Юлия Пушкарева - Тени и зеркала [СИ]

Но нет — пожалуй, это слишком даже для Альена. Выходит, это не обременённое осмысленным взглядом создание — третий обитатель избушки.

— Вы кто? — спросил Нитлот по-ти'аргски, поморщившись от своего бессильного шёпота. — Где Альен?

Создание что-то утробно промычало и, недовольно покачав головой, прикрыло ставни — оттуда и вправду шёл сквозняк. Потом на пару секунд исчезло из поля зрения и вернулось с миской чего-то дымящегося и свежими полосками ткани. Оно определённо готовилось заняться ранами шокированного Нитлота, но первым делом ткнуло пальцем в одеяло и затрясло огромной головой, укоризненно мыча. Понять смысл пантомимы было несложно.

— Вы хотите сказать, что мне вредно оставаться без одеяла? — существо (теперь, рассмотрев его получше, Нитлот пришёл к выводу, что это крепкий, но не особо опрятный парень из народа Альена — наверное, из крестьян) не менее яростно закивало и принялось заботливо и точно менять повязки — целители из Долины могли бы позавидовать такой аккуратности. Действия незнакомца были точными и выверенными, а главное — совсем не причиняли боли. Казалось, что для него это уже вполне будничная работа, выполняемая осторожно, но без смущения.

— Так значит, это Вы выхаживали меня? — обречённо уточнил Нитлот, позволяя чуть передвинуть себя, чтобы незнакомец дотянулся до пореза на боку. Большеголовый коротко кивнул, не отвлекаясь от своего занятия. В мазях и отварах, которыми он орудовал, Нитлот чувствовал руку Альена либо его инструкции — однако не чувствовал присутствия в доме его самого.

Нитлота это не на шутку встревожило. Что мог натворить этот неуправляемый, препоручив уход за ним косолапому лекарю-самоучке?… Он может быть уже за тысячу полётов стрелы отсюда. Любой его шаг без контроля Долины опасен для всего Обетованного.

Да что там — для всего Мироздания… Но где уж ему это понять или вообще задуматься об этом — о суете жалких смертных. Собственная гордыня, знания и смерть Фаэнто (точнее, бредовая затея о его воскрешении) — вот всё, что его интересует.

— Сколько времени я был без сознания?

Немного поразмыслив, парень показал четыре пухлых пальца; Нитлот брезгливо отметил ободки грязи под ногтями, но ему тут же стало совестно — кто бы это ни был, он многим ему обязан.

— Четыре дня?

Ему кивнули. Так долго… Нитлот снова вздохнул, следом охнув от боли в рёбрах.

— Я уже могу встать?

Ну, разумеется, нет. И спрашивать не стоило. Нитлот и сам понимал, что пока это невозможно.

— А где Альен?… — тут до него дошло, что деревенский парень наверняка знает Альена под другими именами. — Я хочу сказать, господин Тоури? Лорд Кинбраланский? Местный колдун?

Парень странно посмотрел на него и опять не ответил. Да что он, немой?… Если подумать, такое вполне вероятно. Идеальный пособник при чёрной магии, а для Альена и подавно.

Нитлот покорно ждал, пока большеголовый покончит с перевязками, укроет его и невозмутимо подоткнёт одеяло, будто больному ребёнку. Ненадолго удалившись, он притопал к постели с листом, видимо, наспех выдранным из какой-нибудь тетради для записей. Лист бесцеремонно ткнули Нитлоту в лицо, но тот, попросив взглядом разрешения, взял его сам. Его дурные предчувствия достигли высших пределов.

Это было, конечно, письмо от Альена — Нитлот прекрасно помнил его каллиграфический угловатый почерк без единой лишней черты. Написано оно было на родном языке Нитлота, но это не компенсировало крайне неприятное содержание.

