Юлия Пушкарева - Пути и маски [СИ]

Чары невидимости?… Он сглотнул, но это не спасло от противной сухости во рту. Чары невидимости над целой армией — нет, на такое бы Хелт не хватило. Всё-таки она беззеркальная. Разве что Альен смог бы.

Альен смог бы почти всё — и почти всегда без особого напряжения. А потом ходил бы и думал, думал и язвил по-прежнему, будто ничего особенного не совершил.

Тёплая волна силы полилась с пальцев. Закрыв глаза, Нитлот нащупал мыслями Тейора (справа, за обозными телегами и зубчатым выступом леса) и Индрис (слева, позади феорнских отрядов — значит, она уже обосновалась на своём участке). Тейор спешил на пост, где уже начертил нужную пентаграмму: перед мысленным зрением Нитлота она пылала, как рой золотых мотыльков. Пентаграмма Индрис же была точно плющ, прохладный и впившийся в старые камни — изящно, женственно и опасно. Примерно такими же представлялись и её мысли, и исходившая от неё энергия.

Что-то дрогнуло в Нитлоте, и почему-то он отчаянно захотел, чтобы Индрис была рядом. Захотел чувствовать её тепло, слышать смех, видеть мелкие беличьи зубы в улыбке… Сила желания потрясла ещё больше, чем его неуместность. Раньше так недоставать ему могло только сестры, Ниамор — но совсем иначе. И ещё одна мысль сразила резко и больно, будто альсунгский меч уже был у его горла: сколько времени потеряно зря.

«Береги себя, Индрис, — безмолвно попросил он, пока с рук соскальзывала белая пелена — такая воздушная, что хотелось попробовать на вкус, приняв за сладость. Она окутывала вал и обоз, захватывая задние ряды воинов, и расползалась, как лужа разлитого молока, чтобы достигнуть покровов Индрис и Тейора. — Пожалуйста, береги себя и ребёнка».

«Сам береги себя, Зануда, — донёсся до него смешливый гортанный ответ. — Мой сын будет настоящим воином, как и двое других».

Нитлот улыбнулся: иногда он забывал, что у Индрис двое взрослых сыновей, и один из них — в самом деле боевой маг… Который благоразумно предпочёл отсидеться в Долине.

Ещё несколько секунд томительной тишины. Удар сердца. Два. Три. Их пелена коснулась земли — через снег прошла легко и рыхло, будто уже подступала весна… Но подступало нечто совсем другое.

В тот же миг армия Альсунга возникла прямо посреди равнины, и тишина взорвалась кровожадным рёвом. Нитлота пробрала дрожь. Он всегда следил за языком, но теперь выругался — длинно и грязно, радуясь, что никто не слышит.

Их было не просто много. Их были легионы.

Если быть точным — пришла объединённая армия Альсунга и Ти'арга, потому что ряды пехоты и рыцарей пестрели от гербовых щитов. Нитлот не стал высматривать, есть ли среди них осиновые прутья в железной короне-обруче, герб рода Тоури.

Главные, большие знамёна, были, само собой, альсунгскими — бело-синими. Только вот герба с раскинувшим крылья драконом Нитлот на них не помнил…

Дракон. Что ж, Хелт уже даже не скрывается… Вряд ли альсунгские двуры одобряют это.

Выходит, они заставили и этих несчастных, покорённых, присоединиться к себе. Остаётся надеяться, что биться они будут без энтузиазма… Хотя, судя по рёву десятков тысяч глоток, надежда слаба. Гигантское стальное тело всё ещё перемещалось: новые и новые шеренги подходили от предгорий, в торжественном грохоте, среди воя рогов. Армию вело трое всадников, средний (Нитлот ясно видел) — на красивом чёрном коне с белой отметиной. Альсунгцы верят, что такие животные приносят удачу — их будто бы отметил бог снега… Откуда он знает это? Должно быть, от Ниамор: вечно она бродила среди беззеркальных…

Так, не раздумывать о Ниамор. Только не сегодня.

