Ефим Гаер - Спрятанные во времени

Постояв немного, он двинулся по пляжу вдоль тротуара, постепенно заполнявшегося людьми. На него косились как на чумного, во взглядах читалась явная неприязнь. Респектабельный антиквар не привык к такому и вначале конфузился, но скоро смирился и перестал обращать внимание, переключив внимание на поиски воды.

Кафешки, подававшие завтрак, начали открываться. Зазывалы визгливо приглашали зайти. Ресторанчик пришелся бы в самый раз, но в карманах, по законам сюжета…

Ан, нет — в заднем кармане джинсов лежал бумажник, такой же непрезентабельный как нынешняя версия Каляды, зато пухлый, с целой коллекцией бумажек: баты, иены, пачка хрустящих «Джексонов» 71 71 7-й президент США Эндрю Джексон изображен на современной американской купюре в 20 долларов. . Визитка «Walee’s Place Pattaya», презерватив и права на имя «Тараса Козьмича Каляды» с цветным безобразным фото, выданные в декабре восемнадцатого. Лицо определенно было его, но не гладкое и привычно-одутловатое, а осунувшееся, с запавшими глазами, прорезями складок вдоль щек и торчащими скулами. Под горло — цепь и цветастый батник. Сутенер из дешевого детектива.

Карточка отеля что-то напоминала… Точно! — в нем он останавливался лет пять назад, когда прилетел в Паттайю. Там же познакомился с Викой. А! — Вику лучше не вспоминать!

Стоп-стоп, верните кадр назад… Когда выписаны права? Он еще и еще раз перечитал, а затем облегченно улыбнулся — выданные в не наступившем еще году, они могли быть только во сне. Перейдя улицу с легким сердцем, не обращая внимания на охранника, сверлившего его взглядом, он уселся за лучший столик и громко подозвал служку. «Двадцатка» полетела на стол. Охранник сразу же успокоился: к загулявшим фрикам не привыкать, курорт есть курорт — главное, чтоб платили.

Обследовав другие карманы, он выудил из них разряженный «HTC», карточку Bangkok Bank, пачку «кэмел» и складной нож, отругав себя за то, что не проверил содержимое сразу.

Выпив залпом стакан шипучки, Каляда с удовольствием затянулся, подставив лицо торнадо из вентилятора. В глубине заведения за стойкой аппетитно шкварчала яичница, пахло жареным беконом и луком. Официант принес громадную чашку кофе, от одного вида которой мысли приходили в порядок.

Другой неожиданной находкой стало неизвестно откуда взявшееся знание тайского языка. Во всяком случае, пацан, ни бельмеса не говоривший по-русски, его сразу понял.

Справившись, есть ли тут где помыться, он за доллар был препровожден в каморку, где долго стоял под шипящим шлангом. Затем прополоскал кое-как одежду, натянул ее мокрую на себя, рассудив, что «не Букингемский дворец», и припал к зеркалу. На него смотрел удивительной наружности тип, каким Каляда себя никогда не видел — худой и жилистый, вроде Крокодила Данди 72 72 Главный герой австралийского фильма «Данди по прозвищу „Крокодил“». не первой свежести. Шрам «паучком», с детства оставшийся на груди от новогодней петарды, был на месте. Руки тоже были его, хоть и изуродованные жрущими друг друга драконами. Даже след на пальце от врезавшейся печатки, которую пришлось срезать. Вспухшая губа немного портила впечатление, но это дело быстро пройдет. Главное, зубы целы.

Сон ему начал нравиться — от него веяло приключением. Он даже старался не думать лишнего, чтобы внезапно не проснуться. Страхи, впрочем, оказались напрасны, потому что час тянулся за часом, и одежда уже просохла, и он снова сидел в кафе, отъехав от города на такси, а сон все не прекращался.

Каляда смеялся про себя, вспоминая пинок по морде, который он получил неделю назад на городском пляже Паттайи. «Обдолбанный, забывшийся на пляже турист» оказался… обдолбанным, забывшимся на пляже богатым туристом, немного задержавшемся на каникулах. Ничего из произошедшего он не мог себе объяснить. Все просто случилось. Точка. Москва, ночь, постель — жуткое похмелье на пляже… Привязанный к Vise счет, найденной в заляпанных джинсах, был слишком длинным, чтобы об этом думать. Может, это Москва ему лишь приснилась?

«Walee’s Place Pattaya», карточка которого лежала в кармане, оказалось, принадлежал ему самому — как еще десяток отелей вдоль побережья Джомтьен, игорный дом на Пхукете, ювелирная М. ская и пара бойцовских клубов. Он был упакован в золотую фольгу с головы до ног. Секретарша из обоймы Vouge-Asia, улыбаясь, принесла ему список его владений, после чего кабинет посетил бухгалтер — злобного вида человечек в сером костюме, цедивший слова сквозь зубы. Каляда владел состоянием в сотню миллионов «зеленых», постоянно приносившим доход.

С месяц после, сидя в клубном ресторане на берегу, он сосредоточенно выуживал креветку из молочно-белого супа. Есть суп фарфоровой ложкой — сущее наказание. Хуже — только цеплять рис палочками.

На сцене играл европейский лофт, и красотка Милли пела про Ипанему, сверкая сапфировым ожерельем в глубоком вырезе платья.

Каляда с улыбкой набрал «Москва веб», выбрал камеру на Тверской и отвалился в кресле, глядя на далекую картинку в планшете.

— Плесни-ка водки, Сомйинг. И садись сама.

На следующий день около трех по полудню он вышел с коктейлем на лоджию собственного отеля-виллы, в котором жил, и, посмотрев на садик внизу, чуть не подавился оливкой.

Что его напугало, спросите вы? Горничная с тележкой? Официант? Пара длинноперых фазанов? Или человек — европеец, одетый в халат и сланцы, судя по красной лысине, недавно прибывший в Тайланд из какого-то менее солнечного местечка? Каляда вперился в него взглядом, перегнувшись через перила, будто увидел двухголового кенгуру. Колыхавшиеся на бризе листья ему мешали, и он мысленно пообещал вырвать пальму с корнем! — как только разберется с этой историей.

Тот, что был у бассейна, между тем, разувшись, устроился в гамаке, и, кажется, вознамерился там поспать, опрокинув виски. Слетевший вниз Каляда, давясь от сбившегося дыхания, подошел к нему и встал в нерешительности, глядя на багровую лысину, обрамленную жиденьким каштановым «ежиком», не зная, с чего начать, и стоит ли вообще начинать.

Но, по-видимому, стоило, — потому что таких совпадений не бывает. Да-да, нужно быть оптимистом и вообще — случается всякое, тут уж не зарекайся… знаменитый «один на миллион»… макака, пишущая сонеты… Но тут уж, извините, не в какие ворота! Лешка Кит, закатанный самим Калядой в бетон, никак не мог дрыхнуть сейчас под пальмой, накачавшись с утра «Джек Дениелс».

— Простите… — прохрипел Каляда, пригвожденный взглядом к белой жилке шрама, пересекавшей лысину довольного господина в гамаке.

Нет, он не бил Кита в тот вечер по голове, тут уж никаких совпадений — честный выстрел сзади из «спиленного» ТТ. Гильзу в Москву-реку, ствол по частям туда же. Самого Кита, в нетленном малиновом пиджаке, когда-нибудь, лет через пятьдесят, непременно найдут в арбатском подвальчике под полами; полиция отпишется формальной бумагой — дело давних лет, по Марксу — эпохи первоначального накопления капитала…