Игорь Федорцов - Дождь в полынной пустоши. Часть вторая [СИ]

ˮМэтр фехтинга? Мелковато для барона. А для бедного унгрийца?ˮ − сомневался, но не отказывался Колин от своеобразно поданного предложения.

− Что еще благословенная Унгрия привнесла значимого в размеренную столичную жизнь? - захотелось ему получить более заманчивое предложение.

− Зрелище, как кастрируют жеребцов, − ответ Эции.

− Не состязания менестрелей в изящной словесности, но некоторым забавно, − согласился Колин с Бюккюс. От него не ожидали открытой насмешки. Никаких насмешек не ожидали!

ˮСукин сын!ˮ − запоздало согласилась Эция с сестрой, уже наградившей унгрийца подобным эпитетом. Но злости вложено больше.

− Поллак, жеребцом ты себя еще не зарекомендовал, − извернулась Лисэль разрядить обстановку. Ей унгриец нужнее, позволить распнуть парня двум полоумным приживалкам. То, что за ними обязательно король, камер-юнгфер не остановило. Наоборот, подталкивало действовать, немножко попортить кровь венценосному хряку.

Разнесли горячее вино со специями, наполнив Сомон-холл ароматами солнца, лета и беззаботности. Гаус вдохновился на здравницу. Отполированную велеречивость гостьи благосклонно приняли.

ˮОстальным сдохнуть,ˮ - извратил Колин цветастое суесловие маршалка. Здравствовать он старухам не желал. После всего то?

Вино, тепло жаровен, дымка березовых улей, разговоры..... О погоде. Её принято ругать вне зависимости ясное ли небо, пасмурный ли полдень, подозрительно алый закат или горизонт затянули тучи. Ругали. Раз принято. За погодой мало-помалу подобрались к столичным новостям. Без всяких имен и титулований. Намеки, полунамеки. Многословные пассажи. Сладкая патока, которой скоро не наесться. За столом собрались гурманы и сладкоежки.

Колин, вертит головой обозначить заинтересованность слушать, но сосредоточен исключительно на Бюккюс. Очень уж занимали (и донимали) его сестрицы. Впрочем, он их тоже.

ˮКак тебе нахальный уродец?ˮ

ˮХочешь подобрать?ˮ

ˮНе моя очередь. А ты?ˮ

ˮЧто с ним делать? Кусач, что овод перед заморозками.ˮ

ˮОн старается.ˮ

ˮОни все стараются.ˮ

ˮНо не у всех выходит.ˮ

ˮБарона он выторговал. Если ты про это.ˮ

ˮТак и выторговать не у всех получается.ˮ

ˮПолучилось и что?ˮ

ˮСлышала он подобрался коленкам нашей Сатеник.ˮ

ˮКороля это ничем не обяжет.ˮ

ˮОбяжет других.ˮ

ˮСомневаюсь, что Даан по достоинству оценит любовника своей сестрички. Поскольку сам девчонку не ставит ни в грош. А при возможности за грош и уступит. Тому же Гусмару.ˮ

ˮСолер сам все усложнил. Пришли он среднего, Гектора, получился бы совершенно другой расклад.ˮ

ˮТы же знаешь Гусмара. Габор для него все!ˮ

ˮПоэтому нашего барона и пригласили в Крак.ˮ

ˮА мне интересней, зачем приглашение принято. На дурака уродец не похож.ˮ

ˮСкажу, он совсем не дурак.ˮ

ˮЭто-то и плохо. С дураком проще договориться.ˮ

Взгляды старух прилипли к Поллаку колючкой чертополоха. Не стряхнуть.

ˮКакой оригинальный крой,ˮ − моментально сделался привлекательным унгрийцу открытый лиф камер-юнгфер.

Подали сладкое. Под звяканье чашек и бульканье кипятка над столом растекся жиденький травяной дух.

ˮНадо было супом облиться,ˮ − поздновато спохватился Колин покинуть застолье.

− Говорят, ты отменный рассказчик, Хирлоф, − приняла Лаурэ наполненную чашку, и, жмурясь, окунула лицо в легкий парок.

Выжидательное затишье. Согласится? В противном случае кому-то из сидящих достанется почетная миссия занимать слушателей. То еще удовольствие.

