Марина Бишоп - По воле тирана

Легендер смолк, фарлалы обдумывали его историю, искажая про себя в нужную сторону. Он ловко поймал подкинутый ему рубин, второй, третий. Как умелый жонглер, рассказчик сорвал маску, продолжая хватать драгоценные камни.

Роланд развернулся на скамье. Шалфейя всей кожей ощущала его палящий взгляд. Их разделяла всего пара шагов, и этот пожар был для Лисицы осязаемым. Он резко поднялся, выбил кувшин из ее рук и сгреб не успевшую даже испугаться принцессу в охапку, вытолкав на середину зала, где легендер только закончил собирать упавшие рубины.

- Покажи нам, насколько шалфейи гостеприимны, - громыхнул Ролл. - Танцуй!

Воины поддержали приказ строна бурным воем и улюлюканием. Выставленная на всеобщее обозрение принцесса не решалась поднять голову. Смущение и страх приказали ее телу жить своей жизнью. Роланд нагнулся, чтобы оказаться лицом к лицу с шалфейей и крепко зажал ее подбородок между двух пальцев.

- Танцуй, или я сорву с тебя одежду, выдеру плетью, той, что погоняют протавров, и отдам, что осталось, своим воинам, - произнес он тихо, так, что только она слышала. Принцесса, онемев, побелела от страха, но в ушах прозвенел колокол, приводя ее в чувство. Она бегло осмотрелась - танцевать на потеху врагам, что может быть унизительнее. Но пусть он знает, что так ему не сломить ее.

- Будь по-вашему, - холодно ответила она.

Изумруды глаз заблестели от навернувшейся влаги. Ролл отпустил ее и сделал жест в сторону музыканта.

Под первый бой барабана Лисица выставила ногу вперед, грациозно прогнувшись. Она вскрикнула от острой боли в спине, но не нарушила пластичного перехода в сторону. На второй бой руки подобно полету сокола птицы воспарили вверх. Элегантность, с которой она боролась с болью, поразила Роланда. Он не задумываясь заставил ее развлекать воинов. Вишневая настойка превратила в жижу память о ее едва затянувшихся ранах. Но возврата нет - она снова взяла его в плен своими божественными движениями, легкими покачиваниями бедер, пластичными взлетами рук. Ее свобода ошеломляла. В ее движениях сочетание страсти и невинности, желания и презрения. Лишенная крыльев, она танцевала на носочках, почти не касаясь пола. Стук кубков о стол стал дополнительным аккомпанементом к барабану, заставляя шалфейю ускорить темп, вовлекая в бешеный ритм поворотом. Каскад огненных волос переплетался с волнами рук. Грубая мелодия, скрашенная изяществом Лисицы, увлекла всех собравшихся фарлалов. Они были ненасытны, намеренно ускоряя темп. Но Лисица послушно следовала ритму, превозмогая боль. По ее лицу струились слезы, она, конечно, повиновалась исключительно из-за его угрозы. Роланду вдруг стало противно, что этот вертеж имел совершенно иное значение по сравнению с танцем у озера. Пускай движения шалфейи были бесподобны - они были искусственны, в них отсутствовала душа. Соревнование между воинами и пляшущей шалфеей прервал рев рога. Барабан затих. Веселье прекратилось. Принцессу подхватила под руку одна из служанок, помогая присесть на ближайшую скамью.

- Соколы! - огласил вбежавший фарлал, - приближаются к крепости.

Ролл начал быстро отдавать приказы, распределяя воинов. Они молниеносно растворялись в темных коридорах замка. Лисица была слишком занята, чтобы расслышать что-либо, она подавляла разрастающуюся с новой силой боль, восстанавливая сбившееся дыхание.

- Запри ее наверху, - Ролл указал на принцессу.

Хоут скривил лицо, но чтобы поскорее покончить с поручением, пробрался через потянувшуюся к выходу вереницу воинов, отставил служанку от Лисицы в сторону.

