

- Фалькор, не играй со мной. Скажи, что ты сделал? - жалобно простонала шалфейя.

- Ничего такого, чего бы ты не хотела, - сердито ответил брат. - Правящая королева немного помогла, ну..., конечно, не обошлось и без заметок, настолько глупо спрятанных тобою, что мне не пришлось и гадать об их местоположении. Ты как будто специально положила их туда для меня.

- Поверить не могу, ты рылся в моих вещах, - вспыхнула Коутрин, тут же рухнув на диван. Она вложила ребра ладоней на глазницы и покачала головой. - Это какое-то одно большое недоразумение.

- Недоразумение или нет. Но я пришел сюда не для того, чтобы каяться или выслушивать упреки. Просто прими все, как есть. Ты улетишь отсюда в конце месяца, и мы вряд ли будем видеться так же часто, если вообще это случится. Не желаешь воспользоваться возможностью провести со мной некоторое время? Совсем недавно мы почти не расставались. А эти недели были для меня мукой. Даже после того, как я узнал о твоем предательстве, в моей голове все мысли по-прежнему только о тебе.

Коутрин поразилась резкой смене тона и настроений, она опустила руки и встряхнула головой, подозрительно нахмурившись. Фалькор сделал шаг навстречу, и принцесса резко встала и зашла за диван. Он приблизился к противоположному краю.

- Ты меня пугаешь, - Коутрин почувствовала себя неуютно, не зная, куда деть руки.

- Я тебя пугаю? Прости. Я не хотел.

Принцесса расслабилась.

- Я хотел другое.

Фалькор выбросил руку вперед и, поймав рукав ее платья, дернул на себя. Коутрин ойкнула и, потеряв равновесие, упала животом на диван. Весь воздух вылетел из легких от неожиданного падения, но шалфейя быстро опомнилась, развернув голову как раз в тот момент, когда сокол перекинул ногу через подушки и крепко сжал ее плечи, перевернув на спину. С недоумением и страхом она боролась сейчас, взглянув на брата под другим углом. Они росли вместе, и возрастные границы так и остались в их детстве, где она - старшая сестра, а он своенравный младший брат, где их выходки прощались или даже поощрялись. Коутрин как будто пропустила важную часть жизни, замечая перемены только тогда, когда об этом сообщалось. Фалькор уже давно не дитя и даже не подросток.

Коутрин уперлась руками в грудь сокола, отказываясь смотреть на него.

- Не делай того, о чем потом пожалеешь, - не выдав паники, твердо произнесла она.

- Ты не понимаешь и не желаешь замечать, - сквозь сжатый рот процедил Фалькор, ловко поймав ее локоть.

Он захватил ее руки и прижал их к дивану. Фалькор приблизился к ее лицу. Шалфейя побледнела. Сопротивляться давлению на запястья бессмысленно. Перед ней было другое существо, но не ее брат.

- Фалькор. У меня будут синяки!

- Посмотри на меня, - его дыхание стало прерывистым. Но принцесса держала под контролем собственные эмоции, чтобы не дать брату повод к непристойным действиям. Коутрин, наоборот, развернула голову в другую сторону. Несколько свечей задул сквозняк.

- Я - будущий король, и если я желаю тебя, то это станет законом, и ни одна душа не посмеет возразить нам. Ты знаешь, что в моих силах отозвать твою помолвку? Тогда ты останешься здесь, и мы будем вместе. Как раньше. Мы всегда были вместе.

Принцесса чуть не захлебнулась от потока его слов.

- Только мы одни. Нам больше никто не нужен. Ты - моя королева.

Последние слова он прошептал рядом с ее щекой, обжигая горячим дыханием. Она не смела шевельнуться, как молила каждая напрягшаяся клеточка ее тела.

- Я не могу, Фалькор

- Почему?

- Ты мой брат.

Фалькор заклекотал и только сильнее стиснул ее руки, удостоверившись, что она в его распоряжении.

- Это же прекрасно! В нас течет одна кровь, мы - одно целое.

- Ты ошибаешься, я не узнаю тебя, Фалькор. Что произошло с тобой? Опомнись же! Я твоя сестра.

- Я знаю, ты захочешь большего, мы можем любить друг друга не только как брат и сестра, это целый новый мир для нас обоих. Прими меня, и ты никогда не пожалеешь.

Коутрин хотела зажать уши, но она по прежнему была в плену рук Фалькора.

- Ты - мой брат, и по-другому не будет, - твердо опротестовала его откровения принцесса.

Она рассчитывала, что ее хладнокровие отрезвит рассудок наследника.

-А теперь отпусти меня, и мы спокойно поговорим.

Как ни старалась Коутрин, но сверху на нее смотрел неизвестный ей Сокол.

- Позволь мне показать тебе, как мы идеальны

- Нет!! - не выдержав воскликнула принцесса и резко дернула руки. Однако, напрасно.

- Отпусти меня сейчас же!

Фалькор ласково сжал ее подбородок, зафиксировав ее голову в выгодном ему положении.

- Только посмей, и я прокляну тебя!

Сокола не зацепили ее угрозы.

- Я возненавижу тебя!

- Ненависть? Коутрин...- Сокол театрально покачал головой, и характерный клекот искусственного разочарования заглушил ее выкрик о том, что он перестанет быть ее братом. Фалькор видел страх и растерянность, просочившуюся наружу из любимой шалфейи. Он не понимал, почему она отвергает его. Они ведь всегда любили друг друга. Оставив ее в одиночестве на несколько недель, помогая определиться и сделать выбор, он думал, она зацепится за него, как за соломинку посреди стремительного потока событий. Он просчитался. Его шалфейя согласилась следовать записям, уместивших ее судьбу в нескольких предложениях.

- Я упустил из вида одну деталь. И, по-моему, я ошибался, начиная с того дня, когда посмотрел на тебя по-другому, - признался сокол и тут же усмехнулся.

Он освободил запястья шалфейи и сел на край дивана, о чем-то напряженно размышляя. Коутрин получила обратно свободу и в порыве захлестнувших эмоций, стиснув зубы, вонзила кулак в его щеку. Удовлетворенный скрежет сжатых зубов заглушил глухой стон Фалькора, никак не ожидавшего атаку. Вряд ли удар был сильным, хотя для Коутрин в данный момент было важно иное - месть за унижение. Может, и немного грубая своей первобытностью, но принесшая облегчение. Рука заныла, и пальцы свело, как от судороги.