Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв [litres]

– Ты знаешь, что я не заслуживаю тебя, – Механик поднялся на подушках, устраивая прильнувшую девушку на своей груди. – Мне надо было отказаться от тебя. Бежать от тебя, – произнес он тихо. – Но я слишком слаб. Прошу тебя, подумай сейчас, ибо пока я еще чувствую в себе силы отпустить тебя, но не уверен, что они будут позже…

– Глупенький, – повторила девушка, но в ее голосе, за слезами, так и катившимися из глаз, слышалась радость, – все жаждут счастья, но никто не знает, что оно – сейчас. Именно здесь, в тот момент, когда тебе больно или плохо, в тот момент, когда тебе радостно, весело, счастье в тебе. И неважно, даже если через миг мы оба умрем, сейчас во мне счастье, и я не отдам его никому, – она прижалась сильнее, – даже тебе…

– Даже мне? – шутливо возмутился мастер. – Это как так? Ты, получается, эгоистична?

– Конечно, – она подняла сияющие глаза. – Мы все эгоисты. Разве это плохо? А счастье я тебе не отдам, разделю с тобой, поделюсь, но не отдам полностью.

Он прижал ее крепче. Мысли Механика были наполнены отнюдь не счастьем. Они были наполнены кровью и смертью.

Она спрашивала: почему не могут они бежать сейчас? И он находил ответ для нее. Но кто найдет ответ для него самого?

Маяк сиял во тьме. Тускло пульсировал на краешке, иногда пропадая на миг, но возвращаясь более яркой вспышкой. Цель приближалась к нему, будоража сознание.

Два шага. Первый рядом… Готов ли он? Всего два шага до свободы, пусть в нее и не верит Виола, но по сравнению с клеткой, в которой он находится сейчас, даже такая свобода стоит дорогого. Две жизни, которые он должен положить на алтарь своего счастья. А стоит ли счастье того? Стоит, он решил. Стоит и не такого.

В этот раз Альбин собирался арендовать транспорт, но Данте вмешался, предоставив личную карету.

Темный, закрытый четырехместный дилижанс, влекомый четверкой гнедых красавцев, надежно укрыл в своих недрах не только юношу, но и жнеца с Карой.

Последняя все же не удержалась от подначки, ныряя в отделанное бархатом и позолотой нутро.

Юноша лишь хмыкнул в ответ и посоветовал завидовать молча. На что девица насупилась, нагло развалившись на мягком диване.

Мужчины устроились напротив. Сатхи сразу ушел в задумчивое молчание, а Альбин беззастенчиво разглядывал девушку, которая, вцепившись в подушку, словно тонущий в обломок фальшборта, сразу же забылась беспокойным сном.

За ту неделю, что они не виделись, девушка изрядно похорошела: исчезли глубокие тени под глазами, осунувшееся от боли лицо вновь обрело объем и румянец.

Мерное поскрипывание рессор кареты, шуршание каучука по каменистому покрытию дороги внезапно и на юношу подействовали убаюкивающе. На пути к Перекопу, где договорились встретиться жнец с Альбином, дворянин был слишком возбужден, ожидая обмана. Нет, он понимал, что если бы жнец захотел избавиться от нор Амоса, ему не пришлось бы прибегать к обману, но червячок сомнений все же шевелился в душе.

Странное дело, но облегчение, нахлынувшее от встречи со спутниками, не заставило сердце успокоиться. Скорее наоборот – вызвало странное томление.

С одной стороны, возможно, нервировал бог, сидящий слева от Альбина с закрытыми глазами, демонстрируя, что не готов к беседе. С другой – девушка, чей острый язычок заставлял руку тянуться к ножу.

Поглядывая на Кару из-под полуприкрытых век, Альбин отметил про себя, что неожиданно рад ее видеть. А сейчас, когда ехидная ухмылка не искажала линии губ, когда с ее лица сошла, словно бы приклеенная, подозрительность, девушка была по-настоящему красива. Как он раньше не замечал?..

Вздрогнув от ощущения взгляда, юноша повернул голову, уставясь в янтарные глаза жнеца. Сначала дворянина разозлила понимающая улыбка на его лице, и нор Амос уже был готов отпустить едкое замечание, но из глаз Сатхи золотом блеснула такая древность, что юноша осекся, отводя взгляд.

– Ты приготовил место? – тихим голосом, дабы не тревожить уснувшую девушку, спросил Сатхи.

– Да, почти все готово. Возможно, некоторые сюрпризы окажутся неприятными и для вашего врага.

– Нашего. Тварь враждебна миру, и в твоих интересах, как и в интересах всех живущих, чтобы она перестала дышать.

– Пусть нашего, – согласился юноша. – Хотя я и не уверен. Тем не менее мы заключили договор, и вам не стоит лишний раз проводить агитацию.

– Гордый, – кивнул жнец. – Это хорошо. Но вернемся к нашим делам. Тварь почует приманку, как только я сниму защиту.

– Мне не нравится, что ей приходится рисковать. Она не приманка, она – человек.

– Мне тоже не нравится, но я не могу извлечь из нее частицу твари. Мы и так достаточно рискуем. Ты думаешь, он не распознает ловушку? Думаешь, он не готовится к новой встрече? Я мыслю, тварь сделает выводы и придет куда сильней и подготовленней, чем в первый раз.

– Тогда, может, переиграть? Вы застали ее врасплох в первый раз, что мешает сделать это дважды?

– То, что в первый раз у меня, опять же, была приманка. И мне сильно повезло, что я смог уловить запах твари на улицах столицы.

– Я могу подключить стражу, могу подключить ходоков и нюхачей. Мы перероем город, и…

– И он почует и уйдет, оставив после себя реки крови, текущие по улицам, – перебил Сатхи. – Я не уверен вообще, что он придет к девчонке. Кто знает, может, его и в городе-то нет. Не дергайся, Альбин, если он не появится, то тогда и будем думать. Сейчас же сосредоточимся на основном плане.

– Это неправильно. Мы ставим все на кон, не продумав вариантов.

– А смысл? Делай что можешь, и будет как будет.

– Неправильно, – упрямо тряхнул головой Альбин. – Планирование – это наука, искусство. А мы уперлись в единственный вариант.

– И что говорит твоя наука?

– Она говорит, что неправильно рассматривать план как рецепт. Это не действие, ведущее к цели, даже не их совокупность. Это не прямая, это древо вероятностей. Планируя, ты должен просчитывать все вероятности, настолько, насколько можешь. И на каждое ответвление, на каждую случайность у тебя должен быть план. И при этом нельзя действовать исходя из расчетов далее, чем на два шага, ибо любая случайность может смешать карты, исказив вводные данные.

– Сложно как-то. Но если желаешь, будь по-твоему. У нас основной план. Я буду придерживаться его, а ты планируй случайности. Договорились?

Альбин покачал головой, отворачиваясь от жнеца. Как такое могущественное существо может быть таким легкомысленным? Или в том-то и дело? Возможно, именно его сила позволяет ему идти, не обращая внимания на мелкие помехи, которые другого остановили бы или заставили свернуть с пути. Интересно, а тварь мыслит похоже? Может, и он не рассчитывает вероятности, а лишь действует, исходя из своей силы и уверенности? Можно ли подловить его на этом? Огромный камень, катящийся с горы, может свернуть, натолкнувшись на маленький камешек. Но набрав скорость, он может раздавить любое препятствие, не заметив. Набрала ли скорость тварь?