«Она, наверное, слила несколько армий! — Нитлот с помехами расслышал паническое восклицание Тейора. — Из глуби Альсунга — может, с разных направлений — и ещё из Ти'арга… Демоны Хаоса бы побрали эту…»

Дальше последовала тирада покрепче той, что позволил себе Нитлот.

«Как она сделала это? — озабоченно, но спокойно вмешалась Индрис. — Я не понимаю… Я бы почуяла магию такой силы. Мы все почуяли бы».

«Ей помогают, — стиснув зубы, процедил Нитлот. Он отчётливо видел, как замешкался лорд Толмэ перед тем, как дать сигнал трубачам и десятникам лучников. Ох, напрасно… Эта секунда замешательства до конца напугает уже напуганных. — Ей помогают тауриллиан. Понятия не имею, как, но помогают. Они сильнее нас, в этом всё дело. И Хаос заодно с ними».

«Мервит говорил, что тени Хаоса сейчас подчиняются Альену», — заспорил Тейор. Передние колонны альсунгцев тем временем остановились, подойдя до дерзости близко. Протяжный крик «На изготовку!..» эхом повторился в разных концах дорелийского войска. Нитлот мельком покосился в сторону феорнцев: их ряды смешались, а лорды-предводители совещались о чём-то, сбившись в кучку возле шатра под валом. Лучше даже не думать о том, как трясутся простолюдины, которым приказали защищать чужую землю…

«А Дии-Ше на Хаэдран и чёрных одноглазых крыс на Энтор тоже Альен натравил?» — поморщившись, осведомился Нитлот. Он нервничал всё больше. Чёрная магия. Плотная сеть чёрной магии — надо всей равниной, будто рассыпанная куча вороньих перьев… Наверное, вскоре тут действительно будет раздолье воронью. Их защитный покров и чары на оружии смотрелись на таком фоне, как ученические упражнения.

По крайней мере, никаких чудищ и призраков пока не видно. Наверное, этому стоит порадоваться…

Со стороны Индрис доносилась пульсация силы — слабая, но упорная. По воздуху плыли невидимые для беззеркальных символы: Нитлот уловил связь с ветром и снегом…

«Что ты делаешь?»

«Лошади, — выдохнула Индрис, превозмогая напряжение. — Накладываю заклятие скорости на лошадей… Должны же мы сделать хоть что-нибудь».

Нитлот почувствовал, как оживился Тейор: его поток энергии потеплел и из золотого стал охряно-рыжим, будто осиновая листва осенью.

Осиновая?… Нет, вспоминать об Альене — сейчас ещё более бесполезно, чем о Ниамор. Только душу растравливать тщетной надеждой.

«Отличная идея. Давай я помогу? А Зануда пока займётся альсунгцами».

Нитлот вздохнул. Легко сказать — «займётся»… Он уже перерыл свою память на предмет атакующих заклинаний и не обнаружил ничего, применимого для такой необъятной толпы.

И вздох его оборвался на середине: молодой альсунгский воин с сытым и безмятежным лицом поднёс к губам рог. Он сидел в седле бок о бок с человеком на чёрном коне с «отметиной снежного бога» — то был Дорвиг верхом на Счастливом, но Нитлот этого не знал. Лучники натянули тетиву…

И после прерывистого сигнала к атаке всё потонуло в хаосе. Сеть чёрной магии изготовилась к игре.

Отбивая удары, Вилтор едва успевал дышать. Толстый альсунгец в красивой кольчуге (о таких говорят — «как гномы сработали») попытался достать его сбоку, но Вилтор выставил щит, а другой рукой опустил меч, метя в шею. Цели он не достиг, но слегка оглушённый альсунгец заскулил: ремешок его шлема был взрезан, а ухо кровоточило. Зажав ухо, он отступил — почти такой же щекастый, как сам Вилтор пару месяцев назад, до Немочи…