Рик Риордан - Темное пророчество

В конце концов я прошептал:

— Думаю, всё чисто.

Я вышел из укрытия и тут же врезался в германца. Серьёзно, сколько их у Коммода? Он оптом их закупал?

Секунду все трое из нас были слишком удивлены, чтобы говорить или двигаться. Затем варвар исторг урчащий звук, словно пытаясь позвать остальных.

— Подержи! — я всучил ему упаковку грифоньей еды.

Рефлекторно он взял её. В конце концов, отдать свою грифонью картошку — символ капитуляции во многих культурах. Он непонимающе уставился на упаковку, а я отступил назад, сдёрнул лук с плеча и выстрелил. Стрела воткнулась ему в левую ногу.

Он взвыл, роняя упаковку. Я подхватил её и побежал, Калипсо бежала сразу за мной.

— Неплохо, — прокомментировала она.

— Не считая того факта, что теперь он наверняка поднимет тревогу. Налево!

Ещё один германец появился из зоны рептилий. Мы с трудом разминулись с ним и рванули к знаку с надписью «Горизонт».

В отдалении виднелся фуникулёр — провода тянулись над деревьями от башни к башне, единственная зелёная кабинка покачивалась примерно в пятидесяти футах над землёй. Я подумал, что на ней мы могли бы добраться до секретной части зоопарка или как минимум получить преимущество в высоте, однако проход к кабинке был огорожен и закрыт на замок.

Прежде чем я попросил Калипсо проделать её фокус со шпилькой, германцы настигли нас и зажали в угол. Тот, которого мы видели выходящим из зоны с рептилиями, приблизился, направив своё копье на нас. Второй, знакомый нам по зоне с орангутанами, рыча, ковылял позади — моя стрела торчала из его окровавленного кожаного ботинка.

Я достал ещё одну стрелу, но у меня не было и шанса уничтожить их обоих до того, как они убьют нас. Я видел германцев, продолжавших битву с шестью-семью стрелами в сердце.

— Аполлон, когда я наложу заклятье, упади в обморок, — прошептала Калипсо.

— Чего?

Она набросилась на меня и закричала:

— Это был последний раз, когда ты подвёл меня, жалкий раб!

Она сделала несколько пассов руками, которые я помнил с античных времён — проклятия и сглазы, которые никто никогда не смел насылать на меня. Мне захотелось ударить её, но вместо этого я сделал то, о чём она просила, — судорожно вдохнул и рухнул.

Сквозь полуприкрытые глаза я видел, как Калипсо повернулась к нашим врагам.

— Теперь ваша очередь, глупцы! — она вновь начала совершать всё те же пассы.

Первый остановился. Побледнев, он уставился на распластавшегося на земле меня, а затем развернулся и побежал прочь, пронесясь мимо своего напарника.

Раненый германец засомневался. Судя по ненависти в его глазах, он жаждал мести за выстрел, испортивший его левый ботинок.

Калипсо, ничуть не обескураженная, взмахнула руками и начала заклинание. Интонация придавала её словам такое звучание, будто она поднимала ужаснейших демонов прямиком из самого Тартара, однако на самом деле это был рецепт блинчиков на древнефиникийском.

Раненый германец вскрикнул и поспешно заковылял прочь, оставляя за собой смазанные красные следы.

Калипсо протянула мне руку и помогла подняться:

— Пойдём. Я выиграла всего несколько секунд.

— Как ты…. Твои магические силы вернулись?

— Если бы! Я притворялась. Половина магии — это уверенный вид. Вторая половина — выбор суеверной цели. Но они вернутся и с подкреплением.

Признаюсь, я был впечатлён. Её «колдовство» выбило меня из колеи.

Я быстро сделал отгоняющий зло жест, просто на случай, если магия удавалась Калипсо лучше, чем сама осознавала. И затем мы вдвоём пустились вдоль ограды.

На ближайшем перекрёстке Калипсо показала на нужный поворот:

— К поезду туда.

— Ты уверена?

Она кивнула:

— У меня хорошая память на карты. Однажды я сделала карту Огигии, на которую нанесла каждый квадратный фут острова. Это был единственный способ сохранить рассудок.

Это казалось ужасным способом сохранить рассудок, однако я позволил ей вести меня. За нашими спинами раздавались крики германцев, но, похоже, они направлялись ко входу в «Горизонт», откуда мы только что благополучно убрались. Я позволил себе надеяться, что на станции никого не будет.

ХА-ХА-ХА. Надежды не оправдались.

На путях стоял миниатюрный поезд — ярко-зелёный локомотив с рядом открытых пассажирских вагончиков. Рядом с ним на платформе станции под покрытым плющом куполом стоял Литиерсис, закинувший меч себе на плечо, как бродяга — одеяло. Потрёпанная кожаная кираса была надета поверх его футболки с надписью «Кукурузники», из-под красной банданы выбивались тёмные вьющиеся волосы, создавая впечатление, что у него на голове сидел огромный паук, готовый к прыжку.

— Добро пожаловать, — его улыбка казалась бы дружелюбной, если бы лицо не было изрезано шрамами. Он коснулся чего-то в своём ухе, возможно, bluetooth-устройства.

— Они здесь, на станции, — сообщил он. — Подтягивайтесь ко мне, но медленно и спокойно. У меня всё под контролем, я хочу взять их живыми.

Он виновато пожал плечами:

— Мои люди иногда слишком увлекаются, когда дело доходит до убийства. В особенности после того, как вы сделали из них дураков.

— Нам понравилось.

Сомневаюсь, что мне удалось сказать это уверенным и лихим тоном, как я планировал. Мой голос дрогнул, на лице выступил пот. Я держал лук на манер электрогитары, что не было подходящим для стрельбы положением. В другой руке вместо стрелы я держал упаковку замороженной картошки.

Возможно, это было кстати. Я помнил по своему сну, как молниеносно Литиерсис орудовал своим мечом. Если бы я попытался выстрелить, наши головы покатились бы по асфальту раньше, чем я успел бы натянуть тетиву.

— Вы можете использовать телефоны, — заметил я. — Или рации. Или ещё что. Ненавижу, когда плохие парни могут переговариваться друг с другом, а мы нет.

Смех Литиерсиса был похож на звук напильника, которым вели по металлу.

— Да, Триумвират любит быть на шаг впереди.

— Полагаю, ты не скажешь нам, как они смогли заблокировать средства связи полубогов?

— Тебе осталось жить не так много, чтобы это имело значение. Брось свой лук. А вот твоя напарница… — он смерил Калипсо взглядом. — Держи руки опущенными. Никаких внезапных заклятий. Мне не хотелось бы отрезать твою миленькую головку.

Калипсо нежно улыбнулась:

— Как раз то же самое я думала о тебе. Брось свой меч, и я не уничтожу тебя.

Она была хорошей актрисой. Я даже сделал себе мысленную заметку порекомендовать её в мой летний лагерь «Вживание в роль вместе с музами» (Гора Олимп, только по приглашениям), если мы выберемся живыми из этой передряги.

Литиерсис усмехнулся:

— Неплохо. Ты мне нравишься. Однако через шестьдесят секунд германцы заполонят всё депо. Они не будут такими вежливыми.