Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Даже главный рынок был теперь почти пуст; от зрелища заброшенных прилавков становилось ещё холоднее на сердце. Стая ворон жадно дралась за хлебную корку; издали лорду Заэру померещились в них одноглазые чёрные недокрысы, и он невольно вздрогнул.

На улице Ниэтлина Великого [6] [6] «Великий» (в особых случаях «величайший») — в Кезорре традиционное обращение к менестрелям, а также простым певцам и музыкантам — знак их издревле почитаемого мастерства. Реже применяется к художникам, зодчим или поэтам. с одного из верхних этажей доносились горестные крики — неконтролируемый, почти звериный женский вой. «Сын или муж», — решил лорд Заэру, пришпоривая испугавшуюся лошадь. И тут же, машинально, отметил, что снега здесь намело слишком много: пора бы надавить на городских уборщиков…

Если будет на кого надавливать.

Небо над Энтором было низким и белым — готовым разродиться новыми снегопадами. Белым, как кожа его бедной девочки.

«С ней всё будет в порядке», — в тысячный раз повторил про себя лорд, усмиряя боль в сердце. Иначе быть просто не может. Он научил Синну жить, научил думать — она совсем не похожа на безмозглых вертушек при дворе. Она единственная наследница, для которой ответственность — не просто вычурное слово.

Она знала, что строгий отец никуда не отпустит её в такое время — потому и сбежала. Если она с Линтьелем, он глаз с неё не спустит.

Линтьель — такой сдержанный и честный, с юношескими амбициями… Он нравился лорду. Один из немногих мальчишек с головой, которым можно верить. Он сделает то, что ему приказано, и сбережёт Синну.

О других исходах лорд запрещал себе думать. Те дни, когда он замкнулся в своём горе, уже прошли — и слава богам. Сейчас он не мог позволить себе такую роскошь: их величествам и без того наплевать на происходящее.

«Может, и к лучшему, что она сейчас далеко отсюда», — подумал лорд, проезжая мимо скромного маленького святилища, которое выстроили для себя последователи Прародителя. Возле входа суетилась кучка людей в сером — кажется, делили баночки с мазями и порошок от крыс…

И правда — далеко от неведомой Немочи. Альсунгцы не так опасны, как Немочь — особенно для леди, за которую в случае чего выгоднее стребовать выкуп, чем…

Лорд Заэру рассерженно мотнул головой. Что же это за утро — никак не избавиться от стариковских страхов… Синна бы посмеялась над его мнительностью.

Как и Арити. От давнего воспоминания лорд Заэру улыбнулся. Лисичка-Старшая — так он её называл когда-то. «Дагал, это ведь глупо!»

Лисичка-Старшая и Лисичка-Младшая. Леди Арити и крошка Синна.

— Милорд, там какая-то женщина. Сказала, ждёт Вас, — подъехав сбоку, сказал один из рыцарей, аи Торнтри. Лорд Заэру вдруг понял, что они уже въехали в дворцовый сад. За спиной с тоскливым скрипом закрылись железные ворота — чёрные металлические узоры над белым снегом.

Досадная старческая рассеянность — забыться так, чтобы промечтать несколько кварталов… Лорд только в последнюю пару лет начал подмечать в себе нечто подобное. Он поморщился, слезая с лошади, пока мальчик-конюх придерживал стремя.

— Что за женщина? Передайте, что приму её вечером. Весь день расписан…

— Говорит, срочно. Она ждёт вон там, — аи Торнтри тоже спешился, громыхнув доспехами, и указал пальцем в глубь сада — на голые, запорошенные снегом кусты. Там застыла невысокая фигурка в тёмной накидке; лорд сощурился, тщетно пытаясь узнать её… Проклятое зрение. И куда делись соколиные глаза, которыми он славился в юности?

Перешли по наследству, наверное — к таким, как Линтьель.

— Пока Вы свободны, — кивнул он аи Торнтри, а заодно и остальным. — Я скоро поднимусь.

Жрица Льер? Или кто-нибудь из Гильдии Целителей? Непохожа на леди — слишком бедно одета, к тому же одна…

— Здравствуйте, милорд. Вам писал дворецкий, не дождался ответа — вот я и приехала сама.

— Тайнет! — воскликнул лорд, легко обнимая домоправительницу. Он был искренне рад ей — верной слуге и старой подруге, — но такой неожиданный приезд вызывал тревогу. — Ты уже оправилась? Всё прошло благополучно?

— Да, — женщина мягко, счастливо улыбнулась. — Мальчик, завтра ему две недели. Мы с Элвиком так рады. Вот только… — её улыбка погасла. — В дурную пору он родился. Сами знаете, война, да и Немочь… Ни секунды не знаешь, нет ли заразы в твоём собственном молоке.

Лорда Дагала тронуло это доверие — но смысл у слов был страшный. Вряд ли Тайнет сама поняла, как безнадёжно они звучали.

— Зачем ты здесь? Что-нибудь в замке? Новости о Синне?

Тайнет качнула черноволосой головой. Чуть раскосые глаза — наследие матери из Шайальдэ — заволоклись грустью.

— Нет, ничего о миледи. Я, наоборот, хотела спросить у Вас… И просто повидаться. Вы не заезжали с осени, — она кашлянула от холода. — Оставила мальчика на Элвика и матушку… Псарь умер. И Энни, кухарка, слегла на днях — наверное, тоже не выкарабкается.

— Бедняга, — вздохнул лорд, услышав о псаре. «Весёлый и добрый малый… Был. Кажется, двое детей». Он сделал приглашающий жест, и они с Тайнет пошли по заснеженной дорожке между кустов. — Ты позвала лекаря к Энни? Кладовые обработали, как я просил?

— Да, но время от времени эти твари всё равно попадаются, — Тайнет сморщила нос и простодушно выдохнула: — До чего же они мерзкие, милорд! Как нам справиться с этой Немочью, если ни одна отрава их не берёт?

— Ты даже не представляешь, насколько это насущный вопрос, — сказал лорд. «Над ним бьёшься не только ты, но и лучшие умы королевства». — Твоя мать ничего не рассказывала об этом?

Лорд знал, что в степях Шайальдэ, среди кочевников, подобная болезнь свирепствует не первый год, выкашивая людей без разбору… Мать Тайнет, конечно, так давно не была дома, что уже позабыла, должно быть, родной язык — но попытаться стоит.

— Она только твердит, что Богиня-Мать [7] [7] Богиня-Мать — верховное и единственное (не считая многочисленных духов и священных лошадей) божество Шайальдэ. так карает Дорелию за грехи, — хмыкнула Тайнет, задумчиво глядя на тёмный пруд, покрывшийся пузырчатой ледяной коркой. — Вы же знаете, милорд, от неё слова путного не добьёшься…

Шайальдэ, Шайальдэ… Беспокойные мысли лорда метнулись от Немочи к альсунгцам. Союз с Шайальдэ — с полудикими конниками, что живут в шатрах и пьют молоко пополам с кровью… Возможно, не такая уж и бредовая идея, как кажется его величеству. Возможно, скоро придётся довольствоваться ими — не считая, конечно, Феорна, который слишком обязан Дорелии, чтобы не прислать в случае необходимости войско. Договор с Минши подписан, но составлен по-восточному лукаво: король разорится, если примет их помощь. Это — на крайний случай… А Правители Кезорре всё молчат или разводят дипломатическое словоблудие в письмах.