Светлана Гольшанская - Нетореными тропами. Часть 3. Исход [СИ]

Фелиси метнула в него испепеляющий взгляд.

— Прошу извинить, мне пора. Долг зовёт, — поняв, что ему не рады, бросил на прощание Ойсин.

Не нужно растравливать душу ещё больше.

— Не смеем задерживать. Просто хотим заверить, что вы желанный гость в нашем доме.

Виконт всучил Ойсину записку с адресом и уволок разъярённую Фелиси, пока та не расцарапала Архимагистру лицо. Что ж, это могла быть весёлая ночь, но не случилось. Нельзя получить всё, даже если ты — потомок бога. Но Ойсин не выбросил записку, а аккуратно расплавил и спрятал её за пазуху.

Последние месяцы перед коронацией у Гэвина не выдавалось ни одного свободного мгновения. Успокоив Лесли после неудавшихся переговоров, советник вышел из зала заседаний. Хотелось промочить пересохшее горло, но в коридоре Гэвина остановил Жерард.

— Поговорим наедине? У меня есть выгодное предложение, — загадочно шепнул на ухо «заклятый друг».

Советник вздохнул. Похоже, этот очень длинный день не закончится никогда.

Они направились на второй этаж в кабинет Гэвина.

— Как у тебя тут всё, однако, — присвистнул Жерард, оглядывая задрапированные бежевым полотном и обитые дубовыми панелями стены. — Говорят, что отсюда наружу не проникает ни звука.

Советник пожал плечами, плотно затворяя дверь. Жерард без приглашения устроился на обтянутом коричневым бархатом диване, заложив ногу на ногу. Обстановка здесь мало чем отличалась от той, что царила в маршальских корпусах в Эскендерии. Не любил лорд Комри перемен, да и зачем захламлять комнату лишней мебелью? Стул, стол для бумаг, стеллаж для книг и диван для посетителей — большего и не требовалось.

— Вино? Эль? Что покрепче? — Гэвин потянулся за покоившимся на полке хрустальным графином.

— Напиться и забыться? — пошутил Жерард.

Книжник не изменился за прошедшие годы, словно время потеряло над ним власть, выглядел бодрым и довольным собой. Видно, при норикийском дворе ему жилось куда привольней, чем в Эскендерии. Да и размахнуться с его амбициями в Дюарле можно было намного шире.

Гэвин поставил на стол два серебряных кубка и плеснул туда янтарного виски. Знаменитый напиток варили монахи в Каледонских горах на севере острова. Старые приятели чокнулись и осушили кубки залпом. Гэвин подлил ещё и нарезал козьего сыра.

— Что заставило тебя бросить орден и поступить на светскую службу? — спросил советник, положив кусок на язык.

— Тебе можно, а мне нельзя? — усмехнулся Жерард, тоже попробовав сыр. — Тёпленькое местечко, учитывая, что наш орден карьером мчится в пропасть, но пекусь я лишь о выживании Сумеречников.

Гэвин фыркнул:

— По-моему, тебя всегда больше заботило собственное величие.

— Не тебе меня упрекать. За тобой должок, — Жерард цокнул языком и пригрозил пальцем. — Думаешь, я не знаю, кто натравил на меня капитана Остенского и лишил пророчицы Безликого?

— Они уже женаты, он — маршал Веломри, — спокойно сообщил Гэвин.

— Ты протащил безродного оборванца в Большой Совет? Чудотворец! — Жерард похлопал в ладоши.

— Он сам со всем справился, у него характер… как у тирана-узурпатора. Окажись Микаш на месте Ойсина, шавкам из Совета не удалось бы и рта раскрыть.

— Упаси Безликий! Он бы придушил каждого, кто посмел бы тебе перечить. Я ведь тогда на острие его клинка побывал, ты не знал?

Гэвин покривил рот:

— Так ведь за дело.

Жерард недовольно прищурился:

— Что тебе стоило соврать? Назвал бы потомком Безликого кого угодно: хоть оборванца Остенского, хоть самого себя. И может, Совет во главе с простаком Ойсином не усугубили бы ситуацию настолько.

Гэвин подошёл к окну и распахнул его. Тёплая ночь благоухала запахом сирени. Ярко горели звёзды на ясном небе. Советник призвал западный ветер в свидетели:

— Каждый из нас только исполняет свою партию в чужой игре, и сменить карты уже не выйдет. Чего же ты хочешь, старый друг, говори скорее! У меня нет времени на долгие прелюдии, как ты любишь. Сегодня годовщина смерти моего сына, а я так и не навестил его могилу.

Из недовольного прищур Жерарда стал лукавым:

— Вижу, мирная стезя спокойствия тебе не прибавила. Всё бежишь-бежишь, а на жизнь времени не хватает?

Гэвин мрачно сузил глаза. Он терпеть не мог, когда его жалели и без мыла лезли в душу.

— Мне нужно разрешение на строительство в катакомбах под Ловонидом. Вот прошение от моего короля.

Книжник вынул из кожаного футляра стопку листов с гербовой печатью Норикии, на которой изображался воющий волк. Гэвин внимательно изучил послание, опасаясь подвохов, но никаких зацепок не обнаружил.

— Что вы собираетесь там стоить?

Жерард молчал.

— Это стратегическое место, я должен знать.

— Хорошо, только поклянись, что ни одно моё слово не выйдет за пределы этих стен. — Гэвин кивнул, и тогда Жерард сознался: — Оракул.

— Снова? — Советник нахмурился. — Я думал, ты уже построил его под Университетом Эскендерии.

— О, не-е-ет, — ухмыльнулся Жерард. — Там был лишь первый опыт. Оракул должен быть построен в легендарном пупе земли, где пересекаются все силовые линии ярусов мироздания. Если бы он находился в Эскендерии, то Безликий соорудил бы цитадель там, а не на сыром острове вдалеке от торговых путей. Как думаешь, почему бог выбрал это место?

— Для лучшей защиты от демонов? Они не любят воду, — выдал очевидную версию Гэвин, принимая правила игры.

— Нет. Потому что в центре мироздания его силы возрастали многократно. Его могущество здесь почти не уступало тому, которым он обладал в Благословенном граде на Девятых небесах. Я вычислил место, откуда бьёт энергетический ключ. Если мы установим там оракул, то ничто уже не скроется от Норн.

— Жерард!.. — воскликнул Гэвин в сердцах. — Говорят, люди ещё не доросли до твоих гениальных идей, но это…

— Это работает! Думаешь, откуда я знаю, что орден вот-вот падёт? Откуда я знаю, что убежище надо искать в Норикии? Что к берегам Авалора следует согнать как можно больше кораблей? — они скрестились взглядами, пытаясь разгадать замыслы друг друга. — Конец наступит через два года. Знаешь, что тогда случится?

— Я умру, — пожал плечами Гэвин.

Благодаря запечатлённому в глазах семейному проклятию в этой игре он всегда побеждал.

Жерард опустошил кубок одним глотком и попросил ещё:

— Твои шуточки и смелого до седины доведут.

Но Гэвин отнюдь не смеялся:

— Покажи чертежи.

Жерард долго раздумывал, прежде чем вытащить из футляра скатанные в трубы большие листы. Книжник разложил их на столе:

— Только из-за нашего давнего знакомства.

Гэвин принялся изучать их так же тщательно, как до этого послание. Палец скользил по знакомым рисункам и символам, которые советник в детстве исследовал в родовом гнезде, как величайшие тайны мироздания.