Бастет - Мы, аристократы - 5

Я предложил Малфою двадцать процентов товара за выгодный сбыт остальных восьмидесяти и, похоже, осчастливил его.

Люциус правильно понял моё короткое «а смысл?» в адрес Драко. Оно нисколько не обрадовало его, а, напротив, напугало. На протяжении разговора он несколько раз возвращался к теме сына и завуалированно уговаривал меня пощадить его. Успокоился он только тогда, когда я так же завуалированно ответил, что Малфои очень важны для Британии и поэтому я останусь снисходительным к Драко, если тот совсем не зарвётся.

Под конец он посоветовал мне научиться лучше контролировать ауру, потому что я стал сильнее и моё присутствие давит. Я с благодарностью принял его рекомендацию почитать об этом кое-какие рукописи и прямо из кабинета направился в библиотеку.

Но сначала я вытащил с полки толстенный фолиант восемнадцатого века, заявленный в предисловии как наиболее полное руководство по клятвам и обетам. Дело в том, что пока мы с Малфоем перебирали оставшиеся точки взаимных интересов, я вспомнил об обете защищать Драко от Пожирателей, принесённом в обмен на чёрную тетрадку. Покопавшись в фолианте, я добрался до главы о защитных обетах, которые, оказывается, слетали в случае предательства подзащитным защищающего. Не любого предательства, а такого, «которое ставит под угрозу жизненно важные интересы защищающего, или его рода, или самую его жизнь».

Проверочные заклинания, которые приводились в книге, показали, что никаких обетов ни перед кем из Малфоев у меня не осталось. Из магически зафиксированных личных обязательств у меня обнаружилась только сюзеренская связь с Тедом, узы покровительства с Гвардейцами и брачный союз с Ромильдой.

Я поставил фолиант на место и взялся за рукописи.

Драко извинился передо мной. Несомненно, с подачи отца.

Он разыскал меня в библиотеке и, скривившись с досады, сквозь зубы процедил предписанную этикетом фразу. Я ответил ему коротким «извинения приняты», и мы, как говорится, остались при своих.

На это Рождество Малфои пропустили все детские праздники, а из взрослых, куда приглашали с пятнадцати лет, оставили только три приёма — министерский, посольский и благотворительный. Всё остальное время было в моём распоряжении, и я проводил его в библиотеке.

Думал, всегда успею прочитать, а вон как повернулось. Даже если Люциус и потом не откажет в доступе, лишний раз влезать в долги не стоит.

Каждый день я писал Ромильде и Теду, получал их письма. Скучал по обоим. Даже по клубу скучал, по Гвардейцам и по вечернему чаю. Здесь и словом перекинуться было не с кем, кроме азкабанцев.

Было же время, когда меня это не напрягало. Но всё меняется, и я изменился.

После первых дней взаимной настороженности азкабанцы стали относиться ко мне с дружелюбным интересом, особенно этим выделялся Август Руквуд. Мальсибер-старший редко выходил из своей комнаты, его душевных сил не хватало, чтобы вернуть себе вкус к жизни, Трэверс с Долоховым были как два одиноких волка, но Руквуд, тот любил пообщаться. Похоже, Август просто был рад, что жив и не в Азкабане, он жил сегодняшним днём и с полным удовольствием встречал каждую мелочь своей жизни, в том числе и общение с новыми людьми.

Когда мы собирались за едой в столовой, он непременно втягивал остальных в обсуждение сегодняшней прессы и не забывал поинтересоваться моим мнением. Также он много времени проводил в библиотеке за чтением подшивок «Министерского Вестника», составляя для себя картину изменений в жизни британского общества за потерянное в Азкабане время. Сначала я подозревал, что Руквуд шпионит за мной, но нет, он так углублялся в чтение, что ничего вокруг не видел и не слышал.

А я читал раритеты и в промежутках размышлял о том, что делать дальше. Еще этим летом я предполагал, что займу высокое место на государственной лестнице магической Британии. Я не видел лучшего способа избавить себя от использования власть имущими, да и гражданам моей страны я нашёл бы, что предложить — всё-таки я в ней живу, и уровень жизни в ней меня не устраивает. Если у власти пригрелись одни невежды и бездельники, кто-то должен же выправить положение. Это тоже работа, которую кто-то должен делать, так почему бы не я?

Но я сознавал, что в одиночку с этим не справлюсь. Просто потому, что в душе я никакой не политик. Тед не раз говорил мне, что я слишком прямолинеен и этим подставляюсь, что мне не помешало бы быть дипломатичнее.

И он был прав. Нет, я могу быть хитрым, но как охотник — подкрасться, затаиться, расставить ловушки, выбрать время и место для удара. Но быть политиком — принципиально иная хитрость, там не преуспеешь, если не умеешь с честным видом врать людям в глаза и выдавать чёрное за белое, а желаемое за действительное. К политике у меня отношение примерно такое же, как к гомосексуализму: известно, как это делается, известно, что некоторым это нравится, но, чтобы самому этим заняться, об этом даже и подумать противно.

Я не Дамблдор, чтобы тянуть за ниточки из-за кулис. Мне больше подходит быть тараном в связке с дипломатом, таким, как Люциус Малфой. Я смог бы быть тараном и без него, но тогда я не сумею сгладить волну от собственных действий и в конце концов столкнусь с общим противодействием — скорее рано, чем поздно. А Люциус больше не союзник, теперь он всего лишь деловой партнёр. Рисковать своими интересами он не станет.

Если в нынешней ситуации я полезу наверх, я попросту глупо сольюсь, как в прошлой жизни. Кому от этого будет лучше?

Ответ очевиден.

Поэтому, пока обстоятельства не изменятся, лучше не лить воду на мельницу своих врагов. Мне и без этого есть чем заняться.

Когда-нибудь, если все мы будем живы, скажу мелкому Малфою, что если бы не он, история Британии могла бы пойти по-другому.

Мы третий час сидели в публичном зале Британской Библиотеки, той самой, которая рядом с вокзалом Кингс-Кросс. Я, Невилл и Джастин.

Как мы туда попали, это отдельная история. Мы встретились с утра у Гринготса, я достал список продаваемых помещений, и мы пошли по адресам.

Руководил походом Джастин. Он озирал Косой переулок с видом завоевателя и отметал большинство предложений сходу.

— Нет, это не годится. Закоулок, люди туда не пойдут. А здесь какой-то тараканий угол — приличные бизнесмены в таких местах не торгуют. А это… м-м… бывает и лучше. Гарри, почему мы аренду не рассматриваем?

— Потому что можем позволить себе покупку. И ещё потому, что помещение придётся перестраивать под наши нужды.

— Ладно, посмотрим всё. Это не пойдёт, это тоже… а что, список уже кончился? Тогда давайте еще раз сюда заглянем.

Мы послушно топтали Косой переулок, пока Невилл наконец не выдержал.