Ефим Гаер - Спрятанные во времени

— Тебе чаю сделать? — сонно спросила она Илью, упорно отказываясь ужасаться грядущей пандемии.

— Да, неплохо бы… Сладкий, горячий и покрепче.

— Ладно… Пиши заявку. Выдача в конторе по четвергам, — ответила, зевая, супруга. — О!..— застонала она, глядя на циферблат. — Кошмар какой!.. Что стряслось? Заболел, что ли?

— Не важно!

Илье вдруг расхотелось болеть — при таком отношении к себе, и он встал на ватные ноги, чтоб вперед соседей забраться в ванную. В этот раз ему это удалось — та была пуста и таинственна как подвалы замка. Обычно в забеге лидировал Матиас Ярвинен, но тут он отчего-то замешкал и высунулся за дверь, когда соперник уже звякнул внутри крючком и как раз обнаружил, что не взял с собой полотенца. Возвращаться означало сдать цитадель врагу. Илья окинул ванную взглядом в поисках какой-нибудь тряпки, однако ничего подходящего не нашел. Не вытираться же половой, в самом деле! Придется как-нибудь обсыхать…

В топке титана слабо алели угли, и нагревшаяся за ночь вода была чудо как хороша. Уютно несло дымком, даже запах опрелых стен не колол в носу. Со временем он полюбил этот запах дыма в сочетании с горячей водой и одиночеством, которое так начинаешь ценить, когда живешь в коммуналке. Часто, стоя в щербатой ванне, он медленно тянул воздух, представляя себя далеко-далеко отсюда — где-нибудь в шале на заснеженной сопке, поросшей елью… Лучше, в горах Швейцарии — непатриотично, но хотелось именно этого, ничего не попишешь.

Сложив одежду на табурет, он подбросил еще совок из ведра с углем, помахал им в топку и забрался в ванну, вооружившись душевой лейкой. Судя по раздраженному говору за дверью там уже стояло не менее двух персон, ожидавших своей очереди на водные процедуры.

«Минут через пять начнут долбиться, — раздраженно подумал Илья, представляя лица соседей. — Пусть. Это вообще моя квартира, а вас не существует в исторической перспективе, — заключил купальщик, закрыв глаза, щедро поливая кипятком ноги».

Не прошло и минуты, как в дверь нетерпеливо постучали.

— Да?.. — мученически откликнулся Илья, демонстративно покашляв.

— Илья Сергеич! Ты скоро?! Всем надо!

«Изведу горячую воду — тогда выйду, — заключил он про себя, нехорошо улыбаясь. — Разорались…».

Этим именно, общим в жилтовариществе настроем объяснялось стремление раньше остальных получить доступ к животворному гейзеру, бившему скупо и не подолгу. Если второй в очереди еще имел шанс нормально помыться, третий был вынужден плюхаться в чуть теплой воде, четвертый же — в коледезьно-ледяной, что утром буквально невыносимо.

Илья густо намылил голову.

Тут же погасла лампочка — рачительная Быстрова подняла рубильник в передней, напрочь обесточив квартиру. Она частенько устраивала такой фокус «из экономии» и не сразу со скандалом сдавалась, когда кто-то порывался его исправить. Санкции одним словом… В сложившихся обстоятельствах это был явный сигнал Илье, который сразу понял, кто был тем компаньоном, что стоял с Матиасом за дверью. Отчего-то ему стало жаль финна: мадам Быстрова в непосредственной близости была опасна даже союзникам.

Требовать возвращения второй составляющей коммунизма — электричества 127 127 «Коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны» — знаменитая фраза, сказанная В.И.Лениным в речи «Наше внешнее и внутреннее положение и задачи партии» на Московской губернской конференции РКП (б) 1920 года. , закрывшись в ванной, было бесполезно — для этого нужен был очный непростой разговор с ретивой властительницей рубильника. Пришлось довольствоваться темной советской властью.

— Да сейчас я! Сейчас. Ох, как вы мне…

Сквозь узкое окошко с рябым стеклом глядело серое утро, втоптанное в гулкий московский дворик. С ревом в него вкатился грузовик; мерзавец, сидевший в нем, начал сигналить так, что у Ильи свело зубы. На паршивца немедленно заорали из многих окон. Завязалась красноречивая перепалка, к счастью, быстро выдохшаяся. Грузовик погудел еще на прощание, взревел и убрался прочь.

— Идиот.

Илья снова закрыл глаза. «Я в реке. Пусть река сама несет меня 128 128 Из монолога ежика, м/ф. «Ежик в тумане» Ю.Б.Норштейна по сценарию С.Г.Козлова, 1975 год. …» — решил он, как мог глубоко вздохнул и…

— Сергеич! Выходи, ты там че, окопался, что ли?! — взревел Быстров, присоединившийся к очереди в прихожей.

В эту секунду Илья ненавидел человечество.

Вскоре соседи, малолетние и солидные, растворились, и Варенька ушла на работу, чмокнув Илью в висок. Начался его бюллетень. Калям, шаром надувшись у косяка, не давал о себе знать и вроде бы даже умер, но при этом внимательно следил одним глазом, храня спокойствие на расцарапанной морде. Какие-то темные делишки творились в последнее время в кошачьем обществе — то и дело общий квартирный питомец возвращался с ночных вояжей с каким-нибудь боевым уроном. Давеча сообща на кухне мазали ему ранения йодом, скотина-кот извивался, но не царапал, чуя руку кормящего, и вот, на тебе — снова нос в кровавой коросте.

Напившись чаю до изумления, належавшись, находившись по коридору, Илья совершенно раскис к полудню, не зная, как себя применить, маясь от слабости и ежа в горле. Еж ворочался, царапал воспалившуюся гортань, лез куда-то ниже. Илья топил его соленой водой, но тот не прекращал наседать. Ко всему, было невыносимо сидеть без дела в четырех стенах, слушая гудение труб и жалобный скрип полов. Радио несло какую-то чушь, телевизор отсутствовал как идея, эпоха интернета — великого всепоглощающего болота — даже не брезжила…

Илья подумал о том, как проводили время в Средневековье, и пришел к выводу, что кроме алкоголя и войн мало что оставалось, если, конечно, не горбатиться сутки напролет, зарабатывая себе на хлеб. Женщины еще… Но тут существуют определенные природой лимиты — занять ими все время категорически невозможно. (Добавим: оно и к лучшему.)

Депортировав за окно снова объявившегося шершня, он какое-то время возился с оторванной створкой шкафа, которую приделал кое-как, отменно изодрав полировку. Труд сей радости не принес ни ему, ни шкафу. Руки потели, глаза слезились, инструмент соскакивал постоянно, и прессованная стружка крошилась, отдавая запахом канифоли. Илья без иллюзий считал себя «рукожопом», М. ить умел лишь подозрительного вида скворечники, в которых никогда не селились птицы.

— Хорошо, я не часовщик, — резонно заметил он себе, оттопырив веко перед зеркалом. — Глаза красные… язык… обложен. Хрен его знает, отлежаться надо. Грипп… грипп. Почему он с двумя пэ, кстати? И почему с пэ вообще — логичнее было б с бэ… Конская доза витамина С, теплое питье, покой, оптимизм, сон…