Рик Риордан - Темное пророчество

Она унесла Калипсо в лазарет, захлопнув за собой дверь.

Лео нахмурился, глядя на меня.

— Змеи?

— О, да, — убедил я его. — Есть причина, по которой змея на жезле является символом медицины. Яд был одним из первых лекарств.

— Хах, — Лео посмотрел под ноги. — Как думаешь, могу я, по крайней мере, взять этот кирпич?

Коридор загудел.

— Я бы оставил его здесь, — предложил я.

— Ага, пожалуй, я его оставлю.

Через несколько футов справа от нас открылась другая дверь.

В комнате солнечный свет светил сквозь розовые кружевные занавески на деревянный пол детской. Уютная кровать была накрыта пушистым покрывалом, а сверху лежали подушки и плюшевые животные. Светлые стены использовались в качестве холста для карандашных набросков — схематичных людей, деревьев, домов, резвящихся животных, которые могли быть собаками, лошадьми или ламами. На стене слева, напротив кровати, нарисованное карандашами солнце улыбалось полю нарисованных цветов. В самом центре, между двумя другими фигурами, стояла девочка. Втроем они держались за руки.

Это напомнило мне пещеру Рэйчел Элизабет Дэр в Лагере Полукровок. Мой Дельфийский Оракул была в восторге от рисования своих видений на стенах пещеры… до того, как силы оракула иссякли. (Абсолютно не моя вина. Вы должны винить змею-переростка Пифона).

Большинство изображений в этой комнате были похожи на рисунки семи-восьмилетнего ребенка. Но в самом дальнем углу комнаты юный художник решил изобразить кошмарную картину. Надвигалась черная буря, маленькие фигурки угрожали ей треугольными мечами. Темные завитки перечеркивали разноцветную радугу. Зеленая трава была закрашена огромной чернильной сферой, похожей на черный пруд… или вход в пещеру.

Лео отступил.

— Не знаю, чувак. Я не думаю, что нам стоит заходить внутрь.

Я задумался над тем, почему Вэйстейшн решил показать нам эту комнату. Кто здесь живет? Или, точнее, кто жил здесь? Несмотря на веселые розовые занавески и кучу плюшевых животных на тщательно убранной кровати, комната выглядела покинутой, как музейный экспонат.

— Пойдем дальше, Лео, — согласился я.

В конце концов мы вышли в главный зал с куполообразным потолком. Потолок был украшен резьбой по дереву, а сверкающие витражи в центре образовывали геометрические рисунки зеленого и золотого цвета. В дальнем конце комнаты витражное окно, которое я видел снаружи, отбрасывало тени, похожие на мишени для дартса, на окрашенный цементный пол. Справа и слева от нас возвышались дорожки с коваными перилами, а у стен высились элегантные викторианские фонарные столбы. Позади перил ряд дверных проемов вел в другие комнаты. Полдюжины лестниц тянулись к витиеватой лепнине у основания потолка, где уступы были наполнены скошенным сеном и напоминали насесты для огромных куриц. Все это место пропахло животными… хотя напоминало скорее собачий питомник, чем курятник.

В одном из углов зала находилась кухня шеф-повара, достаточно большая, чтобы одновременно принять несколько знаменитых поваров. Тут и там сгруппировалось множество диванов и удобных кресел. В центре зала находился массивный обеденный стол из необработанного красного дерева и двадцать стульев.

Под открытым окном в беспорядке было свалено содержимое нескольких разных мастерских: настольные пилы, дрели, токарные станки, печи, кузнечные горны, наковальни, 3D-принтеры, швейные машинки, котлы и несколько других промышленных приборов, названия которых я не знал. (Не вините меня. Я не Гефест.)

Мускулистая женщина в маске сварщика, кожаном фартуке и перчатках согнулась над столом. Искры от ее горелки летели в разные стороны, когда она работала с листом металла.

Я не понял, как она нас заметила. Возможно, Вэйстейшн кинул ей в спину кирпич, чтобы привлечь ее внимание. В любом случае, она посмотрела в нашу сторону, отключила горелку и подняла маску.

— Будь я проклята! — рассмеялась она. — Аполлон ли это?

Она сняла с себя защитное снаряжение и зашагала в нашу сторону. Как и Эмми, женщине было около шестидесяти, но если у Эмми была комплекция гимнастки, то эта женщина была создана для драки. Ее широкие плечи и темные, рельефные руки были обтянуты розовой рубашкой поло. Ключи и отвертки вываливались из карманов ее джинсовой спецовки. На фоне смуглой кожи ее седые, коротко подстриженные «ежиком» волосы мерцали, словно иней.

Она протянула мне руку.

— Ты, скорее всего, не помнишь меня, повелитель Аполлон. Я Джо. Или Джози. Или Джозефина. Без разницы.

Каждый раз, произнося свое имя, она сжимала мою руку все сильнее. Я бы никогда не стал соревноваться с ней в армрестлинге (впрочем, сомневаюсь, что её мясистые пальцы смогли бы играть на гитаре так же хорошо, как мои, ха). Ее лицо с квадратной челюстью было весьма пугающим, за исключением веселых, сверкающих глаз. Губы дрожали, словно она изо всех сил старалась не смеяться.

— Да, — пропищал я, вытягивая свою руку из ее хватки. — То есть, нет. Боюсь, что не могу вспомнить. Позволите представить вам Лео?

— Лео! — она с энтузиазмом пожала ему руку. — Я Джо.

Из-за этих людей, чьи имена заканчиваются на О, — Джо, Лео, Калипсо, Аполлон [7] в оригинале имя Аполлона — Apollo — я внезапно почувствовал, будто мой бренд потерял оригинальность. Хвала богам, что мы были не в Огайо, а нашего дракона звали не Фесто.

— Буду звать тебя Джозефиной, — решил я. — Это хорошее имя.

Джозефина пожала плечами.

— Я не против. Где твоя подруга Калипсо?

— Подожди, — вмешался Лео. — Откуда ты знаешь про Калипсо?

Джозефина постучала по левому виску.

— Вэйстейшн сообщает мне разные вещи.

— О-о-о, — глаза Лео расширились. — Это клёво.

Я не был в этом так уверен. Обычно, когда кто-то говорит, что общается со зданием, ты убегаешь от такого человека как можно скорее. Но, к сожалению, я верил Джозефине. А ещё у меня было чувство, что нам пригодится её гостеприимство.

— Калипсо в лазарете, — сообщил я. — Со сломанной рукой. И ногой.

— Ох, — искорки в глазах Джозефины потускнели. — Да, вы встретили наших соседей.

— Ты имела в виду блеммий, — я представил себе соседей, заходящих одолжить гаечный ключ, покупающих печенье у девочек-скаутов или убивающих кого-нибудь. — И часто у вас с ними проблемы?

— Вообще не очень, — вздохнула Джозефина. — Сами по себе блеммии довольно безобидные до тех пор, пока ты с ними вежлив. У них не хватает воображения организовать штурм. Но с прошлого года…

— Дай угадаю, — сказал я. — В Индианаполисе новый император?

Тень гнева пробежала по лицу Джозефины, позволяя мне представить, каково это — быть против неё. (Подсказка: Болезненно)

— Лучше не будем говорить об императоре, пока Эмми и твоя подруга не присоединятся к нам, — предложила она. — Без Эмми, которая меня успокаивает… я начинаю психовать.