Элизабет Лим - Сплетая рассвет [litres]

– Хватит на сегодня вязания, – сказал Орксан, подходя ко мне сзади.

Я воткнула иглу в край вышивки, чтобы она не упала в песок.

– Я не вя…

– Мы открыли три бутылки, твой муж уже веселится. Присоединяйся.

Значит, все правда думали, что мы с Эданом женаты. Мои глаза округлились.

– Я не пью. И мне действительно нужно возвращаться к работе…

– Женщина, у тебя впереди вся жизнь, чтобы шить всякие красивые вещички. Насладись хотя бы одной ночью. В чем дело, если ты не закончишь свое рукоделие, миру придет конец?

«Да», – чуть не выпалила я.

Но затем увидела Эдана. Он улыбался и подзывал меня рукой. Он выглядел таким счастливым. Гораздо счастливее, чем во дворце.

– Моя жена любит вкусную еду, – сказал Эдан, закидывая мне руку на плечи, – хотя из подношений пустыни трудно приготовить что-то достойное.

Удивительно, но я не пришла в дикий ужас, как ожидала, когда Эдан назвал меня своей женой. А это само по себе ужасает!

– Может, перестанешь болтать, чтобы мы наконец смогли поесть? – крикнула я.

Все рассмеялись, и я зарделась. Я не планировала говорить так громко. За время в пустыне я так привыкла, что рядом никого нет, кроме Эдана, что совсем позабыла о своих манерах.

Но никто не выглядел оскорбленным, поэтому я встала и помогла Корин накладывать еду мужчинам и детям. Жаркое пахло просто восхитительно. Настоящий деликатес из специй, с кусочками кактуса и можжевельника, хотя мясо я не узнала.

– Что мы едим? – спросила я Корин.

Она покосилась на меня так, словно мне лучше не знать.

– Можешь сказать.

– Пару дней назад была буря, и на следующее утро наш лагерь кишел крысами. – Я скептически посмотрела на котелок, а она продолжила: – Никогда не слышала, чтобы мужчины столько ругались во время охоты. – Ее плечи задрожали от смеха. – Я планировала сделать из них вяленое мясо, но скоро мы покинем Халакмарат, а Орксан хотел жаркого.

– О… – сказала я, накладывая еще одну ложку в миску Эдана.

У меня заметно поубавился аппетит.

Корин улыбнулась.

– Оно вкусное, клянусь тебе. Еще я добавила бобы, которые давно хранила. Поскольку мы почти вышли из пустыни и завели новых друзей, когда будет более подходящее время?

Мы ели, смеялись и знакомились ближе друг с другом, пока один из братьев Орксана не сел на подстилку рядом с моей. Он не улыбался, в отличие от остальных. На его шее висело ожерелье из монет и человеческих зубов, в левой мочке была медная сережка. Из-за него мне стало неуютно.

– Ты не похож на аландийца, – заметил брат Орксана, с подозрением рассматривая Эдана. – Твой сундук полнится книгам и амулетами. Книгами на языках, которые я никогда не видел.

– Вашир! – рявкнул Орксан. – Ты рылся в его вещах?

Эдан равнодушно махнул рукой, но я видела, что его улыбка искусственная.

– Все нормально.

Вашир не отводил от него взгляда.

– Поговаривают, что чародей императора Ханюцзиня ушел. Шаньсэнь предложил щедрую награду за его поимку.

Эдан усмехнулся.

– Я похож на чародея?

– Он отправился в поход, – повторил Вашир. Его ледяной взгляд упал на меня. – С императорским портным. Их видели в Самаранском перевале.

Мое дыхание участилось.

Может, Норбу видел и Эдана? Должно быть, он распространил слух о том, что мы путешествуем вместе, зная, что это создаст нам проблемы.

Я стиснула зубы и собрала волю в кулак.

– Императорский портной – мужчина! – воскликнула я максимально изумленным тоном. – Я не могу шить для императора. Это было бы непозволительно.

– Возможно, девчонка та, за кого себя выдает, – недовольно сказал Вашир, – но ты… – указал своей бутылкой эля на Эдана. – Ты не простой странник.

– Вашир, – обратился Орксан с предостережением в голосе. – Допрашивать гостей – неприлично.

Вашир рыкнул и встал. Одарил Эдана долгим мрачным взглядом, а затем скрылся за лошадьми.

– Не обращайте на него внимания, – виновато сказал Орксан. – Моей жене он тоже не нравится. К счастью, он не постоянный гость в нашем лагере.

Это никоим образом меня не успокоило. Эдан посмеялся с остальными мужчинами, пытаясь сменить тему. Но вокруг его глаз собрались морщинки – он был обеспокоен.

– Пей! – кричали люди Орксана, передавая по кругу бутылку вина. – Пей!

Я поднесла бутылку к носу и принюхалась. Затем скривилась – пахло кисло.

– Женщины тоже могут пить. Законом это не запрещается.

– Всего один глоток, – сказала я и прильнула губами к горлышку. И тут же закашлялась. – Оно обжигает!

Эдан забрал бутылку и похлопал меня по спине.

– Никогда раньше не пробовала вино?

– Разумеется, пробовала, – отчеканила я.

– Вино в храме не считается, – поддразнил он.

Тут он попал в точку. Я пила только рисовое вино в храме и всегда лишь один глоток. Но однажды мои братья сварили эль из ячменя, и он был ужасен. Они выпили его за одну ночь, и после их одежда так воняла, что я отмывала ее целый день.

Мои глаза увлажнились от воспоминаний про нас с Финлеем, Сэндо и Кетоном в детстве. Я гадала, как там поживает отец, получил ли письмо, которое я отправила из Самаранского перевала, слышал ли новость, что я теперь императорский портной. Я надеялась, что он гордился мной и что они с Кетоном купили достаточно еды на отправленные мною деньги. Скоро в Порт-Кэмалан придет зима. Я пообещала себе, что напишу им сегодня.

– Отец не хранил его дома, – уклончиво ответила я, вспоминая тяжелые времена после смерти матери.

– Но у тебя было три брата.

– Три чрезмерно заботливых брата, – напомнила я. – И один есть до сих пор.

– Я бы хотел с ним когда-нибудь познакомиться, – сказал Эдан, доев жаркое. На его щеке была капелька соуса, и я поборола желание стереть ее пальцем. – Как думаешь, он одобрит меня… в качестве твоего мужа? – Он подмигнул, и мне пришлось сжать кулаки, чтобы не врезать ему по ребрам.

– Ты еще не познакомился с семьей своей жены? – спросил Орксан.

– Мы как раз направляемся к ней домой, – без запинки ответил Эдан.

Когда он пустился рассказывать совершенно дурацкую историю о нашем знакомстве и женитьбе, мне захотелось прикрыть лицо руками. Я якобы сбежала от ужасного брака с местным мясником, присоединилась к каравану Эдана, и он в меня влюбился. Эта история вызвала у меня такой стыд, что я сделала еще один глоток вина. И еще один. Чем больше я пила, тем меньше оно обжигало горло. И тем меньше я беспокоилась о платьях леди Сарнай, Вашире и о том, как справлялись без меня дома отец с Кетоном.

– Эй, полегче, – сказал Эдан, забирая у меня бутылку.

– Он не хочет, чтобы ты уснула слишком рано, – подал голос один из людей Орксана.

Мужчины засмеялись, но не Эдан. Я низко опустила голову, скрывая заалевшие щеки, не зная, был ли виной моему румянцу позор или алкоголь.