Ева Фёллер - Золотой мост [litres]

– И где же ты читала об этом исследовании? – осведомился Себастьяно.

– Э-э-э… понятия не имею, уже забыла. Я много чего читаю.

– Читаешь, значит, – он наморщил лоб. – Для столь юной особы это в высшей степени необычно.

– У меня отец – профессор, в нашем доме всегда много читали, – сказала я в полном соответствии с действительностью. И добавила, пока он не спросил сам: – Я родом из Франкфурта.

– Знаю.

Я с удивлением уставилась на него.

– Откуда?

– Мне Жак рассказал. После того, как вчера у маркизы побеседовал с тобой. Я тебя вообще не заметил, но это ничего не меняет – ты там была. Строго говоря, за два последних дня ты не три, а четыре раза попадалась на моем пути.

– О, и правда. Вот уж действительно… э-э-э… совпадение. Но я ведь уже сказала, что случайности непредсказуемы. Ну, возьми, к примеру, игру в кости, – я решила обращаться к нему на «ты», ведь, в конце концов, он тоже так делал. – Представь, что ты бросаешь пять костей одновременно. И хотя у каждой кости шесть граней, все-таки случается, что все они показывают одно и то же число. Это наверняка не менее вероятно, чем встретить одного и того же человека четыре раза за два дня.

Себастьяно поднял брови.

– Похоже, у тебя сложилось обоснованное мнение о случайностях и вероятностях.

– Да, это в моем духе, – не особо уверенно подтвердила я.

Уголки губ у него опять дрогнули, на этот раз более явно. Впечатление меня не обманывало: кажется, он находил меня занятной. Пока я размышляла, хорошо это для начала или плохо, он приподнял пальцем мой подбородок.

– Тебе уже когда-нибудь говорили, что ты довольно дерзка?

– Думаю, достаточно часто, – я улыбнулась ему дрожащими губами, ведь его прикосновение прожгло меня насквозь, и тут произошло чудо – он улыбнулся в ответ. В ту же секунду мой пульс скакнул по меньшей мере до ста восьмидесяти.

И продолжил ускорение, когда Себастьяно взял мои руки в свои.

– Как поживают твои ссадины?

– Они совсем уже не болят, – с трудом выдавила я.

– Анна, – тихо сказал он. Когда он произносил мое имя, я таяла, как шоколад. По ощущениям, частота пульса достигла двухсот ударов в минуту. – И что же мне с тобой делать? – задумчиво продолжал он.

Поцелуй меня, идиот ты этакий ! Но вслух я этого не произнесла, хотя романтические чувства переполняли меня до краев. Он плохо подумает обо мне, если я буду так легко доступна. Вариант броситься ему на шею исключался однозначно. Ведь он еще вчера на рынке дал понять, как к этому относится. Нет, здесь нужно действовать гораздо тоньше.

– Может, мы могли бы вместе чем-нибудь заняться, – предложила я.

Он выпустил мои руки.

– И что бы это, по-твоему, могло быть?

– Мы могли бы пойти в театр, – я мысленно похвалила себя за эту гениальную идею. – Одна моя хорошая приятельница, по счастливой случайности, актриса, выступает в театре «Отель де Бургонь». Мы можем завтра же вместе пойти на представление, если хочешь.

– Почему бы нет. Я зайду за тобой.

Свидание! Он хочет встретиться со мной. Я сделала это! Ликуя, я смотрела на него с сияющей улыбкой. Он ответил на мою улыбку, что пробудило во мне чудесное чувство. Но, к сожалению, это длилось недолго, так как в следующую секунду слуга принес камзол.

– Я вывел пятно щеткой с большим количеством соли, месье. Его больше не видно.

Надев камзол, Себастьяно вежливо поблагодарил слугу, и тот покраснел от радости. Проявлять признательность по отношению к прислуге в эту эпоху не считалось чем-то само собой разумеющимся. И тут явно не обошлось без подсознания – хорошее воспитание пережило смену времени и даже потерю памяти. Должно быть, то же самое подействует и в любви. Себастьяно скоро вспомнит меня, это точно!

Однако его следующий вопрос лишил меня этой уверенности.

– А как ты, собственно, из «Золотого петуха» попала именно сюда, в дом герцогини?

– Ах, прислуживать в таверне было мне не по душе, – уклончиво ответила я. – Вот я и подумала, что было бы славно работать в каком-нибудь прекрасном доме, вроде этого.

– И к тому же щеголять в прекрасных платьях?

Я смущенно потеребила бело-розовую мечту.

– Хм, да. В конце концов, я компаньонка Мари, и тут негоже в рубище ходить, не так ли?

– А как давно ты знакома с герцогиней?

– Э-э-э… вообще-то с сегодняшнего дня. Но моя приятельница знает ее давно. Ну, актриса, я тебе рассказывала. Ее зовут Сесиль. Она порекомендовала меня Мари.

– Ты зовешь герцогиню по имени, хотя знакома с ней всего один день?

– Мари сама предложила мне так к ней обращаться. Просто она очень… м-м-м… сердечная и совершенно не чванлива.

– Что ж, тогда мне не терпится познакомиться с ней поближе.

Я перепугалась. Только этого не хватало! Я же только что добилась того, что он захотел поближе познакомиться со мной !

– Что ты имеешь в виду? – вырвалось у меня.

Он пожал плечами.

– А что имеет в виду мужчина, когда хочет поближе узнать красивую женщину?

Руки у меня сами собой сжались в кулаки, но я заставила себя изобразить солнечную улыбку.

– Хм, понимаю. Но тогда тебе стоит остерегаться, – я постаралась придать голосу побольше озабоченности. – Иначе тебя могут ожидать большие неприятности.

– Что еще за неприятности?

– Ах, да просто есть тут кое-кто… один обожатель. Он любит Мари до невозможности, постоянно шлет ей любовные письма. Она каждый день их получает. Целыми пачками, – я начала входить во вкус. – Этот человек никого не замечает, кроме Мари, и безумно ревнив.

Воображение мое разгулялось не на шутку. У меня неплохо получалось выдумывать всякие драматические повороты, ими всегда изобиловали мои сочинения. Уже в десять лет на тему «Мои летние каникулы» я сочинила настоящий триллер, где фигурировали акула-убийца и откушенные конечности.

– Поэтому на твоем месте я была бы очень осторожна, – в заключение заметила я.

– Я прекрасно умею за себя постоять. – Себастьяно похлопал по поясу, на котором на видном месте висели шпага и кинжал, его любимые виды оружия.

– Мое дело предупредить, – ответила я. – И, кстати, тебе стоит знать, что тут полная взаимность. Ну, то есть у Мари и этого человека.

– Откуда же тебе знать, если ты при ней первый день?

– Женщины такое всегда примечают, – заявила я. – Кроме того, она хранит его письма в надушенной шкатулке из розового дерева, которую по ночам кладет под подушку.

Я могла бы импровизировать часами, хотя, между прочим, про шкатулку из розового дерева я не придумала. Я действительно видела сегодня такую в спальне у Мари, но что там лежит, разумеется, не знала.

– А имя этого обожателя тебе тоже известно? – спросил Себастьяно.

– Нет, она мне его не назвала.

– Хотя вообще-то она все тебе рассказывает?