Диана Джонс - Дом за порогом. Время призраков [litres]

Скелета звали Фред. Он стоял косолапыми ступнями на чем-то вроде постамента. На постаменте были золотые буквы «ФРЕДЕРИК М. АЛЛИНГТОН».

– Какая красота! – восхитилась Хелен.

Фред был как раз в ее вкусе.

– Мой отец врач, – сказал Адам. – Я тоже, наверное, стану врачом.

Мы тем временем перешли в кухню, и Джорис пристраивал мне руку в кухонное полотенце. Джорис уже немного пришел в себя и теперь все извинялся. Они заставили меня сесть в кресло и выпить кружку сладкого чая. Помню, как я пил и неодобрительно разглядывал кухню. Слишком уж беленькая и чистенькая. Нигде не видел таких прекрасных кухонь, как в моем мире. Наша кухня Дома была коричневая, темная, захламленная, а на печке в любой момент можно было поджарить гренки, даже летом. А эта кухня вполне могла сойти за больницу. Никакой тебе печки. Где жарить гренки, непонятно. Но все лучше, чем ничего. Во многих мирах кухонь вообще нет.

Тут мне стало немного лучше, и я обнаружил, что Адам вовсе не оставил надежду выяснить, кто мы такие. Что ж, его можно понять. Он столько повидал, что кому угодно станет любопытно.

– Я вижу, что все вы из разных мест, – говорил он, чтобы выудить из нас сведения. – Вы по-разному говорите. У Джориса американский акцент…

– Ничего подобного, – отрезал Джорис. – Правда, у меня сохранился катаякский выговор.

– Ага-ага, – сказал Адам. – Хелен говорит как иностранка.

Это он верно подметил. Хелен хорошо говорит по-английски, но чувствуется, что английский для нее не родной.

– Я бы предположил, что Хелен пакистанка, – продолжил Адам выуживать.

– Дом Уквара расположен в Спитикаре, – припечатала Хелен.

– А я обыкновенный до зевоты, – сказал я, чтобы остановить Адама.

– Я как раз собирался сказать, Джейми, – отозвался Адам, – что никак не могу взять в толк, откуда ты родом. Вот печенье, угощайся.

Едва Хелен сообразила, что я не хочу выдать Адаму ничего лишнего, как выложила ему все о нас как на духу – и о скитальцах, и о Них , и о том, как устроены миры, а Джорис весь подобрался и только и ждал, когда Хелен договорит, чтобы поведать о Констаме. Но Джориса ждало разочарование. Адам не поверил ни единому слову.

Он расхохотался:

– Скажите это кому-нибудь другому! Харас-Уквара! Демоны! Они ! Телевизора вы, что ли, насмотрелись?

– Ну, ты просил, мы рассказали, – пробурчал я.

Мне было очень досадно. Даже странно, как устроена у человека голова. Я ведь должен был вздохнуть с облегчением, что Адам не поверил Хелен, – а нет. Мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы он поверил. Я хотел, чтобы хоть один обычный человек понял, кто такие граничные скитальцы. И вдруг я обнаружил, что прямо из кожи вон лезу, лишь бы убедить Адама.

У Джориса есть клеймо раба. Но на это Адам, как и Хелен, скажет, что татуировку может сделать себе кто угодно. Есть дурацкий свисток, который я притащил из Крима-ди-лимы. Но Адам наверняка видел такие и в этом мире. Я вытащил свисток из кармана рубашки и показал Адаму, – и да, он такие видел. Сказал, они продаются в газетном киоске на углу. Однако оставалась еще рука Хелен.

– Хелен, – сказал я. – Покажи ему свой дар.

Во время разговора нам было видно нос и один глаз Хелен, но когда я это сказал, волосы у нее упали на лицо и закрыли его целиком.

– Нет, – сказала она.

– Почему? – спросил я. Она не ответила. – Ой, да ладно тебе! Больше его ничем не убедишь. Почему бы не показать?

Из-за волос донеслось одно-единственное слово:

– Джорис.

