Ефим Гаер - Спрятанные во времени

— А м-мы ведь с в-вами уже встречались… Помните п-поезд на Волгоград? Ж-жуткая п-погода, — поделился впечатлениями Илья, бросая ботинки и рюкзак на траву. — Х-холодно… уж-жас…

— Если так, то… Не подумайте, я не подстораживаю прохожих, чтобы затащить их к себе в подвал и там уже расправиться, завладев ботинками. Впрочем, если в вашем рюкзаке сокровища Запретного Города… Соблазн будет слишком велик.

В предыдущую встречу он оставил самое мрачное впечатление у Ильи, теперь же в голосе незнакомца проскакивали веселые нотки, и вообще он казался вполне довольным, будто никакой круговерти и грохота не было вокруг, а стоял бархатный майский вечер, созданный для неспешного моциона.

— Вы ближе подойдите к стволу, здесь совсем не каплет! — потянул он Илью за насквозь промокший рукав. — Так вот, если желаете, а другого я и представить не могу в такой вечер, то милости прошу обогреться. Вам повезло, я здесь живу, — он неопределенно махнул рукой, так что в означенное «здесь» попали дворик, дом и деревья, а равно видимая часть улицы.

— Н-но…

Незнакомец не позволил Илье ответить:

— Пойдемте, пойдемте, а то простудитесь! Я живу здесь, в подвальном этаже, окна горят. Не под липой же, как вы могли подумать. Просто вышел подышать воздухом. Люблю дождь и люблю грозу!

Они быстро пересекли дворик, причем, как показалось Илье, незнакомец специально задержался, чтобы подставить лицо воде. В просвете между домами полыхнуло.

— Какая! Видели?! Это… — слова заглушил гром — такой, что отдалось в легких. — Давайте, давайте, не стесняйтесь! За мной, мой предвиденный гость!

— Здесь можете умыться, раковина с водой, — гордо объявил хозяин, указывая на эмалированный поддон с медным краном, приделанный к стене в передней.

— Как вас зовут? — спросил он из глубины комнаты, ковыряясь поленом в печке.

— Илья. А вас?

— … — снаружи снова загромыхало. — Ничего себе, разгулялась. Вот это гроза! Это я понимаю, гроза! Свирепая как дракон! Тропический ливень настоящий — большая редкость у нас. И как долго уже идет! — восхищался он, улыбаясь печке.

— Вы б-бывали в тропиках? — автоматически спросил Илья, отирая ноги о лежащую у порога тряпку и разглядывая обстановку подвальчика.

Запах в нем стоял необыкновенный: словно жгли смолу какого-то благовонного растения, и еще — оттенок старой бумаги, какой бывает в библиотеке. В стеллаже, на полках и вообще всюду тут были книги, журнальные развороты, отдельные исписанные листы — арсенал небольшого магазина.

Хозяин, не ответив, подкрутил лампу. Запах благовоний усилился.

— Мой маленький секрет, — ответил он на незаданный вопрос. — Не выношу запаха керосина, поэтому добавляю в него щепотку по собственному рецепту. К сожалению, мое волшебное средство почти иссякло и более достать неоткуда, — вздохнул он, накрывая огонек колбой. — Ну да не о том речь. Вы промокли и замерзли совсем… О, дружище, ноги-то совсем не в порядке! Нужно перевязать, — Илья посмотрел на тряпку — на ней отпечатались пятна крови. — Кто, скажите вы мне на милость, гуляет по городу босиком? Вы же себе все стопы изрезали!

В его руках возник бинтовой рулон и склянка цвета жженого сахара, в которой плескался под горло йод. Этакий доктор Айболит за работой. Дерево, под коим положено принимать корову, волчицу и прочую фауну лесную и одомашненную, прилагается — вот оно, за окном — оставлено по случаю непогоды.

— Не стесняйтесь, я вам помогу как путешественнику в пустыне. Помойте ноги в тазу. Все же, стопа — не ладонь, самому не перевязать толком.

Илья шагнул в поданный ему таз. Хозяин налил туда из кувшина и насыпал из пузырька марганцовки.

— Всех нас, опаленных великой революцией, жизнь научила немного фельдшерить. Садитесь, — хозяин присел на корточки и быстрыми уверенными движениями обработал и забинтовал раны. — Я бы предложил вам переодеться, но, боюсь, немногое из моего гардероба вам подойдет. Берите полотенце и вешайте у печки ваше тряпье! — неожиданно громко скомандовал он. — Огонь! Огонь, что сделал нас людьми! И чайник, что сделал людей философами.

С этими словами он плеснул в закопченный сосуд воды и поставил его на печь.

Через двадцать минут Илья сидел в медленно подсыхающих кальсонах, укрывшись шерстяным одеялом, и с удовольствием пил горячий чай, отдававший какой-то неизвестной травой. Хозяин подвальчика оказался весьма благодушным человеком, хотя и немного странным. Илья старался не обращать внимания на его причуды. Он не умолкал ни на миг, иногда лишь вдруг проваливаясь в какую-то мысль, и тогда неподвижно замирал, а после выкрикивал что-нибудь необычное вроде «Вознесется светило в зенит над градом!», хватаясь за случайный предмет — обычно ему попадались книги. Томик в его руке подымался вверх, разглядывался с явным недоумением, будто в его находке состоял какой-то сюрприз, и оказывался в совершенно другом месте — на обувной полке, например, или на полу.

— Что же, побуду немного дикарем, и отправлюсь в темноту от огня, — улыбаясь, сказал Илья, когда чай был выпит, а гроза ослабла. — Меня дома ждут. Варенька, жена.

Тут хозяин подвальчика вздрогнул, словно имя укололо его.

— Да-да, идите, идите… пора домой… там вас заждались совершенно, и боги знают, что думают… А боги сами знают, что они думают? — вдруг вывернул он произнесенную фразу, притих, но на сей этот раз быстро пришел в себя. — Вот это возьмите, — протянул он Илье какую-то книжку в тусклой обложке. — Прочитаете, вернете. Не торопитесь. Это хорошая книга. Рассказы на каждый день, в некотором роде.

Теперь он не смотрел гостю в глаза, и вообще возникла очень неудобная секунда, будто бы актеры увлеклись и вдруг обнаружили, глянув в зал, что публики больше нет, а они все продолжают играть.

Хозяин явно не дружил с головой, хотя в иные минуты казался почти нормальным и удивительно проницательным человеком.

— Или нет, не спешите… — забрал он книгу обратно. — Кажется, гроза почти выдохлась. Вам не ближний свет еще добираться. Полчаса погоды не сделают.

Илья покорно уселся на табурет. Хозяин был прав: стоило еще подождать — и так уже была ночь, куда спешить? Да и ноги саднило немилосердно.

— Надеюсь, я не очень стесняю?

Хозяин отрицательно помотал головой.

— Раз так, оправдывая общее мнение о гостях, попрошу у вас еще чаю. Он необыкновенно вкусный. Что вы добавляете в него, если не секрет?

— Увы, и это секрет, — улыбнулся тот, снова берясь за чайник. — Давайте о чем-нибудь говорить. Я, знаете, совершенно не могу уснуть, если не лягу до полуночи. Нужно чем-то заполнить голову, потому что дневные мысли уже иссякли, а новые появятся только утром. Ощущать пустоту и сидеть на месте невыносимо. А куда я сейчас пойду? Так что, единственный выход — разговор.