Антуан д'Эстет - Князь

Оба противника прекрасно понимали, что только лишь защищаясь выйти победителем из этого поединка не получится, но чтобы усилить нападение и перейти в атаку нужно было пожертвовать надежностью своей обороны. И Сильвестр решился на это первым. Во время очередного выпада Хейнрика он не стал отступать, парировать или уклоняться, а наоборот сделал шаг навстречу противнику и, во время этого движения, клинком успел отвести чуть в сторону орудие врага, все же скользнувшее по его плечу и вспоровшее кожу. То был весьма рискованный прием обороны, однако именно благодаря ему Сильвестр получил возможность нанести ответный удар, а Хейнрик утратил все шансы на то, чтобы его блокировать.

Клинок из ртутного серебра пронзил грудь Хейнрика и, когда в глазах индиго стала затухать жизнь, по полю боя пронеслась, разметая всех и вся на своем пути, волна могучей энергии, вполне достаточной для того, чтобы вновь открыть врата Тартара не будь они очень далеко и заперты богами изнутри. Сильвестр вынул меч из груди поверженного противника, но не успело умирающее тело индиго пасть наземь, как князь Таларский вонзил в него свою призрачную руку. Одновременно с этим вторая волна мощи распространилась по полю боя и совпала с грохотом, сотрясшего землю, падения обессиленного Кроноса.

Разделавшийся со своим противником Тифус издал победный рев, обваливший одну из стен Эджхолда и вновь вызвавший кровотечение из носов и ушей солдат. Казалось, будто теперь ничто не помешает титану сокрушить армию защитников Эджхолда и сам замок, но опустошенное тело Хейнрика, наконец, упало наземь, а третья волна его души оказалась крепко сжата в призрачной руке Сильвестра.

Давление этой силы оказалось столь разрушительным, что даже пропитанные составом нерушимой крепости кости руки князя Таларского начали трескаться, а призрачная оболочка ее стала блекнуть и быстро исчезать. Однако прежде, чем рука Сильвестра сломалась окончательно, он успел направить всю эту энергию в сторону древнего титана. Снаряд неимоверно мощной силы, со свистом разрывая воздух, пронесся над полем битвы и, вонзившись в грудь титана, взорвался третьей и последней волной души индиго. И Тифус, так недавно воскрешенный могуществом осколка порядка, снова испустил дух, сраженный этой силой, и замертво пал подле только-что поверженного Кроноса.

***

Ситуация на поле боя коренным образом изменилась. Войска защитников Эджхолда воодушевленные тем, что Тифус и Хейнрик были повержены, по всем фронтам стали давить деморализованные по той же причине силы империи. Однако, вопреки всем ожиданиям, Себастьян, лишившийся одновременно и титана, и главнокомандующего своей армии, не стал отводить войска, а бросал в уже безнадежный для него бой все новые и новые силы. Зная своего брата, имевшего обыкновение тщательно и досконально обдумывать свои поступки прежде, чем их совершать, Сильвестр сразу заподозрил неладное.

«Себастьян ужасно хладнокровен и жесток, но отнюдь не глуп», — размышлял он про себя, наблюдая как все новые и новые неорганизованные волны имперских войск насмерть разбиваются о ряды защитников Эджхолда. — «Он не стал бы столь бездумно отправлять своих солдат на бессмысленную бойню. Нет! Он сознательно жертвует своими войсками, преследуя некую страшную цель. Вот только какую?».

На ответ этому вопросу Сильвестра натолкнул посыльный некромантов, как раз в тот момент прибывший к нему из Эджхолда. Правда сначала он доложил лишь о предательстве Мортуса и смерти Тецкатлипока, и горестная весть заставила Сильвестра на время отвлечься от мыслей о враге и задуматься о друге.

«Так вот почему с моей руки спала призрачная оболочка», — про себя подумал он, глядя на обломки кости, которыми продолжалась его рука от локтя. — «Случись это хоть немного раньше и моя рука не выдержала бы достаточно долго мощь души Хейнрика, Тифус бы остался жив и, как знать, чем бы тогда для нас все обернулось. Но маленький демон даже невольно и на пороге смерти сыграл свою немаловажную роль в этой войне и оказал своим союзникам неоценимую помощь».

— Тецкатлипок был всем нам верным товарищем и я не пожалею остатков руки для того, чтобы воскресить его вновь, — уже вслух произнес Сильвестр.

— Боюсь ничего не выйдет, милорд, — скорбно склонив голову, ответил на это посыльный. — Он был сражен кинжалом из ртутного серебра и старейшины говорят, что тело его больше не примет душу. К тому же, — наконец поведал он то, от чего мысли Сильвестра вновь вернулись к страшной и загадочной цели императора, а по телу забегали мурашки, — Мортус украл все записи о вашем заклинании.

«Вот оно!», — с ужасом отметил про себя Сильвестр и, немедленно связавшись с командирами своей армии, мысленно произнес: «Прикажите всем войскам отступать!», — и, понимая, что такое распоряжение может встретить неприятие у окрыленных успехами на поле боя солдат, весьма обеспокоено добавил: «Немедленно!». А про себя уже во всю ругал свою недальновидность: «Нужно было сразу уничтожить это заклинание! Как мог я не предвидеть такого ему применения?! Теперь, даже победой своей мы обрекли себя на поражение!».

Примечательно, что немногим ранее примерно та же мысль пронеслась и в голове Себастьяна, когда в стане имперских войск Мортус протянул ему заклинание Сильвестра.

— С помощью этого заклинания из поражения своего мы выйдем победителями, — озвучил эту мысль он, принимая из рук Мортуса свиток и одаряя того своей хищной улыбкой. — А тебе, в качестве благодарности за оказанную услугу и искупления за предательство моего дорогого брата, я дарую право первым опробовать действие этого ритуала. На себе.

Император сделал призывной жест рукой и стая гулей послушно поднесла к его ногам обглоданный скелет недавно павшего война. Однако Мортус не просто так являлся старейшиной некромантов и сразу понял, чем может быть чревата для заклинателя попытка воскрешения с помощью этого ритуала взрослого война, если уж воскрешение маленького беса стоило создателю заклинания руки. В ужасе отпрянул Мортус от скелета и попытался улизнуть, обратившись облаком темного дыма, но Себастьян, словно непроницаемой сферой, окружил его силой осколка порядка и архонт смерти, будучи не в силах преодолеть эту силу, лишь беспомощно бился о стенки невидимой преграды.

— Я ведь должен убедится, что это именно то заклинание, — заметил ему Себастьян, когда тот примирился с невозможностью бегства.

И Мортус, понимая что деваться ему некуда и только подчинившись императору остается шанс выжить, сбиваясь от страха, прочел над скелетом заклинание Сильвестра. И результат не заставил себя ждать. Плоть архонта смерти тут же стала кусками отрываться от его тела, причиняя немыслимую боль, а затем, превратившись в кровавое месиво стала оседать на скелет, формируя вокруг него уже новое тело. Спустя четверть часа адских мук для архонта и тягостного ожидания для императора, перед последним предстало два ужасных монстра: белоснежный, без малейших следов плоти, но живой, скелет Мортуса, окруженный черной сущностью его души, и безобразный зомби, собранный из кусков чужой плоти, нелепо облепивших его обглоданные кости.