Я посмотрел на Джориса, а Джорис на меня. Мы не понимали, что она имеет в виду.

– Если вы имеете в виду, что ее дар – ее лицо, то я его видел, – заявил Адам. – По-моему, лицо как лицо.

– Нет, это кое-что другое. Хелен, в каком смысле Джорис?..

Из-за завесы волос показалась гримаса «сейчас укушу».

– Он решит, что я демон.

– Нет, не решу! Не может такого быть. Я же вижу, что ты не демон! – запротестовал Джорис. – Даю тебе честное слово, не решу!

Среди волос снова показался кончик носа.

– Ладно. Под твое честное слово.

Она закатала рукав.

– И рука у нее как рука, – сказал Адам.

– Подожди, – ответил я.

Хелен снова показала слоновий хобот. Думаю, это был ее любимый фокус. К тому же она проделала все медленно, так что Адам видел, как ее обычная коричневая кожа сереет и ее прорезают морщины – все выше и выше к плечу. Глаза у Адама вытаращились. Он был и вправду поражен. Но и Джорис тоже, только по-своему. Он откинулся на спинку стула и притворился, будто совершенно расслаблен, но я-то видел, что у него напряжен каждый мускул и глаза стали как щелочки. Он следил за движениями хобота, будто кот. А еще я видел глаза Хелен – черные, блестящие, они не отрываясь смотрели на Джориса в просветы между прядями.

Когда слоновий хобот свернулся, показывая, что в нем нет костей, Адам проговорил:

– Пожалуй, вы меня убедили.

Голос у него был потрясенный. Но я его едва слушал – мне было гораздо важнее, как смотрит на Хелен Джорис. Теперь-то я подозреваю, что Адама убедил даже не фокус Хелен, а именно то, что сделалось с Джорисом.

– Ну вот! – с вызовом бросила Хелен и изогнула хобот розовыми ноздрями в сторону Джориса. – Демоны так умеют, правда? Ну что, Джорис, я демон?

– Не… я не знаю, кто ты, – ответил Джорис. – Демоны… демоны делают так все целиком. А ты?

– Только одной рукой, – сказала Хелен. – Она тоже больше дух, чем тело?

– Да, – сказал Джорис, не сводя с серого хобота прищуренных глаз.

– Ну, ничего не могу поделать, – пожала плечами Хелен.

– Вот именно, и демоны, наверное, тоже, – сказал я. – Выдохни, Джорис. Ты обещал.

– Да, обещал, – сказал Джорис тихо, твердо и решительно. – Но я думаю, что она отчасти демон.

Мне в очередной раз захотелось встряхнуть его хорошенько. Хелен словно выключилась. Слоновий хобот снова превратился в руку от плеча и вниз. Потом Хелен опустила рукав и после этого просто сидела без лица. И молчала, что бы я ни говорил.

Я видел, что Адама это очень смутило.

– Может быть, объяснишь с этого места поподробнее? Что касается скитальцев, правил и так далее? – попросил он меня.

Я рассказал. Пока я говорил, а Джорис ждал своей очереди, Адам заварил еще чаю, к которому Хелен даже не притронулась. Как только я сделал перерыв, чтобы попить, Джорис тут же завел:

– Конечно, Констам рассказал бы об этом лучше меня. Констам…

Я не собирался стонать, но пришлось. Из-за завесы волос Хелен тоже послышался тихий стон. А вы, наверное, уже поняли, как быстро Адам соображал. Уголок его рта еле заметно дернулся, и он обернулся к Джорису с невинным видом, по которому мне сразу стало ясно, что сейчас он поймает архангела.

– Расскажи мне все-все о Констаме, – попросил он.

Джорис и рассказал. Если через битых полчаса Адам не усвоил, что Констам под потолок ростом и вообще Верховный Бог, сам виноват. Поток так и хлынул: Констам, Констам, Констам… Где-то в глубине замешалась история о Них и Адраке, по-моему, гораздо более интересная. Но Адама больше всего заинтересовало, что Джорис раб.