Татьяна Дмитренко - Право на месть

- Дядечка Джером, дядечка Джером! - первой в дверь вплыла большая корзинка. И как только дотащила, ахнула Брента.

Мастер закатил глаза к потолку:

- Оми, ты бы ещё капитану стражи доложила, что я дядечка Джером.

Оми хлопнула богатыми ресницами:

- Так он же ж знает, дядечка Джером.

- Что принесла? - вмешалась Брента.

Оми суетливо выставила на стол кувшинчик кавы, три медовые лепёшки, три дрожжевые, орехи в меду, в отдельном туеске копчёность. Сглотнув слюну, выставила корзиночку пирожных, обсыпанных сахарной пудрой. Три апельсина. И осторожно высыпала перед Брентой сдачу. Оглянулась на мастера. Оба её собеседника понимающе переглянулись: да уж, сладкого явно больше, чем всего остального.

- Себе три медяка взяла?

Оми кивнула.

- Молодец, а теперь иди сюда, - мастер взял в руки кувшин, девчонка тут же покорно подставила руки, - знаю, что умываться не любишь, поэтому только руки мой.

Тяжело вздыхая, Оми вымыла украшенные ссадинами руки. Брента скрыла улыбку.

- Отлично! Мастер, предлагаю перекусить.

- Согласен! Оми, к столу!

Малышка начала с того, что аккуратно выложила каждому на чистую тарелку понемножку всего, разложила вилки и лопаточки. Однако! Девчонка непроста, лопаточки для еды в руках у простолюдинки? Сама же девочка начала с пирожного, слизывая сладкую пудру с блаженно закрытыми глазами и очень удивилась, когда перед ней оказались ещё два. Не веря в своё счастье, взглянула в глаза каждому из сотрапезников, они по очереди важно кивнули, и малышка вовсе выпала из реальности. А когда к трапезе благосклонно присоединился Варум... тут уж Оми впала в тихий восторг и, забыв о пирожном, несмело потянулась погладить. Варум оторвался от трапезы, чихнул и аккуратно обнюхал незнакомую руку. Заверещал и прыгнул девчонке на плечо. Парочка занялась друг другом, окончательно позабыв об окружающих. Обласканный Варум нежился в детских ладошках, Оми сияла - все при деле.

Девчонка вместо мяса купила изрядный кусок копчёной трески, невероятно вкусное мясо у этой рыбки, да со свежими дрожжевыми лепёшками... Мастер выставил на стол чашечки, Брента прикрыла глаза, наслаждаясь давно забытым ароматом. Ах, как кружит голову запах кавы… красивый, как эльф менестрель вынимает душу игрой на непонятном инструменте, и южная ночь неслышно заглядывает в приотворенную дверь... Менестрель играет так, что заслушалась госпожа Сумрак... Брента очнулась, когда две пары глаз уставились на неё выжидающе.

Мгновенным и привычным усилием Брента прогнала тоску, и вот уже потекла мирная застольная беседа. Пришлось основательно выспрашивать об особенностях жизни в столице, мастер Джером растолковывал старые и новейшие городские законы, а обычаи и общепринятые правила здешних низов охотно комментировала Оми. Оба собеседника втихомолку поражались, как, оказывается, глубоко девчонка понимала и оценивала жизнь этих самых низов, не забывая оговаривать некоторые странности бытия бедняцкой части города.

Так, с удивлением Брента узнала, что Теневая гильдия вообще не суётся на этот край, как, впрочем, и святоши. Джером хмыкнул понимающе, ещё бы - последняя война оставила такой фон от некогда смертных заклятий, что маги захлёбываются при попытке не только активировать, но всего лишь прочесть заклинание. Некоторые из них, особо нежные, даже теряют сознание! Теневой гильдии тоже нечего делать в рыбацкой части города, поскольку рыбакам нет дела, как до магических травм нежных колдунов, так и до трагедий преступного сообщества. Жители рыбацкой стороны охотно пользуются фоном для слабеньких заклинаний вроде охранных чар, магичут хозяйки потихоньку, чтоб молоко не скисало, или, скажем, выстиранная одежда быстрее сохла.

