Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

— А на что ты готова, чтобы дойти до них, Тааль-Шийи? Какова твоя цена?

Тааль чуть не сказала: «На что угодно», но вовремя остановила себя. От такого ответа веяло чем-то мёртвым, бесповоротным — как во взгляде человека из снов или в самой Пустыне.

— Я готова пройти через то, что они… или вы сочтёте нужным, — она снова осторожно обошла вопрос о том, кому же служит Хнакка. — Я должна попасть к ним, чтобы исцелить свою мать.

— Да? — скулы Хнакки сместились — он растянул в улыбке безгубый жёлто-коричневый рот. — Неужели только ради этого?… И тебе не хочется добраться до правды о себе и своих снах, Тааль-Шийи? Откопать её, как грунтовые воды под слоями почвы?

Из-за ближайшего песчаного холма вилась, поклацывая, живая тёмно-серая речушка: всё новые и новые каменные скорпионы стремились к духу. Тааль задумалась, не со всей ли Пустыни они сползаются; ей стало нехорошо. Впрочем, возможно — просто из-за жажды и усталости.

— И это тоже, конечно… Но это не главное, — отыскав в себе уверенность, сказала она. — Я ушла в этот путь ради Делиры, моей матери, певицы из гнездовья с Высокой Лестницы. Она снесла повреждённое яйцо… Ещё я хочу помочь своей подруге, Гаудрун, найти её брата. Кентавры увели его к тауриллиан, как и всех её родичей. А Турий-Тунт…

— …а Турий-Тунт хочет отомстить за то, что сотворили с каждым из садалаков от Пустыни до северных снегов, — прошелестел за неё Хнакка. — За попранную гордость кентавров, возомнивших себя мудрецами… Красивый итог получается, Тааль-Шийи: ты всё делаешь ради других. Но вся ли это правда?

Облик вопроса смутил Тааль. Не «правда ли», а «вся ли правда»… Даже Эоле не так коварно играл словами.

— Может быть, и не вся, — признала она, поразмыслив. — Но мне хотелось бы именно такой правды… — внезапный смелый порыв вскружил Тааль голову. Раз сыпучий старик хочет от неё честности — что ж, она будет честна. — Если уж мне суждено потерять зрение, оглохнуть, понимать деревья и жуков, иногда выслушивать загадки атури и умереть от голода в Пустыне — предпочитаю, чтобы это случилось ради других. Чтобы в этом был хоть какой-то смысл.

Она и сама не знала, откуда в ней взялось столько злой запальчивости. Хнакка, однако, выслушал эту тираду вполне спокойно — только кучка скорпионов отхлынула от Тааль, как от открытого огня.

— Выслушивать загадки атури… Значит, Эоле произвёл на тебя не лучшее впечатление о нас. Ну ничего, — он шуршаще усмехнулся. — Надеюсь, ты встретишься с другими — не с такими пустоголовыми, как он, и не с такими брюзгами, как я… Мы очень разные, Тааль-Шийи. Потому и с тауриллиан мы в разных отношениях. Моя Пустыня уже не первое тысячелетие не даёт тауриллиан прохода на материк, но она же и оберегает их. Нам пришлось заключить своего рода договор (вижу, это тебя интересует)… Я не мешаю их магии и их драконам, мои песчаные бури обходят их стороной. А они взамен сделали меня Привратником у Молчаливого Города. Каждый должен пройти через меня, чтобы костяные ворота открылись перед ним… Каждый, кого тауриллиан ждут, конечно.

Врата в её снах чаще всего были белыми. Так что упоминание «костяных ворот» Тааль совсем не понравилось. Ещё меньше ей понравились пышные фразы о договоре.

Скорпионов становилось всё больше: ей уже начинало казаться, что под ними не видно песка… А вдруг испытание — в том, чтобы спастись от их голода? Она так слаба, что на долгий полёт её не хватит…

— Может быть, тогда объяснишь, что я должна сделать?

