Гвендолин Клэр - Чернила, железо и стекло

– Самая сложная часть здесь: поскольку Земля не является начертанным миром, нельзя просто ссылаться на книгу мира. Мне потребовалось некоторое время, чтобы выяснить необходимые параметры и связать эту книжку с Землей.

Порция открыла последнюю страницу.

– Тут есть моя важная пометка, – сказала Эльза. – Это характеристика Пизы, написанная на голландском языке – вдруг я захочу встретиться с де Врисом?

Порция усмехнулась.

– Даже не знаю, назвать ли твою книжку чем-то гениальным или еретическим. Может, и тем и другим одновременно?

Уголки рта Эльзы дрогнули.

– В вашем так называемом реальном мире нет ничего святого.

– Земля, если так можно выразиться, подлинный мир. Истинный. Или оригинальный. В общем, единственный в своем роде, – с гордостью вымолвила Порция.

Раньше слова Порции наполнили бы сердце Эльзы обидой. Но теперь девушка начала понимать, что ей не следует обращать внимание на такие вещи. Да и непоколебимая вера Порции служила самой итальянке препятствием: ее криптографические умения могли застопориться в любой миг – и все из-за каких-то предубеждений!

Порция была умной, но считала Землю «истинным миром», и ее собственное восприятие мешало ей.

– Основополагающая архитектура начертанных миров коренится в архитектуре Вселенной, которая делает реальное и искусственное функционально неотличимыми друг от друга. Если алхимик возьмет мою кровь и твою, а потом сравнит их под микроскопом, он не обнаружит никаких различий. То, что написано, реально.

Порция кивнула, нахмурившись, пытаясь впитать еретическую идею.

– Однако нам надо найти Джуми, – Эльза спрятала книгу. – В мире размером с Вельдану мы могли бы создать устройство, чтобы обнаружить мою маму, но Европа слишком велика.

Внезапно Порция широко улыбнулась и просияла.

– У нас здесь пара отличных криптографов! Разве решение не очевидно? Мы создадим мир, предназначенный для поиска твоей мамы, Эльза!

Эльза ухмыльнулась в ответ: Порция действительно сдвинулась с мертвой точки и начала думать, как настоящий вельданец.

– Вот лучшая идея за весь день!

– Пока еще только девять утра, – заметила Порция.

– Тогда у нас есть время, – заверила ее Эльза. – И давай придумаем что-нибудь еще.

Лео закрылся в лаборатории с инструментами и жучком, которого Бурак сохранил для изучения.

Лео перевернул свою добычу на спинку, зажал цепкие лапки, обездвижил бота и отрегулировал стойку с увеличительным стеклом. Затем осторожно отвинтил латунный корпус жучка, радуясь, что ему, Лео, принадлежит запасной набор инструментов часовщика: он не мог бы пойти к Эльзе, чтобы попросить комплект, который она позаимствовала. Гораздо легче спрятаться в знакомой неразберихе лаборатории, чем оказаться лицом к лицу перед хаосом, в который превратилась его жизнь.

Зато механизмы всегда были объективными. Лео мог ковыряться в шестернях и понять, для чего они были сделаны, почему и даже кем. Машины могут быть полностью понятны. Люди – с ними Лео ломал голову.

Его предал родной отец! Разве теперь Лео мог доверять даже самому себе?

Нет, невозможно понять другого человека!

А ведь еще пару дней тому назад Лео обладал излишней самоуверенностью. Он думал, что способен запросто разобраться в намерениях любого человека, подобно тому как Порция могла проглотить приключенческий роман за один присест. Но сейчас все изменилось: похоже, Лео должен был тщательно изучать манеру поведения кого бы то ни было – и делать это только для того, чтобы самому не быть обманутым.

Но такова его реальность. И разве у него есть какой-то выбор? Да и в свете предательства со стороны родной семьи образ жизни отшельника внезапно показался Лео весьма привлекательным.

С механизмами, по крайней мере, все понятно. Они не строят козни, не интригуют. Надо просто наблюдать, разбирать, анализировать.

Лео выбрал плоскогубцы с узким наконечником и вытащил из корпуса жучка пружину, которая издала протяжный металлический скрип. Затем Лео извлек из медного туловища электромагнитный индуктор. После того, как главный источник движения был удален и лапки прекратили дергаться (они словно застряли в патоке), жучок оцепенел.

Лео ловко вытащил крошечные шестерни – одну за другой – и разложил их по порядку на своем рабочем столе.

Но успокоение не приходило. Пока он исследовал механизм, где-то внутри его зародилось ощущение пустоты. Электромагнитный индуктор оказался микроскопическим, а разнообразные компоненты, предназначенные для беспроводной передачи, были и того меньше.

Лео почесал затылок. Итак, в жучке использовался метод передачи информации – такой же, как и в машине Герца. Эту машину беспроводной телеграфии создал безумный мастер из Болоньи, но сам механизм был достаточно громоздким. Кто же мог сделать столь крошечные детальки и начинить ими жучка?

Это невозможно, механики на такое просто не способны.

Лео потряс головой. Конечно, ему сразу же на ум пришла Эльза. Подобную штуковину могла создать лишь она. Ведь именно Эльза остановила поезд при помощи «замораживающего луча»: она поняла, как соединить между собой механику и алхимию.

Но нет, что это с ним? При чем тут Эльза?

Каждый Паццереллон имел свой собственный дар, и, наверное, какой-нибудь взрослый злодей из Паццереллонов постарался воплотить свои темные замыслы в жизнь.

Естественно, жучок разработал эрудит, сказал себе Лео и посмотрел на разобранного бота.

Что-то в жучке вдруг показалось ему очень знакомым – неуместно знакомым, – и Лео не понимал почему.

И внезапно его осенило. Лео наклонился над жучком. Да, точно.

Арис.

Его брат Арис создал жучков.

За исключением ее первых проектов, в которых Джуми редактировала синтаксис дочери, Эльза всегда писала в одиночку. Поэтому помощь в разработке концепции и дизайне книги мира немного озадачила ее.

Возникли и другие, не менее важные вопросы.

Каковы должны быть уникальные свойства данного мира? Как лучше использовать существующие физические законы Земли для создания желаемых эффектов?

Эльзу удивило, насколько быстро она и Порция пришли к оптимальному дизайну, сотрудничая вместе.

К полудню они завершили теоретическую часть и решили попрактиковаться, поэтому они перебрались в кабинет Порции.

Апартаменты Порции были такими же просторными, как и у Эльзы, однако кабинет итальянки был побольше и почище, поскольку Эльза еще не успела у себя прибраться. Взбесившиеся боты и случай в библиотеке помешали ее первоначальным планам.

Эльза сидела за письменным столом Порции с открытой новой книгой мира и писала самую важную информацию: состав воздуха, закон гравитации, азы геометрии Евклида. Порция замерла перед книжными полками, роясь в справочниках.