− Из всех косноязычных рассказчиков, вы выбрали самого косноязычного. Уверен, мне легко найти замену. Давайте попросим рассказать эсм Кэйталин, − перенаправил Колин внимание Бюккюс, подглядывая за камер-медхин. - Ни часто встретишь девушку, посвященную в рыцарское достоинство.

Вряд ли Иллз благодарна ему за столь лестное предложение. Не больше благодарности и у Гё.

− Давайте, попросим, - согласна Эция. Кэйталин она невзлюбила и нисколько не скрывала своей предвзятости. Молодость и красота достаточная причина относится к уроженке Шлюсса плохо. А то, что из Шлюсса, а не иного места - дополнительное обременение вины.

− Боюсь вас разочаровать, − извинилась Кэйталин. И разочаровала. Теперь уже и Лаурэ. Старшая Бюккюс предпочитала иметь дело с бойцами, а не хлюпиками. И не имеет значения в шоссах они или в юбках.

− Берите пример с барона. Он ничего не боится, − издевалась старуха над растерянной девушкой.

Когда вокруг избыточно лжи, твоя собственная, может не выручить. Кэйталин не сомневалась вредные ведьмы распознают обман по звуку её голоса, вздумай она поделиться выдумками о своем обретении рыцарства.

− И не разочаровывает, − похвалила Эция унгрийца поддеть Иллз.

− О чем бы ты послушал, Поллак? - провоцируют унгрийца добить неудачницу.

Все строго персонифицировано. Спросила Лаурэ - отвечать обязательно ей. Спроси Эция, ответ получит она. По итогу, два совершенно разных ответа.

− Мне не дает покой цеп на поясе эсм Кэйталин.

− Не сам пояс? - извратила Бюккюс, нагнать красок щечкам Кэйталин.

ˮЛисэль переплюнет,ˮ − не жалко Колину похвалы натасканности старухи изыскивать и переходить на двусмысленности.

− Или все-таки цеп? - добивались честного ответа от унгрийца. Вода в пустыне попадается чаще. А тут честность! На те, берите!

− Цеп. Всегда пригодится опыт обращаться с оружием. Особенно, столь редким.

− Поверьте, он крайне ничтожен, − поспешила отговорилась Кэйталин.

− Будь опыт большим, шоссы маршалка достались бы тебе, милочка, − заставила Лаурэ обмереть незадачливую эсм-рыцаря. - Поллак у нас барон, ты маршалк! О Серебряном Дворе заговорили бы как о месте, где мечты сбываются и возможны чудачества.

ˮВот так. Не чудеса, но чудачества. Ославили гранду, выставив Кэйти деревенской дурой,ˮ − выслушал унгриец ,,шпилькуˮ в речи Бюккюс. Носить полосатые штаны, не решались самые махровые и отъявленные адепты старины и традиций. Гаус, избегал выглядеть столь вызывающе и старомодно. А с провинции (в данном случае с Иллз) какой спрос. Патриархальность в крови.

Заговорили о Серебряном Дворе, но гранду не вывести из созерцательного состояния, привносящего в её душу елей и умиротворяющее успокоение. Вчера, она получила родительское благословление и верительные бумаги отправляться в Анхальт. Опережая её бунт, Моффет грозно поднял палец.

− Только вякни мне, мокрощелка. Пошлю в казармы солдатиков ублажать!

Благородным обхождением Моффет окружение не баловал. Ругал и колачивал и слуг, и любовниц и покойную жену, а уж родной кровиночке оплеуху выпросит − отвесит. Про казарму может и ляпнул в сердцах, но ведь мог и поступить в соответствии с ляпом. Ошпаренная унижением душа зашлась болью и спастись от нее, избавиться, никакого средства не найти. Но если поискать.... Хорошенько. Не отказываясь ни от чего. То тогда.... Обещание Поллака добыть голову Исси. Подобное лечить подобным. И вот уже в бухающем кровотоке слышны другие имена и представляются иные лица. Чьи? Ненависть обязана вызреть. Подобно хорошему яблоку. Налиться соком, напитаться ароматом, набрать тяжесть, чтобы однажды смело быть сорванным, утолить мучительный голод. Это сосущее тоскливое чувство, можно спутать с голодом, который не отпустит до того момента, когда плод будет искусан, изгрызен и поглощен без остатка. С кожурой, семечками и хвостиком.