Рик Риордан - Темное пророчество

В любом случае, я едва добрался до ближайшей койки, перед тем как вырубиться.

Я смутно осознавал присутствие Лео в одних трусах и Джозефины в костюме сварщика, стоящих у сварочного аппарата и обсуждающих проект, над которым работала Джозефина. Казалось, они совсем не замечали моих страданий.

А потом воспоминания поглотили меня.

Я парил над древним Средиземным морем. Сверкающие голубые воды растянулись до самого горизонта. Теплый соленый ветер подхватил меня и понес прямо к белым скалам Наксоса, возвышающимся над волнами прибоя, словно ряд китового уса.

Где-то в трехстах ярдах от города две девушки спасались бегством от вооруженной толпы. Они бежали прямиком к краю скалы. Их белые платья и длинные темные волосы развевались на ветру. Несмотря на то, что они были босые, скалистая местность не замедляла их. Загорелые и гибкие, они явно привыкли к бегу на открытом воздухе, но теперь бежали в тупик, прямиком к своей смерти.

Во главе преследующей их толпы бежал тучный мужчина в красных одеждах, он кричал и размахивал ручкой от разбитого керамического кувшина. На его лбу сияла золотая корона, а по седой бороде стекало вино.

Я вспомнил его имя — Стафил, царь Наксоса. Сын Диониса. Стафил унаследовал все худшие черты своего отца и ничего от его любви к вечеринкам. И сейчас в пьяной ярости он кричал что-то о том, что его дочери разбили его лучшую амфору с вином и, естественно, он должен их убить.

— Я убью вас обеих! — кричал он. — Разорву на части!

Эм… если бы они сломали скрипку Страдивари или позолоченную губную гармошку, я бы мог его понять. Но кувшин вина?

Девушки бежали, призывая на помощь богов.

Обычно подобное меня не заботило. Люди постоянно просят у богов помощи и почти никогда не предлагают ничего интересного взамен. Скорее всего, я бы просто посмотрел на это, подумав: «О, бедные, какой ужас. Оу! Наверное, это больно!». И отправился бы по своим делам.

Однако в этот день я парил над Наксосом не просто так. Я был в пути, чтобы встретиться с чертовски прекрасной Рео, старшей дочерью царя, в которую был влюблен.

Ни одна из девушек на скале не была Рео. Я узнал в них ее младших сестер — Парфенос и Гемитею. Тем не менее, я сомневался, что Рео будет рада, если я не помогу ее сестрам по пути на наше свидание. «Эй, крошка, я как раз видел, как твоих сестер преследовали, и они прыгнули со скалы, разбившись насмерть. Хочешь, посмотрим фильм или еще что-нибудь?»

Но если я помогу ее сестрам вопреки желаниям их одержимого убийством отца, да еще и перед толпой свидетелей — это потребует божественного вмешательства. Надо будет заполнить бланки, а три Мойры потребуют каждый в трех экземплярах.

Пока я размышлял, Парфенос и Гемитея неслись к обрыву. Они должны были понимать, что им некуда бежать, но не думали останавливаться.

— Помоги, Аполлон! — крикнула Гемитея. — Наша судьба в твоих руках!

И две сестры прыгнули в пустоту, держась за руки.

Такое проявление веры… у меня перехватило дыхание!

Я не мог позволить им плюхнуться в воду после того, как они доверили мне свои жизни. Будь здесь Гермес, он бы точно позволим им умереть. Он бы счёл это забавным. Гермес ведь тот еще изворотливый бездельник. Но Аполлон? Нет. Я должен был проявить храбрость и порисоваться.

Парфенос и Гемитея так и не достигли поверхности воды. Я протянул руки и схватил девушек, передав им немного своей божественной силы. О, как вы должны завидовать этим девушкам! Засияв и исчезнув в золотой вспышке, наполненные теплом и новообретенной силой, они парили в облаках, как феи Динь-Динь.

Сделать кого-то богом — это вам не мелочь. Основное правило гласит, что сила не безгранична, поэтому, теоретически, любой бог может создать бога слабее себя. Но это требует принесения в жертву части собственной божественной силы, небольшого количества того, что делает вас собой. Так что боги не так часто награждают этим других. Если мы и делаем это, то создаем только самых незначительных богов, как я и поступил с Парфенос и Гемитеей, — просто базовый пакет бессмертия с парой прибамбасов. (Хотя я выбрал расширенную версию, потому что я хороший парень.)

Излучая благодарность, Парфенос и Гемитея взлетели ко мне навстречу.

— Благодарим вас, повелитель Аполлон! — сказала Парфенос. — Вас послала Артемида?

Моя улыбка дрогнула.

— Артемида?

— Должно быть, это она! — произнесла Гемитея. — Пока мы падали, я молилась Артемиде о нашем спасении.

— Нет, — возразил я, — вы кричали: «Помоги, Аполлон!».

Девушки переглянулись.

— Эм. Нет, повелитель, — произнесла Гемитея.

Я был уверен, что она произнесла мое имя. Однако, оглядываясь назад, я задался вопросом, не был ли я слишком самонадеян, когда не стал вслушиваться. Мы втроем таращились друг на друга. Этот момент, когда ты сделал двух девушек бессмертными и узнал, что они даже не просили тебя это делать… Неловко.

— Ладно, это не имеет значения, — весело сказала Гемитея. — Мы в долгу перед вами и теперь вольны делать то, что велят нам наши сердца.

Я надеялся, что она скажет: «Стать вечными слугами Аполлона и подносить ему мягкие пахнущие лимоном полотенца перед каждой трапезой».

Вместо этого Парфенос сказала:

— Да, мы присоединимся к охотницам Артемиды! Спасибо тебе, Аполлон!

Призвав свои новообретенные силы, они испарились, оставив меня с разъяренной толпой жителей Наксоса, вопивших и потрясавших кулаками в сторону моря.

Что было хуже всего? Сестра девушек, Рео, порвала со мной через неделю.

В последующие века я временами видел Парфенос и Гемитею среди спутниц Артемиды. Чаще всего мы избегали друг друга. Сделав их младшими богинями, я совершил одну из тех великодушных ошибок, о которой не хотел бы написать песню.

Мое видение изменилось, преобразившись так же неуловимо, как меняется свет, проходя сквозь окно-розу Вэйстейшн.

Я оказался в огромном зале из золота и белого мрамора. За стеклянными стенами и крытой террасой тонули в вечерних тенях небоскребы Манхэттена.

Я бывал здесь раньше. Куда бы ни уносили меня мои видения, в конце я всегда видел это кошмарное место.

Откинувшийся на позолоченной софе император Нерон выглядел ужасающе великолепно в фиолетовом костюме, голубой рубашке и остроносых туфлях из кожи аллигатора. На своем объемистом животе он держал блюдо с клубникой, время от времени бросая ягоды в рот, оттопырив мизинец, чтобы показать вделанный в кольцо бриллиант в сотню каратов.

— Мэг… — он печально покачал головой. — Милая Мэг, ты должна быть рада! Это твой шанс на искупление, моя дорогая. Ты не разочаруешь меня, не так ли?

Его голос был мягким и нежным, как падающий снег — такой, что накапливается на линиях электропередач и обрывает их, обрушивает крыши, убивает целые семьи людей.