Марина Бишоп - По воле тирана

- Прости меня, я просто эгоистка

Она вошла обратно в храм и выдернула две тонкие свечи из подсвечников, расставленных перед изображениями.

- Свечи, и те худые. Что за религия? Как можно верить в то, чего не видишь? - сокрушалась королева. - Пошли.

Королева толкнула несколько камней из гладкой кладки за шторой, и они вместе вошли в открывшийся ход. Приятный холодок пробежал по спине в предвкушении контакта. Коутрин взяла теплую руку королевы, ведущей ее вниз по ступенькам.

- Я - шалфейя, разве король не понимает, я не могу отречься от себя? Мы частички Кутаро.

- Конечно, мама, - на всякий случай быстро согласилась Коутрин. -Попробуй поговорить с ним, и нам не придется, как двум ворам, красться в ночи, чтобы помолиться.

Королева остановилась и посветила на лицо дочери, укоризненно цокнув языком. - Чтобы ты знала - после одного такого разговора он запер меня в комнате и приказал переписать это... новое писание в два пальца толщиной, - мрачно пожаловалась королева. - Решил таким образом оценить мои каллиграфические способности.

- Подожди, когда это было?

- Когда он сказал тебе, что я отправилась к сестре.

- Тебя не было почти 3 месяца! - не веря, возмутилась Коутрин.

- А сколько, по твоему времени, занимает перепись такого количества страниц?

- Поверить не могу, ты ничего мне не сказала!!

- И что бы сделала любимая дочь короля? - с ленивым сарказмом спросила королева.

- Я... бы ...

- Твой бунтовской характер отец терпит до поры до времени. Это тебе в наследство от меня, - она мечтательно хмыкнула. - Где же мой былой напор...

Королева вдруг погрустнела.

- Терпеть не могу, когда ты так быстро соглашаешься с волей короля. Перепись! Наказание под стать королеве!

- Моя дорогая, ты когда-нибудь, поймешь, что компромисс вовсе не слабость.

Когда ступени закончились, на их пути выросла дверь. Коутрин подтянула многочисленные юбки вверх и из перевязи на ноге выудила ключ. Королева потрясла массивной связкой ключей.

- Зачем они тебе здесь?

-На всякий случай. Одна дверь - разные комнаты. Вдруг мы пробудем здесь до утра? А если у меня не будет связки, как мы попадем в кладовую? Я предпочитаю держать легенду наготове.

- Мы никогда не проводили здесь больше часа. Никто никогда не заподозрит, что дверь пропускает не только в кладовую.

- Как знать, как знать. Твой отец каким-то образом прознал про мои вылазки в Гарем. Это было еще давно, до твоего рождения, - предвидев вопрос, выросший на лице Коутрин, быстро уточнила королева.

Коутрин вздохнула и прежде, чем вставить ключ, очистила голову от кучи ненужной информации, постоянно поступающей от матери. Она соскучилась по безмолвному общению, где было все ясно и без слов.

- Ты готова?

Королева кивнула и приняла свечу, пока Коутрин ковырялась в замке. Два раза вправо, поднять и повернуть влево, опустить и провернуть. Золотой свет впустил их внутрь круглой комнаты. Высокие колонны подпирали невидимый потолок, скрытый тенями. Блики огня бросали горбатые тени на мозаичные стены. Посередине черная каменная статуя Кутаро, держащего прозрачный шар двумя руками. Отливая безупречным глянцем в танцующем пламени, казалось, Бог двигался, при этом застыв в своей вечности. Шалфейи преклонили колени на шелковые подушки и затем вошли в круг комнаты. Молча Королева затушила и спрятала свечи, заняла место на изогнутой скамье вдоль стены, поместив на колени деревянную дощечку и лист пергамента с сухими чернилами. Коутрин взошла на алтарь, пригубила воды из чаши, сделала надрез на пальце и кинула палочки на камни, читая настроение Кутаро.

- Мой создатель расположен ко мне сегодня, - с ликованием огласила Коутрин результат.

Королева еле заметно кивнула и приложила перо к пергаменту, готовая записывать. Коутрин опять встала на колени и положила обе руки на каменные плиты в углубления, сразу почувствовав легкое покалывание в ладони. Сегодня Кутаро был нетерпелив, он, кажется, ждал ее прихода. Она немного испугалась резкого напора силы и пьянящего ухода из реальности. Кутаро без церемоний выдернул ее из комнаты. Складки боли обозначились на лбу Коутрин. Ее опять встретил золотой свет, и она пробежала по коридору, не оглядываясь на скрежет пера.

- Поднимись.

Огненная грива ослепила Коутрин, но она встала на землю, не глядя на источник завораживающего голоса. Чистый, как воздух после дождя и умиротворяющий, почти гипнотизирующий. Она до сих пор не могла привыкнуть к их контактам, каждый раз обнаруживала новые едва уловимые вибрации, исходящие от него. Объятия неги сгладили секундную боль при перемещении.

- Ты готова увидеть Меня ?

- Нет, нет. Пожалуйста, как в прошлый раз, - выдохнула Коутрин, крепко зажмурившись.

Мягкий смех, должно быть, расслабил ее.

- Можешь открыть глаза, - ласково сказал голос, и она послушалась.

Она не воспротивилась порыву посмотреть на оживший храмовый монумент. Его волосы прикрывал головной убор, где два длинных острых окончания загибались внутрь. Половину лица прятала вечная тень. Вместо крыльев - колья с перетянутой между ними прозрачной материей. Красная ряса до земли скрыла остальное туловище. Из широких рукавов показались черные когти, но, к облегчению Коутрин, Кутаро сменил их вид на перстатицы.

Коутрин успокоила рвущееся, как от быстрого бега, сердце. Она не хотела признаться, что в первые минуты их встреч необъяснимый страх, что он решит показать себя в истинном обличии, рвал самоконтроль на части. Облик рослого шалфейя, пускай и со странными крыльями, реже напоминал об их различии, когда они пускались в долгие беседы о мелочах мироздания, где она впитывала каждое слово, как губка, не смея проронить хоть каплю бесценной информации.

- Эллинисты сожгли библиотеку, - взволнованно произнесла Коутрин, заметив, что они оказались в лесу, идущие по утоптанной тропинке. Тонущие в огромных цветах кустарники провожали их любопытным взглядом, переглядываясь между собой. Она видела лица цветов - ожившая мимика на румяных от солнца щеках. Кутаро медленно вышагивал впереди, позволяя Коутрин быть подле него.

- Я знаю. И сегодня ты пришла ко мне с какой-то определенной целью? Не бойся, говори.

Коутрин распустила волосы и безмолвно протянула ему ленту. Ее губы и до этого не шевелились, но теперь она даже не думала.

- Ты хочешь попросить меня о чем-то? - ласковый голос морозом обжег ее руку, когда Кутаро принял дар.

Кустарник сменился одиночными деревьями, выстриженными в виде мелких птичек. Под деревьями счастливые маленькие шалфейи извлекали из свирелей стройную мелодию, тонкой струйкой спешащей увековечить себя в божественном саду. Большой, золотой, словно отлитый из металла жук приземлился на перчатку Кутаро, и он пригладил его крылья