Алексей Гришин - Выбор офицера [litres]

В Сен-Бриё мы встретились с возвращавшимися в Клиссон однокурсниками, которые упросили де Ри разрешить им сопроводить наш отряд в Марле. Такое поведение, строго говоря, идущее вразрез с принципами дворянского чванства, меня растрогало, но депрессия есть депрессия, поговорить с товарищами я не мог.

А вскоре после выезда из Сен-Бриё мой конь резко повернул в сторону и помчался к отвесному обрыву. Коня успели перехватить, но мне удалось соскочить, добежать до края и на глазах де Ри, де Фонтэна, всего курса и солдат охраны броситься с огромной высоты в бушующее море.

Подбежавшие увидели только тонущий в бешеных штормовых волнах желтый форменный плащ и плавающую на поверхности шляпу с красным страусовым пером.

Таким образом, история юного барона де Безье была завершена.

А такие мелочи, как скрытый уступ в месте прыжка, заранее приготовленная страховочная веревка и камень, который был завернут в ярко-желтую дешевую ткань – какое они имеют значение для будущих поколений? За период штормов соленая вода разъест краску, так что даже если кто эту тряпку и найдет – мало ли чего в море находят, со мной ее точно не свяжут. Все, де Безье больше нет, а есть некий безденежный, безработный и беспаспортный господин, который еще только должен превратиться в сержанта Ажана.

Для начала пришлось превратиться в бедного, но гордого дворянина неясного происхождения, каких много шатается по дорогам Галлии. Необходимые для этого дешевая шпага, сотня экю и берет с пером непонятной птицы, видимо вороны, были припрятаны мною заранее, еще при подготовке места для «самоубийства».

Осталось перетерпеть ночь под открытым небом, укрывшись от ветра в скальной расщелине, и с рассветом, обойдя Сен-Бриё стороной, пешком направиться к городишку Монконтур, удачно расположенному в стороне от дороги на Ренн, по которой направились мои однокурсники. Там за пять экю я приобрел некое подобие кобылы, своими статями и мастью навевавшую воспоминания о знаменитом коне д’Артаньяна. А я ведь теперь и есть д’Артаньян!

До Анже добирался, стараясь не выезжать на главные дороги, остановился в «Луаре» и проторчал там две недели, ссылаясь на нездоровье. Заодно был прекрасный повод не выходить в город. Так что до приезда де Ри я превратился в любимого жильца, приносящего хозяину этого отеля небольшой, но стабильный доход. А в один из вечеров, ужиная в гостиничном трактире, я услышал от заезжего менестреля хит сезона – «Балладу о Черном бароне и жестокой Хранительнице»! Пусть я не смог отомстить сам, но за меня все сказало искусство. Отныне в глазах народа никто из Хранителей не безгрешен, а значит, у погибших в Браме есть надежда на справедливый суд.

Крайний разговор с начальником Академии был кратким и сугубо деловым. С этого момента я стал сержантом Жаном Ажаном восемнадцати лет от роду, выходцем из захолустной окситанской деревеньки, в соответствии с предписанием, направлявшимся в Пиренеи для дальнейшего прохождения службы в пограничной крепости Сен-Беа. Свое оружие – боевую шпагу, рапиру, сабли и лук, я взял. Боевая подготовка – Тайна Академии, не проколюсь. А мало ли чему там солдат учат – не зря же я в спарринг-партнеры самому коменданту послан. Деньги есть, целых триста экю, да еще зажиленные амулеты кастильских магов с собой. Будет время – попробую в них разобраться. В соответствии с контрактом сержанта Ажана, мне предстоят два года спокойной службы в тихом захолустном гарнизоне, а дальше что-нибудь придумаю. Погода сухая, солнечная, природа великолепная и вообще жизнь прекрасна!

И на пустынной дороге иномирной Галлии, на русском языке я во все горло запел разухабистую французскую песню:

– Приветствую вас, господин ректор. Мы желаем проконсультироваться по вопросам Высшей Магии. Не могли бы вы уделить нам несколько минут вашего драгоценного времени?

– Я к вашим услугам, сир.

– Каким заклятием и кто всего за месяц смог сделать из Кавалера Голубой Звезды негодяя, недостойного носить рыцарское звание?

– Сир, направляясь к вам, я знал, о чем вы хотите говорить. Уверяю вас, я лишь выполнил требование герцога де ла Герр, переданное его дочерью.

– Герцог требовал моим именем? Я не ослышался?

– Лишать дворянства может только король, а раз он требовал… Я был убежден, что вопрос с вами согласован!

– Убеждение – это хорошо. За свои убеждения еретики идут на костер, святые мученики за них шли в клетки с дикими зверями, а ты на что готов за свое убеждение?

– Сир, вы знаете, я всегда был вашим преданным слугой!

– А в результате преданным оказался я! Это я теперь не могу выйти к своим солдатам и говорить с ними о славе и наградах, потому что именно я убил своего кавалера! Да, не ты, а я! И именно мне не верят мои солдаты! Все враги Галлии не смогли вбить клин между мной и армией, это оказалось под силу только тебе!

Король замолчал, видимым усилием воли взял себя в руки и подчеркнуто спокойным голосом продолжил:

– Мы приказываем тебе и четверым твоим подручным, участвовавшим в этом гнусном обряде, в течение недели покинуть Галлию и никогда более не пересекать ее границ. Если мы когда-нибудь, по любому поводу, услышим хотя бы об одном из вашей пятерки изменников, это будет означать ваш смертный приговор. И поверь мне, он будет приведен в исполнение, чего бы это ни стоило нам и нашей стране. Вон отсюда!

– Ваше сиятельство, он действительно мертв. Было проведено самое тщательное расследование, все подтверждает, что он покончил жизнь самоубийством, как и все до него. Сроки, характер поведения – он до рокового прыжка дважды пытался перерезать себе вены – все полностью вписывается в картину поведения лишенных дворянства. Все свидетели прошли через заклятие правды, их показания совпадают в мельчайших деталях.

– Это хорошо. Плохо, что моя дочь вообще втравила нас в эту историю. Можно ненавидеть Галлию, можно и даже нужно ненавидеть ее короля, не допускающего нас до правления страной, но нельзя давать черни повод презирать нас. А ведь мы с тобой так и не знаем, почему этот клиссонец ее ударил! Кавалер Голубой Звезды, человек, выдержка которого не подлежит сомнению! Что она сделала, чтобы он пошел на такое?