Гэв Торп - Время Легенд: История Раскола

Все еще вибрируя от удара, Малекит приподнялся на одно колено, отбросив щит, чтобы освободить руку. Рядом с ним Сулекх продолжала извиваться и метаться, громко крича. Король-Колдун устремил свой зловещий взгляд на Имрика, который лежал, опрокинувшись на тело лошади. Узурпатор бросил на него непокорный взгляд.

Спустя мгновение тело Сулекх швырнуло на Малекита, опрокинув его на землю. Придавленный ее огромным весом, он уперся в ее тушу, пытаясь освободиться, издавая рев разочарования. Он бросил Авануир на землю так, чтобы использовать обе руки, чтобы столкнуть массивный труп, который лежал на его бедрах и талии.

Дрожь ощущения пробежала по Малекиту; прикосновение магии. Он повернул голову влево в поисках источника.

Волна белого огня хлынула на него. Он был прекрасен, сверкающий, как лунный свет на море, испещренный золотом и серебром. Он узнал пламя. Он стоял в нем, чтобы получить благословение Азуриана. Теперь повелитель богов вновь пришел на помощь Малекиту, как и Аэнариону.

С всплеском энергии Малекит пытался освободить тело Сулекх. Он поднялся и, глядя на приближающийся огонь, широко развел руки, чтобы получить благословение Азуриана. Белое пламя потрескивало все ближе и ближе, холодный ветер покалывал его раскаленные доспехи. Он закрыл глаза, когда огонь поглотил его, ожидая освобождения от агонии, которая была его спутницей более двух десятилетий.

Новая боль обожгла грудь и руки. Малекит вскрикнул и открыл глаза.

Его окружало не пламя Азуриана, а алебарды гвардии Феникса. Каждый клинок горел белым огнем Азуриана, каждый удар, который они наносили Королю-Колдуну, зажигало пламя, помещенное в его плоть повелителем богов.

Физическая боль была ничто по сравнению с болью предательства. Когда его железная плоть была разодрана и разорвана раскачивающимися алебардами стражи Феникса, Малекит понял, что не получил благословения Азуриана. Его отец не перенес той агонии, которую перенес он.

Иллюзия Короля-Колдуна спала, и он увидел свое наказание за то, что было. Азуриан избегал его, проклял его вечным мучением. Шок от этого заставил Малекита упасть на колени, когда на него обрушились новые удары, проделывая борозды в его черных доспехах.

Момент горя миновал, быстро сменившись гневом; глубоко коренящаяся ярость питалась пламенем, которое кипело внутри Короля-Колдуна. Его доспехи взорвались огнем, отбросив назад стражу Феникса, их плоть испепелилась, броня расплавилась, волосы и плащи горели.

Не имея никакого оружия, Малекит бросился на прислужников своего мучителя с пылающими кулаками, его железные руки пробивали нагрудники и отрывали конечности. Возвышаясь над стражником Феникса, он призвал темную магию, питающуюся ускользающей жизненной силой его врагов, поворачивая ее в своих целях.

Он пытался втянуть магию внутрь себя, залечить раны в доспехах. Темная магия отклонялась и извивалась, не в силах принять изменения в его теле. Там, где оставили метки мечи стражи Феникса, горело крошечное золотое пламя, сдерживающее темную магию.

Страх наполнил сердце Малекита. Не в силах залечить раны, которые струились, словно кровь, ручьями расплавленного металла, он понял, что вот-вот умрет.

— Никогда! — взревел он.

Он выпрямился во весь рост. Темная магия, которую он вызвал, чтобы вылечить раны, закружилась вокруг него, образуя лезвия из почерневшего железа, которые прорубились сквозь стражу Феникса. С последним всплеском темной магии он выпустил лес магических мечей в своих врагов, отгоняя их назад.

Истекая металлом, огнем и кровью, Малекит повернулся и побежал, оставляя обгоревшие отпечатки на окровавленной траве. Он еще не умер; не здесь, на этом мрачном болоте, когда узурпатор смотрит и смеется. Король-Колдун использовал силу своего венца, протягивая руку к ветрам магии, захватывая всю силу, которую мог. Маслянистое черное облако образовалось вокруг него, мерцая молниями, скрывая его от преследователей. Оно распространялась все дальше и дальше, сбившаяся, живая масса, которая охватила гвардию Феникса, шедшую за ним, скручивая их тела и ломая их кости.

Так случилось, что Малекит, Король-Колдун, сбежал с поля Маледора и вернулся в Анлек, сломленный и ожесточенный, его честолюбие на этой окровавленной пустоши было разрушено.

Морати увидела бегство сына и поняла, что битва проиграна. Однако она еще не была убеждена в том, что нельзя выиграть войну. Она и ее сын долго разговаривали о своем самом гениальном плане, который гарантировал победу. Покинув армию на произвол судьбы, она приказала своим колдуньям отступить и повернула пегаса на Запад.

Потеря Короля-Колдуна была ударом, от которого армия друкаев не смогла оправиться. Вид их повелителя и командующего, спасающегося бегством, сломил дух его последователей. Те князья и рыцари, которые смогли ускользнуть, последовали за своим хозяином, бежали на запад в Анлек. Тут и там отрядам наггароти удалось вырваться и отступить на юг к крепостям, охраняющим Наганар, Хеллеброн и оставшиеся кхаиниты были среди них.

Каледор не был в состоянии командовать армией, и Дориену пришлось возглавить погоню. Армия Короля Феникса двинулась на запад, загоняя оставшихся друкаев в болота к северу от поля битвы. Многие друкаи утонули в этой трясине, ослабленные своими доспехами, но коварная земля остановила всех преследователей, за исключением трех выживших драконов и одинокого саферийца на его пегасе.

С наступлением ночи Дориен был вынужден вернуться к армии, опасаясь за благополучие брата, а оставшиеся враги исчезли в темноте. Он вернулся к Королю-Фениксу и обнаружил, что за ним ухаживают целители. Белые Львы образовали защиту вокруг Каледора, молчаливые ряды гвардии Феникса находились рядом.

Среди воинов не было ни чувства победы, ни ликования. Князья трех королевств были сражены Королем-Колдуном, и их армии были разбиты горем. Эльфы оплакивали свои потери; многие тысячи никогда не вернутся в свои дома. Сила Нагарита была сломлена, но огромной ценой.

С наступлением ночи Каледор оцепенел и телом, и разумом. Он отказался покинуть поле боя, пока не позаботятся о всех остальных раненых, сидя напротив коня Финудела, где он убил черного дракона Малекита.

Костры были зажжены, подальше от того места, где происходили бои, потому что никто не хотел смотреть на кучи мертвых; ужасная задача, которая подождет до завтрашнего дня. Наконец Каледор позволил поднять себя на носилках. Он собирался вернуться в свой шатер, когда призывный крик прорезал темноту.

В мерцающем свете костров виднелись неясные фигуры. В капюшонах и плащах, они мелькали на краю поля зрения. Каледор услышал шепот одного из эльфов, несущих его.