Сергей Тягунов - Парадигма [СИ]

В нем плещется густая, с черными прожилками и легкой пленкой на поверхности кровь. В горле застыл неприятный ком, а во рту появился мерзкий солоноватый привкус. Тяжелый смрад, ударивший в ноздри, перебил все прочие запахи.

— Это же доказывает мою правоту.

— Отнюдь, мастер. Настоящее знание долгие годы было скрыто от всех людей. Хотя наши далекие предки держались за истину, берегли её. Я даже думаю, они в действительности видели богов — Сеетру, Ифоотру, Теетопа, Джуумон и остальных. Точно нельзя быть уверенным, но мне так кажется. В любом случае настоящее знание забылось, стерлось, потерялось — называйте как хотите.

— Я…

— Оглядитесь, мастер! — не дал ему и слова сказать Ренай. Вскинул руки. — Не становитесь таким же глупцом, каким был я! Во Фрактальной Цитадели нет привычных законов!

— И как ты здесь оказался?

— Не знаю, мастер. Может, из-за Вора, может, из-за чудовищ, преследующих нас. А может, все души попадают сюда. Если такая сущность как «душа» вообще существует!

В тумане раздался душераздирающий вопль, ударил по ушам, точно хлыст, отозвался в висках резью. Прошло несколько мгновений, и из серой, клубящейся мглы вылетело что-то черное и крупное, ударилось с мерзким чавканьем о каменные плиты и покатилось к ногам Найвата и Реная. Остановило свое движение в четырех-пяти шагах от них.

Обугленная с левой стороны, отрезанная голова Стонтаса Торговца уставилась на них с осмысленным, живым взглядом. Её зрачки сузились, губы — с одной стороны обожженные, пугающие большими водянистыми волдырями — распахнулись, и чудовищный вопль вновь повторился.

Иероглифы на каменных плитах один за другим принялись вспыхивать ровным белым сиянием. Яркий свет хлестнул по глазам, пришлось не только зажмуриться, но и выставить ладонь перед лицом. Воздух зазвенел, наэлектризовался, волосы на руках и голове встали дыбом.

Крик резко прекратился. Иероглифы погасли.

— Вегтат шет сунуниом , — донесся хриплый, грубый, нечеловеческий голос Стонтаса Торговца. — Грязь станет змием, свернется кольцами, а затем укусит бредущего путника. В бронзовом отражении щита появятся они, предвестники Откровения. И прольются кровавые дожди, взойдут колосья алой пшеницы, в небесах закричат мертвые птицы.

С его губ потекла струйка черной жидкости, принялась скатываться по щеке на пол. Глаза вылезли из орбит, зрачки расширились, заволокли собой радужки. Стонтас Торговец закашлялся, умолк, лишь по его подрагивающим щекам можно понять — он еще жив. Кожа на здоровой половине головы принялась ссыхаться, её прорезали глубокие старческие морщины.

— Я проснусь — и всё забуду, — сказал Найват.

— Боюсь, всё не так просто, мастер, — заговорил Ренай. — Постарайтесь в ближайшее время не сойти с ума. Вас ждут серьезные испытания. Я попробую вам помочь, но не знаю, сколько у меня в запасе времени. Возможно, у нас есть еще одна встреча или две. Не поддавайтесь призракам, не воспринимайте их речи всерьез.

— Зачем ты убил того мальчика-геометриста? — резко сменил тему Найват.

Но ответ услышать не успел: туман пополз в их сторону, сизые клубы, точно растрепанные космы глубокой старухи, в несколько мгновений скрыли под собой пол, спрятали голову Стонтаса и их ноги по колено. Ренай положил ладонь на сморщенную черную руку, ссутулился, будто уменьшился в размерах и стал походить на испуганного ребенка.

Найват не сразу понял — писк, доносившийся из тумана, смолк.

Непривычная, абсолютная тишина показалась противоестественной. Впереди, за сизой мглой, возникла высокая черная фигура. Несколько мгновений она неподвижно стояла, точно каменный истукан, но затем вышла из клубов.

— Вот так встреча…

— Молчите, мастер, — прошептал Камень. — И сохраните себе жизнь.

Языки тумана сползли с фигуры, и взгляду предстал Вор — уверенный, гордый излучающий мощь. Поведя широкими плечами, он подслеповато осмотрелся.

Найват стиснул кулаки, пригнул колени, готовясь к атаке. Враг, пусть и иллюзорный, сотворенный во сне, стоит в нескольких шагах. Не видит их.

Локоть крепко стиснули пальцы Реная.

— Не надо, — сказал он. — Просто смотрите!

Лишь скользнув по ним невидящим взглядом, Вор направился в другой конец зала.

Каждый его шаг отдается гулким эхом, а там, где он ступил, вспыхивают иероглифы на каменных плитах, их яркий свет прорывается даже через клубы тумана, стелющегося по земле. Воздух вокруг высокой фигуры дрожит, поблескивает, словно начищенный бронзовый щит. Ноздри трепещут от мощного запаха пота, перебивающего все остальные.

— Если это всё реально, как ты говоришь, мы должны его убить, — заявил Найват.

Хватка Реная на его локте стала еще сильнее.

— Молчите, несчастный! Молчите и наблюдайте! Не будьте глупцом — не лезьте на рожон!

— Иначе что?

— Тише! Он может нас учуять!

Миг, второй, третий — и вот уже Вор исчез в сизой мгле, словно его и не было.

Сияющая дорожка иероглифов, оставленная им, уводит в пустоту, обрывается где-то впереди. Инстинктивно тянет пойти туда, однако Камень по-прежнему не отпускает, крепко держит. На его лице — выражение безграничного ужаса.

Найват стал озираться, пытаясь понять причину столь странного поведения — ведь здесь никого больше нет, всё спокойно. Пришлось до предела напрячь слух, чтобы услышать странные цокающие звуки. Будто сотни маленьких коготков царапают камень плит.

Вой разорвал тишину, ударил по нервам. Туман, стелющийся в зале, надежно скрывает тех, кто идет следом за Вором; в его плотных клубах лишь изредка мелькают изломанные, странные тени. У этих теней похожие на спицы передние и задние лапы, длинные когти, непропорционально большие головы и тонкие туловища, на линии позвоночников которых кривятся гребни.

Найват не успел опомниться, как из сизой мглы выползли чудовища.

Костистые и склизкие, покрытые гнойниками и фиолетовыми наростами, большие и маленькие, они медленно плетутся по линии горящих иероглифов. Клацают челюстями, с пастей капает слюна, в черных глазах отражается ярость и гнев, длинные, человеческие пальцы царапают каменные плиты.

Странная процессия уродцев тянется длинной вереницей и растворяется в тумане там, где исчез Вор.

— Вам пора возвращаться, — сказал Ренай.

И щелкнул пальцами.

Когда Найват проснулся, во рту страшно пересохло. Он откупорил костяную флягу, но не успел сделать даже один глоток — в нос шибанул тяжелый медный запах. Вылил немного на землю. На песке растеклась густая, алая лужица, чуть черноватая в утреннем свете.

Кровь.

Кочевники вместе с Певцами отделились от каравана и, держась подальше от каменных гор и редких оазисов, устремились в Келигир. Прошло немало дней на испепеляющем солнце, колдуны загорели столь сильно, что теперь практически ничем не отличались от пустынников, их кожа стала темно-бронзовой. На пути отряд больше не встретил ни одной мало-мальски серьезной преграды, никто не устроил ему засаду.