Брента уставилась на собеседников:

- Все магичут?!

- Все, - девчонка мигнула, - а что? Удобно! Даже я могу.

- Можешь что-нибудь показать?

Оми прикрыла глаза, и чашка мастера Джерома медленно заскользила к краю стола.

Брента немедленно подхватила чашку:

- Стоп! - легко толкнула девчонку в лоб, малышка закатила глаза и сползла на пол, мгновенно засыпая.

Брента осторожно уложила Оми на топчан. Джером поднял на неё глаза:

- Не может этого быть...

Брента обречённо кивнула.

Мастер выдохнул сквозь сжатые зубы:

- Стихийная ведьма! Страшно подумать, что с ней сделают монахи! Хорошо, если сразу убьют, но если начнут искать родню... и найдут, погибнут все.

- Где она живёт? Кто отец, мать?

- Сколько я знаю, живёт просто на улице, родных нет, о себе ничего не помнит. Её тут дурочкой считают. Появилась год назад в рванье и синяках, ничего не помнящий, маленький зверёныш с собакой.

- Где собака?

- Погибла, защищая хозяйку.

- Плохо. Кто-нибудь пытался приютить девочку?

- Пытались тут… всякие, да только она в руки не даётся, а если словят - сбегает.

- Неудивительно, стихийная ведьма... её не удержишь против воли. Монахи не смогут учуять такой талант. Но делать что-то надо...

- Да что тут сделаешь, не уберечь девчонку. А уберечь - себя погубить, - горбун в сердцах стукнул по столешнице ладонью, - монахи жалости не знают. Ведьму казнят, родных под нож! Соседей, что вовремя не донесли, сгноят на каторге!

- Спокойно, мастер! Тут думать надо. Оми ещё мала, в таком возрасте дар не проявляется заметно... сколько ей лет? Пять? Два-три года ещё есть. Можно научить пользоваться даром, скрывать его так просто, что проще не бывает. Срочно ищем мне дом, Оми будет жить со мной как служанка и девочка на посылках.

- Даже самый бедный дом стоит десять золотых.

- Деньги будут, мастер, дай только до оружейника-гнома добраться.

- Чешуя? - мастер вопросительно поднял брови.

Брента остро взглянула в светлые, понимающие глаза. Мастер примиряюще выставил вперёд длиннопалые ладони:

- Я ничего не говорил!

Брента устало опустилась на скамью рядом с лежащей девочкой. Потерла ладонями лицо, руки скользнули на колени. Горбун выжидающе взглянул из-под густых бровей.

- Девочка должна попасть ко мне в услужение случайно, никак иначе! Значит, мне надо купить этот дом лично или на подставное лицо, успеть перехватить дом из-под рук прочих желающих, если они будут.

- Их не будет, дом стоит на плохом месте.

- А многие ли об этом знают? Нужные слухи пустить широко я уже не успеваю. И не могу рисковать будущей ведающей, ты это понимаешь? Её жизнь драгоценна.

Брента содрогнулась при мысли, что могло бы случиться с малышкой за недолгую жизнь, если бы её обнаружили: рабство, насилие, жестокая казнь... В последнем случае живые ведьмы завидовали погибшим. Это пять лет назад их сжигали, а теперь монахи умеют приводить «заблудших» в лоно истинной церкви. Долго и мучительно. Муки телесные - ничто перед муками чар, когда дар медленно и неуклонно сходит на нет, уходящая сила вынимает из женщины душу. Пустая оболочка бывшей ведающей живёт долго, бездумно выполняя простую работу. Они могут сутками носить воду в огромной бадье, вращать вороты опускаемых мостов, колеса мельниц, месить глину ногами, не знающими устали. Их продают и в бордели. Брента вогнала ногти в ладони, чтоб не застонать в голос.