«Надеюсь, Нитлот, что ты прочтёшь это, когда сознание вернётся к тебе. Скорее всего, ты сразу станешь рваться в Долину, но лучше побереги себя: твои травмы достаточно серьёзны…»

Нитлот скорчил гримасу: надо же, сколько заботы. Жрецы доброй богини Льер его сглазили, что ли?…

«…так что лучше поправиться до конца. Я оставляю тебя на попечении Соуша — он надёжен, знает своё дело и не будет на каждом углу кричать, что знаком с Отражением».

Да уж, это он уже понял.

«Потом можешь отправляться куда тебе вздумается (хотя Домик-на-Дубе, разумеется, тоже в твоём распоряжении). Передай Старшему, Тейору и прочим мой сердечный привет».

И вечно этот сарказм, даже тут. Нитлот в жизни не встречал кого-то более упрямого — и более презирающего всякие правила.

«Что до меня, не волнуйся — не могу же я снова обмануть ожидания моих дорогих наставников. Я отправляюсь в Старые горы, где мы обнаружили «очаг», и попробую во всём разобраться. Не могу обещать успех — но закрою разрыв и устраню помехи из магического поля, если это всё ещё возможно. Не беги за мной, не пытайся искать — и другие пусть тоже не пытаются. Вы будете только мешать мне, кроме того — если я чудом останусь жив после всего предстоящего, то не буду чувствовать себя в безопасности рядом с тобой или кем-то ещё из Долины».

Что ж, разумный ход, трудно отрицать… На его месте Нитлот, наверное, поступил бы так же. Хотя он вздрогнул, даже на миг представив себя «на его месте»… Как бы там ни было, а нападение на Нитлота всё же оказалось ему, окаянному, на руку — хоть и не похоже, чтобы он сам вызвал его. И почему судьба так благосклонна к подобным негодяям?…

«По тем же причинам не посвящаю тебя, уж прости, в подробности маршрута. Для меня нашёлся прекрасный проводник — чистокровный агх, можешь похвастаться за меня в Долине. Так и быть, избавлю вас от необходимости выискивать сведения: его зовут Бадвагур, сын Котра, внук Бадвагура из клана Эшинских копей».

Это что ещё за новости? Гнома-то он откуда тут взял?… Нитлот почувствовал, что головная боль неуклонно возвращается. С Альеном недолго и с ума сойти… Как теперь смотреть в глаза Старшему? Нитлот ведь на собственном зеркале клялся, что будет следить за каждым шагом этого безумца… А он снова обставил их всех.

«Прощай, Нитлот. Можешь мне не верить, но я действительно надеюсь на твоё выздоровление — хотя бы чтобы ты вернулся к своим и осчастливил их весточкой обо мне. Твоё зеркало я не забрал, а вокруг Домика нет ловушек — по крайней мере, тех, о которых я знаю.

С надеждой на нескорую встречу,

ненавистный тебе

Дочитав, Нитлот долго лежал без движения, глядя в пустоту. Где-то неподалёку возился и гремел посудой Соуш, в лесу за окнами переговаривались птицы. У него вдруг засосало под ложечкой — и он вспомнил, сколько дней не ел.

— Соуш, — он нерешительно окликнул своего попечителя, но тот уже и сам шёл к кровати с чашкой бульона и тем же несокрушимым спокойствием на плоском лице. Вконец поверженный, Нитлот прикрыл глаза: никогда он не попадал в более нелепую ситуацию.

И потянулись тоскливые дни — одинаковые, как одеяния народа Долины, и такие же блёклые. Нитлоту, привыкшему проводить время в умственном труде и презиравшему лень, вынужденное безделье было невыносимо. Особенно тяжкой оказалась первая пора, когда он сам себе напоминал растение и не мог не то что творить магию — совершать простейшие физические операции. Соуш двигал, ворочал, кормил его и убирал за ним, точно за калекой или немощным стариком, и Нитлот иногда, не выдерживая, заливался краской стыда и гнева, мысленно проклиная Альена. Ведь, в сущности, он бы не оказался в таком состоянии, если бы не его тёмные эксперименты. Да что там — он вообще не оказался бы здесь, в этом глухом месте на задворках Обетованного, так далеко от Долины и Дорелии.