Антуан д'Эстет - Князь

Как раз в это время два исполинских титана наконец прорвались сквозь песчаный барьер и вступили в бой, растаптывая врагов находившихся внизу и хватая громадными ручищами тех, кто сражался в воздухе. Слишком много магов оказалось вовлечено в сражение, а смерч угасал вместе с уменьшением количества поддерживавших его волшебников. Скоро он должен был пасть совсем и тогда, в Халиф-ар-Сад грозила ворваться неисчислимая и неистребимая армия нежити.

Впрочем, большая часть выживших сандаанцев уже была переправлена на Эдем, а остальных, как раз в тот момент когда титаны прорвались сквозь барьер, поднимали туда ангелы; и лидеры небесного города поспешили отдать своим бойцам и магам Сандаана распоряжение отступать. Бой на земле теперь грозил неминуемым поражением, а в воздухе еще можно было побороться. К тому же, если бы гномам Кобальта и ангелам удалось увести Эдем подальше от сражения и поднять его выше, все еще могло бы сложиться удачно, но… на земле уже зашевелился дракон.

***

Заклинание Сильвестра Таларского вновь явило свое совершенство, оказавшись настолько сильным, что, сращивая кости и склеивая плоть дракона, разъедало даже металл башенного пика и дробило камень, из которого была построена вершина самой башни, до сих пор торчавшая в морде зверя. Дракон вот-вот должен был проснуться и вернуться в бой, познав свое бессмертие, но до тех пор, у Эдема было немало других противников.

Рухи, павшие ангелы Люцифера, маги и некроманты нежити во главе с Мортусом продолжали угрожать последним из живых, пытавшихся спастись на Эдеме, а те изо всех сил боролись за выживание. И какое-то время весьма успешно. Войск, способных сражаться в воздухе, при всей их многочисленности, у врага было все же меньше, чем наземных сил, а среди защитников Эдема было немало могущественных существ и битва в воздухе оказалась им по силам. Выстроившись плотным кольцом и перебрасывая друг другу кинжал из ртутного серебра, они раз за разом отбрасывали назад атакующего противника, насмерть сражая тех, что приближались слишком близко.

Но и защитники Эдема не избегли потерь. Натиск врага был слишком силен, а численное преимущество его слишком велико и кольцо обороняющихся все время сужалось. Скоро бой переместился непосредственно на территорию небесного города и здесь схватились самые сильные противники.

По всему городу раздавались треск и взрывы магических снарядов, слышались звуки рушившихся зданий и предсмертные крики, но наиболее жаркий бой развернулся все же на южном крае Эдема, где столкнулись в принципиальной схватке против Мортуса Кайн и Зигфрид, Люсиль и Мефала обрушили свой гнев на могущественную птицу грома, а Мефистофель оказался вынужден дать бой брату.

— Люцифер, послушай, — не желая биться с братом, прокричал Мефистофель. — Я знаю, что в каждом создании нежити сохраняется частичка души, я вижу ее в твоих глазах и ты сам знаешь, что она есть. Ты чувствуешь ее! Она замутнена яростью, с которой тебя насильно вернули с того света, но ты сильный, брат мой, ты можешь погасить эту ярость.

На мертвенно сером лице Люцифера не отразилось ни малейшего изменения, однако, оказавшись лицом к лицу с братом, он почему-то не спешил нападать и даже позволил тому высказаться, что для кровожадной нежити было крайне странно.

— Зря стараешься, ангел, — прошипел Мортус, с крайней осторожностью сражаясь неподалеку с Зигфридом и Кайном, в руках которого тускло поблескивал кинжал из ртутного серебра. — Та нестерпимая боль, которую испытывает существо, подвергшееся заклинанию Сильвестра, погружает скелетов им созданных в такую ярость, что они, в свою очередь, готовы бездумно рвать в клочья любое существо, в котором еще теплится жизнь. А зомби, возвращаясь с того света, собранными из кусков чужой плоти испытывают столь сильный шок, что он полностью лишает их собственной воли. До сих пор из всех, кто подвергся этому заклинанию, лишь я сохранил волю и разум. Все остальные беспрекословно подчиняются мне.

Сказав это, пылающий тьмой скелет Мортуса повернулся к застывшему Люциферу и, кивая в сторону Мефистофеля, приказал: «Уничтожь его!». Люцифер коротко вздрогнул, словно очнувшись, его глаза, до того пустые и белесые, налились кровью и он ринулся в атаку. Но Мефистофель лишь оборонялся.

В то же время сестры демоницы подали знак некромантам и Кайн бросил им кинжал. Увидев это, Мортус осмелел и обрушил шквал атак на вампира и лича, а те, лишившись единственного оружия способного его сразить, оказались вынуждены полностью сосредоточиться на обороне. Зато Люсиль и Мефала, с виду прекрасные, но внушавшие страх в бою, получив кинжал, легко разделались с птицей грома.

Мефистофель тем временем продолжал отражать атаки Люцифера и не позволял себе наносить ответные.

— Ошибаешься, — обращаясь к Мортусу, сказал он. — Сильвестр рассказывал мне о том, как напуган был после воскрешения Тецкатлипок, которого ты хладнокровно убил после совершенного тобою же гнусного предательства, но Сильвестру удалось его успокоить и привести в чувства. Бес не только избавился от страха и не стал кровожадным монстром, он полностью вернул себе волю и стал самим собой, каким был до смерти. Люцифер, — обратился теперь к брату Мефистофель, — я верю, что и ты сможешь это сделать.

И архангел развел в стороны руки, открывая грудь под удар брата. Надеялся ли Мефистофель на то, что Люцифер остановит свой выпад или жертвой своей хотел образумить брата, было неясно, однако взоры всех противников в тот миг, тянувшийся казалось целую вечность, устремились на эту пару. И когда стало ясно, что удар Люцифер уже не остановит, его мечу света преградила путь, вооруженная кинжалом из ртутного серебра, рука Мефалы.

Одна из двух сестер королев демонов, казавшаяся легкомысленной и дерзкой, но являвшаяся одним из самых древних и могущественных существ в мире, она, словно фурия, набросилась на Люцифера и оттеснила его от оторопевшего от такого вмешательства Мефистофеля. Впрочем, Люцифер похоже оторопел не меньше, кровавая пелена вдруг спала с его глаз и он почти не сопротивлялся, лишь отражая мечом молниеносные выпады демоницы. Мефала продолжала теснить павшего ангела до самого края Эдема, самозабвенно осыпая его ударами кинжала и не обращая внимания на крики пытавшихся остановить ее Люсиль и Мефистофеля, но… добравшись до обрыва, Люцифер и Мефала стали слишком близко друг к другу и она напоролась на клинок света.

Две фигуры, падшего архангела и королевы демонов, как одно существо сорвались с края Эдема и повергли всех, там находившихся, в состояние глубокого шока. Первым оправился испытавший наименьшее потрясение Мортус. Воспользовавшись ситуацией он атаковал Кайна и Зигфрида и с ужасными ранами поверг их наземь. Тогда на гнусного предателя и убийцу обрушили всю свою ярость брат и сестра павших — Люсиль и Мефистофель, но Мортус, прекрасно понимая, что кинжал из ртутного серебра упал вместе с Мефалой, даже не трудился отражать атаки архангела и королевы демонов: они не причиняли ему никакого вреда. Скоро Мортус поверг и этих двух противников, но, когда клубящийся тьмой скелет собирался окончательно разделаться с ними, за его спиной выросла тень.