— О, ничего серьёзного, — в стариковском шёпоте послышалось сожаление. — Почему-то тауриллиан особенно снисходительны к тебе, они редко таким ограничиваются… Любят странные шутки. Всего-навсего три загадки, Тааль-Шийи. На этот раз — настоящие загадки, а не то, что ты ими посчитала… Ты отвечаешь на три моих загадки, а потом проводишь ночь бдения здесь же, на этом месте. Таковы условия тауриллиан. Им нужны твоя мудрость, сила и чистота.

«Чистота» — опять это слово… От него Тааль почему-то становилось неловко, как если бы кто-то, например, поймал её на неуклюжем повороте в высоте.

— Я готова.

Когда-то она неплохо разгадывала загадки. По крайней мере, отцу нравилось, и пару раз он даже звал Тааль «смышлёной» — правда, скорее от большой любви, чем из-за подлинных заслуг. Особенно же загадки любил Ведающий: не одну сотню хитроумных вопросов он загнал в музыкальную форму. Общаясь с молодняком и птенцами, он обычно ставил их в тупик своими песнями-ребусами — и добродушно посмеивался, когда они в задумчивости разлетались по гнёздам…

Но Хнакка не похож на Ведающего.

— Слушай первую. Твой вечный спутник, которого ты не замечаешь, а в последний миг возвращаешь ветру. И блаженство, и мука — разделить его с кем-то другим.

Тааль ненадолго задумалась — и, осознав, смутилась ещё сильнее… Звучало очень расплывчато (Эоле бы под стать), но подсказка с ветром разрушала всю трудность.

— Дыхание?…

— Верно… — песок зашуршал, опадая; правая рука Хнакки рассыпалась в мелкую пыль и погребла под собой часть скорпионов. Сначала они испуганно дёргались и шевелили лапками, а потом замирали, по старой привычке прикидываясь камнями. — Ты и вправду не так уж глупа, странно для майтэ… Сейчас будет сложнее, в Пустыне я берегу её для особых гостей. Что растёт корнями кверху, но не под землёй, и твёрдое, и текучее?

Это было не сложнее, а наоборот — проще. Тааль так скучала по Лесу и втайне так мечтала, что убежище тауриллиан будет отличаться от Пустыни… Хоть на какое-то вознаграждение она имеет права за все эти муки?

Хотя вся их суть, наверное, в том, что вознаграждения не будет…

— Дерево, отражённое в воде.

Хнакка издал непонятный звук — шуршание вперемешку с досадливым скрежетом — и потерял ещё кусок песчаного тела: теперь плечо и часть туловища. Скорпионы заволновались, безмолвно вереща от ужаса. Тааль уже поняла, что в этой игре они явно не на её стороне.

— Даже скучно как-то, Тааль-Шийи… Кто воспитал такую правильную майтэ, которая с первого раза отвечает на любую загадку?… И предсказывать не берусь, как отнесутся к тебе тауриллиан: чрезмерная правильность их смешит…

Ну вот, вдобавок к «чистой» она ещё и «правильная». Тааль понятия не имела, как это оценивать: похвала от лица грифов и песчаного старика оборачивалась своей противоположностью.

— Ты так хорошо знаешь своих… друзей, о Хнакка? — Тааль намеренно сделала паузу, чтобы можно было вставить вариант «хозяев». Её не покидали мысли о почти беспомощной Гаудрун и Турии, которому зачем-то ещё и приказали оставить оружие. Язвительные замечания духа были неуместны и вызывали только гнев. — Если да, передай им: они получат, что хотели — не больше, не меньше. Я точно такая же, как все майтэ, разве что пою хуже многих, зато в полётах стыдиться мне нечего… А сейчас мне душно и стыдно перед друзьями, поэтому я не очень хочу здесь задерживаться. Может, ты и старше на пару тысячелетий, но это не даёт тебе права насмехаться надо мной…