Антуан д'Эстет - Князь

«Бей!», — наконец услышал Себастьян его голос у себя в голове.

Себастьян занес над головою меч и что было сил ударил по осколку порядка. И этот удар, удар клинком выкованным из ртутного серебра достиг каждого существа нежити в мире. Разом, все как один, где бы они ни находились, живые мертвецы, под час уже занесшие руку для смертельного удара, рухнули, чтобы уже не подняться. Пал даже громадный дракон. И все это длилось лишь миг.

Выполнив свою задачу, Сильвестр и вся его сила, вместе с силой осколка порядка, почти мгновенно вернулась туда, откуда была распространена. Но скорость, с которой это произошло, и сила, которая была в этом задействована, вызвали необычайно страшный взрыв в месте своего возвращения.

«Получилось?», — мысленно вопросил Себастьян, когда древний артефакт разорвался в клочья под давлением вернувшейся в него силы и раздался разрушительный взрыв.

«Мы сделали это, брат!», — прозвучал ответ Сильвестра в момент, предшествующий их смерти.

Кайн, Зигфрид, Мефистофель, Люсиль, все защитники Эдема и жители Сандаана еще не успели оправиться от чудесного избавления и приступить к празднованию победы, а далеко на Мидгарде, под обломками брошенной тремя ведьмами и задуваемой холодными ветрами пещеры, на вершине одной из гор Дусданда, возле слабого, но неугасаемого, костра и разбросанных повсюду кусочков осколка порядка, уже бездыханные, лежали трупы братьев Таларских.

***

Фауст проснулся. Долгое время он не мог пошевелиться: все его тело сильно затекло и вызывало неприятные ощущения при одной лишь мысли о движении; даже глаза его какое-то время оставались прикрыты тяжелыми веками. Он не знал где он? Жив ли? Но одно ему было совершенно ясно: он уже не в холодных горах Дусданда.

Наконец, тяжелые веки поддались его усилию, задрожали и он смог открыть глаза. И первое что увидел перед собою Фауст было красивое лицо склонившейся над ним рыжеволосой девушки на фоне ровного белого потолка и слепящего света яркой лампы.

— Адалинда! — удивился Фауст, с трудом выдавливая это имя из еще не вполне слушавшихся голосовых связок. — Я умер и попал в рай?

Откуда-то сбоку послышался короткий сдержанный смешок.

— Смотри-ка, — раздался оттуда-же мужской голос. — Столько лет провел в коме, а проснулся и туда же: кадрить молоденьких медсестер.

Девушка смущенно улыбнулась.

— Меня зовут Светлана, господин Фауст, — сказала она. — Я медсестра, а вы в больнице. Вы помните, что с вами произошло?

Фауст не ответил. Перед глазами пронесся взрыв в пещере. Он еще путал свою реальность с реальностью Сильвестра, однако постепенно сознание его прояснялось. Он приподнялся на локтях, что удалось ему не без усилии и всего лишь на секунду, но прежде чем рухнуть обратно на больничную подушку, успел сообразить, что находится в больнице при медицинском институте; по всей видимости в палате для коматозников.

— В вашей карте написано, что вы сами погрузили себя в кому, — не дождавшись ответа Фауста, произнес все тот же голос сбоку, как оказалось принадлежавший врачу, приблизившемуся к Фаусту и просветившему ему зрачки маленьким фонариком. — Мы с сестрой так долго наблюдали вас, что позволили себе навести о вас справки и выяснили, что вы занимались изучением сновидений и их практическим применением. Это так?

— Верно, — подтвердил Фауст, начиная проводить четкую грань, разделявшую его истинные воспоминания и то, что на самом деле ими не являлось.

— Ну так что, помните что вам снилось? — спросил врач, очевидно ничего серьезного своим осмотром не обнаружив.

— Еще как! — усмехнулся Фауст, прокручивая в голове события приключившиеся в его сновидении с Сильвестром. — Будто только-что вышел из кинотеатра: так свежо и ярко впечатление.

— Ну что-ж, когда-нибудь непременно расскажете, — сказал врач, быстро что-то начеркав в медицинской карте Фауста и направившись к двери палаты. — А пока, извините, меня ждут другие пациенты?

— А я совсем не прочь послушать, — улыбнулась Светлана, меняя Фаусту капельницу с физраствором.

Как оказалось, доктор назначил Фаусту довольно длительное восстановительное лечение в амбулатории и продолжительный курс реабилитации, так что, пока Фауст набирал утраченный за годы неподвижного лежания в больничной постели вес и заново учился ходить, он успел записать свое удивительное сновидение в тетрадь и попутно поведать его содержание благодарной слушательнице.

Вообще, за время лечения Фауст и Светлана очень сблизились, а записей в тетради накопилось на целую книгу. Вот только книга эта долгое время не была издана. Дело в том, что Фауст считал ее не завершенной: уж больно конец был безрадостным и скомканным. И лишь через двадцать лет, когда Фауст и Светла уже давно и счастливо жили в браке, ему, наконец, приснился сон, позволивший закончить начатую книгу.

***

С тех пор как легионы нежити пали, в мире Сильвестра прошло много времени и на местах упокоения мертвецов успели прорасти леса и появиться оазисы, однако уцелевшие во Второй Великой Вражде народы начали свое возрождения вместе и с самого центра мира.

Во сне Фауст увидел восстановленный Талар, утопающий в лучах летнего солнца, и неподвижно зависшую над ним громаду Эдема. Множество людей и гномов суетились на оживленных улицах обоих городов, издали похожих вместе на песочные часы, а оборотни, вампиры, ведьмы и многие другие представители так называемой нечисти, в лучших традициях старого Талара, не скрываясь, жили среди них.

Ангелы и демоны тоже, как в стародавние времена, стали жить вместе, а на хрустальном троне в башне света Эдема гордо восседали правитель ангелов и королева демонов. Мефистофель и Люсиль, некогда соединенные общим горем, а ныне общим счастьем в виде трех прекрасных детей — шестикрылых серафим, — витавших рядом с венценосными родителями, в полном согласии правили небесным городом и двумя воссоединившимися народами.

В зеленых парках, выросших на местах погребений жертв Таларской битвы, престарелые Алвис, Арнлейф и Гладолий рассказывали молодым рибхукшанам, сикомэ, ыркам и новому поколению истинных эльфов об эпохе Второй Великой Вражды, а над ними возвышались заново отстроенные башни, в которых была создана новая гильдия и академия магов, где волшебники разных школ и народов, вместе с некромантами, занимались исследованиями под дружным руководством Жофэра и Зигфрида.

Там же была организованна и новая библиотека. В нее свезли уцелевшие книги со всех земель мира, кроме так и не объявившегося острова Эа, что, несомненно, стало большой утратой. Зато три ведьмы — Пистис, Элпис и Агапэ — принесли в библиотеку последнюю из уцелевших книгу-привратник старого Талара, с тех пор называемую книгой судеб и дополненную ранее неизвестной историей об искупительной жертве братьев Таларских.