Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Привкус рассыпачатого риса всё ещё таял на языке. Альену впервые показалось, что от Сен-Ти-Йи тонко тянет жасмином, словно от его леди-матери; раньше она ничем не пахла — как и положено пыльной ветоши.

В умелом исполнении старухи он и вправду представал редкостным негодяем. Всё же насколько разными бывают взгляды на одно и то же событие… Банальная истина, постоянно приводящая к катастрофам.

Да уж, король с ним честен — насколько может быть честен человек в маске… На миг Альену представилась полубезумная, с рваными ритмами песня для менестрелей будущего: о том, как злокозненный чёрный колдун убил короля Минши среди мешков с пряностями. И развязал новый виток войны. Бред.

Но, возможно, кроме этого бреда, иного выхода и не останется. Спасибо Сен-Ти-Йи.

— И что же, Ваше величество? — с трудом спросил Альен, напрягаясь, чтобы подняться и отреагировать на любой подозрительный жест. — Каков Ваш выбор? Теперь, после разговора со мной, Вы верите мне или Сен-Ти-Йи?…

Тишина на этот раз длилась долго. По прохладе с улицы Альен понял, что уже вечер. Он перевёл взгляд на щель между занавесками и увидел красный закат — совершенно красный, угрюмый, будто среди снегов.

Как хорошо сейчас было бы в море — в его громадной темноте, похожей на вечно недосказанную фразу. Или в лесу, который говорит с любым путником хрустом веточек под ногами, в котором соки земли бесчисленными веками поднимаются по древесным корням. Или в горах… Хотя Альен не полюбил горы, даже побывав там с Бадвагуром. В их величии было что-то подавляющее — точно в храме.

Однако и там было бы лучше, чем здесь, рядом с этими двумя.

Владыка Минши переплёл смуглые пальцы над столиком.

— Раскрой врата своего разума и впусти туда лунные лучи покоя, — грустно сказал он. — В нашей стране говорят так, провожая на смерть… Прости меня, Альен Тоури. Я не могу рисковать. Ты понравился мне, но прежде всего я должен думать о безопасности королевства. По тем же причинам армия Минши не ввязалась в схватку между Альсунгом и Дорелией, что идёт сейчас… Королевство должно выжить, ибо таков порядок вещей. Оно должно быть свободно от любых угроз, будь то бунты рабов, чужие войны или тёмная магия, — король помолчал, словно собираясь с силами. — Ты и гном будете обезглавлены на рассвете в порту Гюлеи. Такова моя воля.

Сен-Ти-Йи громко выдохнула, не скрывая злого торжества.

Альен опустил голову. Все мысли и просчёты как-то разом выветрились… Главное — скрыть разочарование. Он был разочарован в короле, как в вождях агхов или в Море Тоури. Или в Старых горах, чья красота оказалась гнетущей.

Наверное, в тауриллиан нельзя так разочароваться.

— Я уважаю Ваш выбор, Ваше величество. Есть ли у меня право на последнюю просьбу?

— Это зависит от просьбы.

— Я хотел бы поговорить с Сен-Ти-Йи наедине.

По крайней мере раз семь Ривэну казалось, что он заблудился. Порт Гюлеи был застроен бестолково, как лабиринт; и Энтор, и Хаэдран показались ему теперь образцами упорядоченности. Необъятный базар перетекал в череду грязных переулочков и тупиков, а потом продолжался в самом порту: крикливые миншийцы раскладывали товар прямо у сходен. Ривэн не знал, разрешено ли здесь это — видимо, запрещать уже отчаялись… Глаза и уши отчаянно уставали от непрерывной говорильни на разных языках. Каждый прямой угол или знакомое, логичное сочетание цветов были недолгим отдыхом.

Однако миншийцы прекрасно ориентировались в мешанине из пёстрых тканей, посуды, специй и ящиков с фруктами. Трижды за то время, что Ривэн провёл в порту, прибыли дорелийские и феорнские корабли, гружённые воском, зерном и мёдом. Значит, Дорелия торгует с Минши по-прежнему — может, лорд Заэру заключил союзнический договор, о котором давно мечтал… Тупая тоска охватила Ривэна при звуках родного языка, но беседовать с матросами не было времени.

Он должен разыскать Альена.

…Ривэн проснулся от головной боли и скорбной пустоты в желудке вскоре после того, как прилёг подремать. Альен и Бадвагур с таинственным видом куда-то ушли, старая Сен-Ти-Йи тоже пропала, хотя до этого посапывала с самым безмятежным лицом. Все так откровенно его проигнорировали, что Ривэн слегка обиделся, но довольно скоро прекратил это бессмысленное занятие.

Некоторое время посмотрев в потолок, он вспомнил, что Альен, кажется, собирался обратиться к Зелёной Шляпе. Интересно, каким образом — снова силой мысли?… Ох уж это колдовство, ничего предсказуемого… Ривэну это было не по душе. Уж лучше бы король выделил им какую-нибудь завалящую галеру.

Ривэн вздохнул и сложил руки на животе. Есть особая прелесть в том, чтобы приплыть на материк волшебства (как его там, Лэфлиенн?) в королевском корабле… Леди Синна оценила бы.

И тут Ривэна будто подбросило. Если Альен собрался поболтать с боуги, зачем ему понадобился Бадвагур? Наверняка для помощи или охраны. Он точно что-то задумал — можно вспомнить этот нарочито равнодушный тон за обедом, и довольно… А разве Ривэн был бы худшим охранником, чем гном? Да он же только и может, что вырезать свои статуэтки и читать нотации, когда нужно действовать!..

А ещё и эта зловещая карга куда-то исчезла… Может, Альен и её в итоге позвал с собой, бросив здесь одного Ривэна? Ради ветров Эакана, тогда это почти оскорбительно…

— Что ему проку в твоей оскорблённости? — прошептал Ривэн, обращаясь к душной комнатёнке. Пылинки кружились в солнечном луче, точно энторские дамы на балу. День уже разошёлся, а они нисколько не продвинулись в поисках… Кажется, это всё, что он делает в последнее время — лежит и ждёт, пока кто-нибудь (кто-нибудь, с нажимом повторил про себя Ривэн, думая о колкостях Альена и этой проклятой жилке, бьющейся у его виска) соизволит бросить ему приказ. Так пса приманивают костью. Позорище.

Можно подумать, это Бадвагур поправлял подушки и молился Льер на русалочьем корабле, когда кто-нибудь кричал от кошмаров. Можно подумать, Сен-Ти-Йи прикрывала кого-нибудь от подозрительных типов с ножами в толпе Гюлеи — кто-нибудь ведь слишком погружён в свои мысли, чтобы обращать внимание на такие мелочи…

Ждал он долго. По крайней мере, желудок не раз и не два принимался за пение, а хозяин ночлежки — за препирательства со своими жёнами. Бадвагур прав: у миншийского многожёнства больше недостатков, чем преимуществ… Наконец Ривэн не выдержал: зевнул до хруста в челюстях, встал и отправился искать всю компанию. Больше всего он боялся разминуться с Альеном так же, как с Линтьелем и леди Синной в Хаэдране.

Но так оно в итоге и получилось.

Ближе к вечеру озабоченность Ривэна сменилась страхом. На смеси дорелийского с корявым миншийским он пытался расспрашивать прохожих; потом обегал все места, где они побывали днём. Бесполезно. Лавка Ар-Лараха оказалась закрытой, сам он куда-то исчез… Неужели уже пошёл жаловаться?… Несколько раз Ривэну встречались закутанные в чёрное воины с кривыми саблями на поясах. Их устрашающие группки походили на стаи ворон — только слишком уж молчаливых.