- Иди вперед, - раздраженно бросил Хоут. - Наверх.

Лисица вздернула подбородок, продолжая жадно вдыхать воздух. Этот бородатый гигант почему-то не вызывал в ней столько волнения, сколько его предводитель. Но она инстинктивно поборола в себе непрошенную смелость и прошла мимо Хоута, пересекла зал, сделав несколько шагов по лестнице, остановилась.

- Быстрее, птичка, шевели крылышками! - поторопил воин.

Лисица обернулась, смотря на него с высоты несколько ступеней. От волнения у нее перехватило горло, и гнев окатил ее с ног до головы.

- Вы просто омерзительны!

Хоут сначала опешил, насколько чисто прозвучала ее речь, затем только усмехнулся.

- Мне тоже не слишком приятно твое общество, пташка. Давай разделим нашу взаимную антипатию позже. Шагай!

Сцепив зубы, она продолжила восхождение нарочито медленно. Когда они добрались до спальни, Хоут церемонно склонил голову, жестом приглашая шалфейю войти.

- Располагайся, тебе предстоит нелегкая ночь под звон металла.

Косички на рыжей бороде радостно запрыгали, сопровождаемые раскатом смеха. Она бросила взгляд в темноту, наполнившую комнату, и попятилась назад прямо на Хоута.

- Пожалуйста, не запирайте меня, - внезапно взмолилась Лисица.

Последняя свеча потухла, а в камине безжизненные угли тускло мерцали глянцевой чернотой.

- У меня нет времени на глупости.

Хоут втолкнул ее в темноту и закинул засов на дверь. Лисица бросилась к окну и распахнула ставни, впустив последние отблески розового заката. Отыскав кремень, она судорожно стала высекать искру. Она должна успеть разжечь огонь до захода солнца.

Лисица застыла, сквозь шум в голове она распознала знакомое шуршание крыльев, разрезающих воздух. Принцесса припала к узкому окну. Несколько величественных силуэтов летели над лесом, а их крылья, как большие покрывала, заволакивали лоскуты света. Соколы. Принцесса верно расслышала, фарлал внизу говорил о них. Конечно, шалфейи живут в мире с этой расой, чего нельзя сказать о фарлалах, особенно когда те в опасной близости. Но их немного, зачем они подобрались так близко к крепости? Три фигуры зависли в воздухе, одна отделилась от них и нырнула за крепостную стену. Но там уже принцесса не могла ничего разглядеть, как ни старалась.

Вдруг ее осенило. Фарлал предупреждал, что она будет продана. Лисица ахнула, отпрянув от окна. Так не должно было произойти. Соколы не посмеют купить шалфейю. Вопрос больно ужалил принцессу. "Почему нет? Потому что я - дочь короля!" - мысленно возмутилась Лисица.

Принцесса склонила голову в просьбе о поддержке божественной силы Лантаны. Как будто в ответ солнце улеглось в бездонную колыбель, завернувшись в черное одеяло ночи, оставив шалфейю одну. Не разрешая панике поработить разум, она опустилась на колени, вновь взявшись за кремни. Слабые искорки рассыпались на высушенные листья, только покусывая их. Лисица с опаской оглянулась там, где стояли сундуки. Через щели одного из них отчетливо сочился свет. Она бросила свое тщетное занятие и подкралась к сундуку, рывком распахнула крышку. На ворохе одежды лежал камень. Принцесса не удивилась, вспомнив, как однажды подобный камень показал ей невероятную картину с вестником. Глядя на приглушенный свет, исходивший от черного каменного куска, она мысленно вернулась обратно во Дворец, в ночь, когда король позвал ее, в ту полную тайн ночь с отцом, в призрачном дыме - осунувшееся лицо молодой шалфейи, отравленное страданиями, - пронзительный призыв через время - кто она? "Загадочный Камин. Черный Камень. Дым и Вестник".